— Илюша…, — донеслось откуда-то с поверхности воды.

Он глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Илюша, просыпайся, из клиники звонят.

— Что… Что случилось? — Ничего не понимая спросонья, спросил он.

— Говорят, проблемы с твоей пациенткой.

— Как? Не может быть… Ведь она…, — он вскочил с дивана. — Где мой телефон?!

— Вот же он, — ответила жена, — у меня.

— Что же ты тянешь?

— Илюша, не психуй.

Он выхватил у неё из руки трубку.

— Что у вас там?!

— Вам лучше приехать, — донёсся оттуда встревоженный голос его зама.

Илья Маркович всё это время бежал, и откуда только взялись силы, он понимал, что поздно, но всё равно бежал, расталкивая всех, кто попадался у него на пути… В палате было тихо, в углу стояла пустая кровать со свёрнутым матрацем.

— Почему её увезли без моего разрешения?! — заорал он.

— Илья Маркович, инструкция ведь, — залепетала, появившаяся у него за спиной сестричка.

— Инструкция… Да плевать я хотел на эту инструкцию… Вы должны были дождаться меня… Вы должны были произвести все реанимационные действия до моего прихода…

— Илья Маркович, мы сделали всё возможное.

— Да ничего вы не сделали… — он сел на край кровати, — оставьте меня.

Слёзы катились из глаз, и он даже не старался их вытереть, они падали вниз, и разбивались о холодный кафельный пол. Трудно сказать сколько он так просидел, никто так и не решился зайти в палату.

Цветы на тумбочке… Это он позавчера принёс их… Несколько долек недоеденного апельсина на блюдце… Кружка, с едва заметными следами помады на ободке… Он зачем-то взял её, подержал…, и сунул в карман халата… Он не сразу заметил планшет, который лежал за настольной лампой. Илья Маркович вдруг почувствовал лёгкое дуновение, словно что-то невесомое пролетело мимо и прикоснулось к его руке.

— Я разрешаю… — услышал он тихий голос, и оглянулся.

В палате было по-прежнему пусто…

«…Странно осознавать, что всё закончилось. А я почти физически чувствую, что всё действительно закончилось. Мне почему-то не хочется возвращаться обратно, и если ОН позовёт, то я не откажусь. Обидно только, что одна, что рядом никого нет. Нет тех, кого я хотела бы видеть именно сейчас. Попросить у них прощения, поцеловать… Я ведь так и не успела поцеловать маму, меня даже дома не было, когда она умерла. И я забыла как выглядела бабушка. Вот встречу я её там и пройду мимо, не узнаю. Я даже готова простить своего непутёвого папашу. Хотя нет, его прощать не буду…

Сестра… Кто мог представить, что у меня есть сестра… Тут нужно попросить, чтобы ОН простил меня за этот грех. Пусть спишет на незнание… Я думала, что обязательно позову Юдит на свои похороны, но вот теперь, когда пришло время, мне почему-то не хочется это делать. Я поняла, что не люблю её. Так надоедают красивые куклы, с которыми ты не расставалась в детстве ни на минуту, а потом вдруг перестала обращать на них внимание, устав от их холодной красоты…

А вот те, кого люблю по-настоящему, вряд ли смогут принять моё предложение. Я не знаю где они, а они не знают где я… И как докричаться до них…

Валерка… Мой толстенький, милый Валерка. Мне кажется, что я была бы счастлива, если бы ты был рядом. А ведь ты был рядом. И мы немного даже были счастливы. Ты же нашёл меня тогда. Думаю, что найдёшь и сейчас…

Рита… Моя королева. Любовь всей моей жизни. Ты была больше чем подруга. Ты была частью меня. Ты научила меня любви, научила быть настоящей женщиной. А то, что я превратилась в блядь, так в том не твоя вина, а моя, и я за это уже понесла суровое наказание…

Ну вот и всё. Список закончился так и не начавшись. Негусто получилось. Аж два человека… Да, забыла. Обязательно хотела бы видеть у себя моего нового друга… Я уверена, Илья Маркович, что вы сейчас читаете это. Так вот, знайте, я вас тоже люблю…

И последнее. Не устраивайте, пожалуйста ничего пошлого с дудками и холмиками, просто сожгите моё бренное тело и развейте прах над тем местом, где мы были счастливы… Вы поймёте о чём я… До встречи…»

Они сидели под навесом, дожидаясь пока закончится дождь, и Стас уже почти на сто процентов был уверен, что Габи и есть та самая девушка из буклета. Они перебросились ещё несколькими, ничего не значащими, фразами и неловко помолчали, делая вид, что ищут что-то очень важное в своих телефонах.

