Из кабины выскочили двое.

— Где будем заливать, хозяин? — спросил старший. — Недавно же бетонировали.

— Решил вот избавится от погреба. Сырой, сука. Из-за него стены трескаются. Не землёй же засыпать.

— Ну да, — закивали работяги, — землёй нельзя, так сырость не победить.

— Сколько у вас там?

— Кубов восемь точно.

— Должно хватить. Давайте шланг сюда, в окно, я там приму, — скомандовал Миша и побежал в дом. — Давай! — послышалось через минуту.

Машина снова взревела, огромный барабан завертелся и из противоположного конца толстенной трубы начала выползать серая жижа, и с хлюпаньем падать в погреб. Рита смотрела на всё это, не понимая, что происходит. Она взяла Валерку за локоть и отвела в сторону, подальше от шума.

— Что он задумал? — спросила она.

— Мне кажется, что Миша решил скрыть следы.

— Не поняла?

Валерка заколебался, подбирая нужные слова.

— В общем, он заливает погреб… А там Людка…

— Вы с ума сошли! — Рита рванулась к дому. — Прекратите!

Валерка схватил её за руку.

— Не мешай ему. Он знает, что делает. Другого выхода нет. Иначе он сядет. Мишка же тебя защищал.

После того как всё закончилось, и рабочие уехали, Миша вышел из дома с бутылкой водки и рюмками, наполнил их, и не дожидаясь пока Рита и Валерка возьмут свои, молча выпил.

— Вы езжайте, а я ещё немного здесь посижу.

В последнее время Юдит не могла налюбоваться на дочь. Габи была как ангел, помогала по дому, училась, бегала на дополнительные занятия, после которых приходила сияющая и довольная. Если так будет продолжаться, то она без проблем поступит в университет. Это радовало и тешило мать. Тревоги, которые терзали душу ещё несколько дней назад, ушли, и Юдит теперь прибывала в благостной неге. Они только что закончили с Андреем очередной фильм, и нужно было готовиться к поездке на фестиваль. Больше всего на свете она любила эти мероприятия, там она испытала свой первый триумф и с тех пор несла пальму первенства, сначала как актриса, потом как продюсер и руководитель студии.

Юдит посмотрела на часы. До прихода Габи оставалось чуть больше часа, Андрей был на студии, готовил в монтажной аппаратной ролики для отправки на фестиваль, а ей, после нахлынувших воспоминаний, вдруг очень сильно захотелось помастурбировать. Как давно она этим не занималась, и уж тем более дома. Даже припомнить не смогла, когда это случалось с ней в последний раз. Юдит не стала рисковать, и заперлась в ванной… Было очень приятно, но внутренний цензор затыкал ей рот, позволяя вырваться лишь сладостным, чуть слышным стонам… Но даже этого хватило, чтобы застывшая под дверью ванной комнаты Габи, догадалась, что здесь происходит что-то такое, чего никогда раньше в этом доме не происходило.

Она сегодня прибежала по-раньше, поскольку майор Варош позвонил, и предупредил, что прийти не сможет, дела на службе. Ну что ж, у неё тоже есть дела, не мешало бы подтянуть алгебру и физику, а то ведь мама такая, что может и экзамен устроить, и уж не дай бог не поступить в университет.

Габи ещё немного постояла под дверью, прислушиваясь к доносившимся оттуда стонам, и улыбнулась, значит мама не совсем потерянный человек, и все те истории о непорочности и чистоте плотских отношений, которые она рассказывала на протяжении стольких лет, оказались обычными байками, адресованными малолетней дуре.

— Ты уже дома?! — спросила Юдит, увидев дочь в комнате. — Когда пришла и почему так рано?

— Привет, мамуль, я уже минут двадцать здесь, — ответила Габи с какой-то неуловимой ноткой иронии, — занятия перенесли на завтра.

— Мы же завтра идём к гинекологу, ты помнишь?

— Ну как же о таком забудешь. Ненавижу я эти осмотры, — капризно произнесла дочь.

Но если признаться честно, то она забыла. А идти придётся, и что самое противное, мама пойдёт вместе с ней, ведь это для неё было делом чести — в очередной раз убедится в непорочности своего чада. А вот об этом переживать не стоило, благодаря стараниям Фриды девственная плева Габи была в целости и сохранности, её волновала лишь дотошность маминого гинеколога, мало ли что он там разглядит.

— А во сколько мы должны быть в клинике? — спросила она.

— В три.

— А за час управимся?

— Думаю, что да, — уверенно ответила Юдит.

— Тогда я сразу оттуда поеду на занятия. Сейчас предупрежу учителя, что немного задержусь.

— Кстати, как там у тебя? Экзамены не завалишь?

— Да что ты, мама, я столько нового узнала. Мне так нравится туда ходить, — ответила Габи, и по сути не соврала. — Занятия очень интересные. Даже если поступлю в универ, всё равно продолжу ходить.

— Ты моя умница, — нежно произнесла Юдит, сжимая в объятиях дочь.

Юдит лежала в спальне, и перелистывая журнал, наслаждалась приятными ощущениями, которые ещё сохраняло её тело. Но где-то очень глубоко в сознании шевелился маленький червячок сомнения — а может быть Габи слышала, чем она занималась в ванной… В это же самое время Габи ворочалась в своей кровати, пытаясь уснуть, и ей как раз не хватало тех самых ощущений, которыми наслаждалась Юдит, и она не могла помочь себе избавиться от неудовлетворённости, ведь зоркий взгляд доктора завтра обязательно бы разглядел признаки вторжения в запретную зону. Так они и уснули — одна с блаженной улыбкой, а другая со слезами на глазах.

Андрей пришёл поздно, и тихо прошмыгнул в спальню, чтобы не разбудить своих девочек. Он аккуратно улёгся в кровать, но Юдит всё равно проснулась и положила голову ему на плечо.

— А я сегодня мастурбировала, — шепнула она Андрею на ухо.

— Здесь?

— Устала я от этого затянувшегося спектакля. Не смогла сдержаться.

— А как же Габи? — настороженно спросил он.

— Я была одна… Но когда вышла из душа, она уже сидела у себя в комнате. У меня такое ощущение, что Габи всё слышала.

— И что теперь делать?

— Не знаю… Может она ничего и не поняла.

— Хотелось бы в это верить.

Рука Юдит скользнула под одеяло.

— Как ты смотришь на то, чтобы продолжить начатое мной?

— То есть, разрушим всё то, что так долго строили? — настороженно спросил Андрей, чувствуя как его член наполняется силой.

— Ага, — шепнула она, и ещё крепче сжала свой кулачок.

— Получается, что мы сдались

— Почему сдались, просто сменили тактику. Никто не отменяет контроль и воспитание, но зачем страдать нам, скрываться. Я уверена, что Габи уже достаточно знает обо всём. Кстати, мы с ней завтра идём к гинекологу. Хочу убедиться…

— Тогда сделаем так, — сказал Андрей, и стащил на пол матрац.

— А ты всё ещё затейник, — с улыбкой произнесла Юдит, скатываясь с кровати…

Утро было прекрасным. Юдит давно проснулась и игралась солнечным зайчиком, который отбрасывали её часики на потолок и стены. Рядом посапывал Андрей. Стук в дверь вывел её из блаженного равновесия. В щель просунулась голова Габи.

— Родители, вы что ещё спите? А как же завтрак? Я в школу опаздываю.

— Ой, прости, я сейчас, — засуетилась Юдит.

Габи захлопнула дверь, и пошла к себе собираться, она едва сдерживала улыбку. Ох уж эти родители… Ох уж эти тайны…

Уже через пятнадцать минут вся семья сидела за столом и с удовольствием поглощала только что пожаренную яичницу.

— Спасибо, мама, — сказала Габи, вымакав тарелку кусочком хлеба.

— Я подъеду к школе в половину третьего. Ты надела свежее бельё?

— Конечно. До встречи, мам. Пока, папуля.

Она поцеловала родителей, и убежала.

— Хорошая у нас дочь получилась, — довольно произнёс Андрей.

— Дитя любви.

— Может второго заведём?

— Нет. С меня хватит. Этого бы до ума довести.

— Как знаешь, но любовь никто не отменял.

— Тебе, что мало было вчерашней любви?

— Я даже распробовать не успел, — сказал Андрей, развязывая пояс на халатике Юдит.

— Ну, тогда попробуй ещё раз, — она дёрнула плечами, и халат упал на пол, — я не возражаю. Всё равно с цепи уже сорвались.