— А что ты здесь хотел? — нарушив молчание спросила Габи, указывая пальцем на буклет, который лежал у неё коленях.

— Мне очень понравилась девушка с обложки. Хотел познакомиться.

— Но ты же понимаешь, что это за заведение, и что просто так познакомиться с такой девушкой там не получится.

— Ну почему же? Ведь мы познакомились.

Габи посмотрела на Стаса, неумело попытавшись сыграть недоумение.

— Ну, это же ты на фотографии? Я в лицах разбираюсь. Меня не обманешь.

— Я и не собираюсь обманывать. Просто удивляюсь твоей наглости. Кстати, дождь закончился. Пошли. Я же обещала тебе показать, где находится это заведение.

Перепрыгивая через лужи, Габи шла чуть впереди, чем провоцировала и без того возбуждённого Стаса. Он пожирал её взглядом, ловил каждое движение обтянутых джинсами бёдер, каждый поворот головы, когда ветер разметал по сторонам её волосы, прислушивался к ритмичному стуку каблучков и с наслаждением вдыхал струящийся вслед за ней аромат. Габи то и дело ускоряла шаг, и невидимый поводок натягивался, не позволяя Стасу отставать, но это приятное путешествие продлилось недолго. Со стороны ничего не указывало, что за дверью находится весьма специфическое заведение, лишь маленькая пластиковая табличка, приклеенная справа от двери, могла пролить свет, но и то, только для контролирующих органов, которые знают, что скрывается под аббревиатурой KFT F&G.

— Проходи, не бойся — сказала Габи открыв дверь своим ключом.

— А я и не боюсь.

— Только не удивляйся. Сейчас будем много крика, а потом, если захочешь, мы сможем пойти погулять.

— Ладно, — согласился Стас, — не буду удивляться, хотя заинтригован.

Навстречу им вышла симпатичная женщина в весьма фривольном наряде, и с удивлением посмотрела на них.

— Милая, ты же сказала, что будешь отдыхать. И что делает здесь этот молодой человек? Так нельзя. Нужно предварительно записываться. У нас тут не проходной двор.

— Ты всё сказала, милая? — не скрывая раздражение произнесла Габи. — И не тебе решать, что здесь можно делать, а что нельзя. Ты исчерпала свой лимит доверия, милая.

— Что за тон?! — возмутилась Фрида. — Я не понимаю.

— Сейчас поймёшь.

Габи достала из сумочки буклет, и развернув его, положила на стойке.

— Это что? — спросила она.

Фрида покрылась пунцовыми пятнами.

— Наш рекламный буклет, — промямлила она, опустив глаза в пол.

— Я вижу, что это наш рекламный буклет. Я хочу знать, что это?! — Габи ткнула пальцем в собственное изображение. — Как ты посмела напечатать фотографии с моим лицом?! Ты же обещала… Мы же договаривались…

— Прости… Чёрт попутал… Но ты же сама видела какой был результат… Телефон разрывался… И разрывается до сих пор. Заказов столько…

— Можешь отключить его или обслуживать всех самостоятельно. Ноги моей здесь больше не будет.

— Габи… Не уходи.

— Всё решено. Вот ключ. И знаешь ещё что? — она открыла ящик стола, где хранились деньги. — Я заберу их. Считай, что это компенсация за моральный ущерб.

— Ты пожалеешь об этом, — злобно произнесла Фрида, поняв, что уговоры бесполезны, — не забывай о своём воздыхателе.

— Да плевать я хотела на этого упыря. Трахайся с ним сама.

— А ты подумала о своих родителях? Он ведь не оставит тебя в покое.

— Повторяю для тупых — мне плевать!

Габи взяла под руку опешившего от этого разговора Стаса, и они вместе вышли на улицу.

— Жёстко ты с ней, — восторженно произнёс он.