— О чем ты говоришь, Векскомб? — изумился Бейнбридж.

Слова кузена вызывали тревогу.

Губы герцога сжались.

— Ужасная личность манипулирует бабушкой, без сомнения с надеждой вытянуть деньги из нее, или даже наследовать, что-нибудь из ее состояния.

— Охотник за приданым? Почему возникли эти подозрения?

— Когда бабушка вернулась из Индии, она могла говорить только о г-же Мэллори, вдове, которую встретила во время плавания. Она проводит больше своего времени с этой женщиной, чем с кровными родственниками. Я говорю вам, Бейнбридж, это не естественно.

— Вдова, — размышлял маркиз. — Вы знаете, что-нибудь о ней? Может быть, она просто подружилась с тетей Жозефиной на борту судна. Чем именно вы так обеспокоены?

Герцог сделал большой глоток коньяка, а затем скривил лицо.

— Я навел справки об этой женщине, и вам понравится то, что я нашел еще меньше, чем мне. Она дочь барона Садбрука.

— Боже.

— У меня была такая же реакция. Но все гораздо хуже. Восемь лет назад она вышла замуж за нувориша по имени Джордж Мэллори. Очень богатого, достаточно состоятельного для того, чтобы расплатиться с долгами Садбрука.

— Его долгами на то время, вы имеете в виду, — Бейнбридж фыркнул.

— Этот человек, как сито, когда дело доходит до денег. Его общипали до последнего перышка.

— Разве он не бежал из страны в прошлом году?

— Да, и нашел убежище где-то. Его долги были чрезмерными.

— Так что вы беспокоитесь? Если эта миссис Мэллори его вдова, она должно быть достаточно туповата.

— После дальнейшего расследования, я обнаружил, что его имущество, записанное на жену было относительно небольшим. — Его губы дрогнули. — И у нее достаточно денег, чтобы жить комфортно, но вряд ли это то, к чему я уверен, она привыкла. Каков отец такова и дочь, держу пари в этом. Затем несколько дней назад я получил записку от бабушки, что она привезет эту женщину к нам в гости в Глостершир.

Бейнбридж задумался.

— Так вы думаете, вдова планирует прибрать к рукам деньги Ее светлости?

— Уверен, — ответил герцог, кивнув. — Бабушке будет семьдесят четыре года на Михайлов день. Она больше не так здорова физически и умственно, как хотела бы, чтобы мы думали, и, следовательно уязвима. Я думаю, что г-жа Мэллори подталкивает ее к этому, воспользовавшись ухудшившимися умственными способностями.

Мышцы челюсти маркиза свело от гнева.

— Тогда мы должны позаботится о ней, Векскомб.

— Рад это слышать кузен, потому что я пришел сюда, чтобы просить вашей помощи.

Его светлость наклонился вперед, опершись локтями на колени, и злой свет зажегся в его глазах.

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

Легкий румянец окрасил бледные щеки герцога.

— Я прошу вас не обижаться на это, брат, но я считаю, что мы нуждаемся в ваших конкретных талантах.

— Аа…Если я правильно понял, вы хотите от меня, чтобы я соблазнил эту миссис Мэллори? — Бейнбридж усмехнулся про себя.

— Что — то нужно делать, — заявил герцог, румянец на его лице стал ярче. — Я уже предложил ей десять тысяч фунтов, чтобы она оставила бабушку, но миссис отказала, вероятно ждет большего. Посмотрим, что вы сможете сделать…. Я оплачу все, что нужно для того, чтобы соблазнить ее, а затем можете бросить ее, если захотите. Просто достаточно, чтобы бабушка почувствовала такое отвращение к этой женщине, чтобы никогда не захотела больше общаться с ней.

— Хм. Но не будет ли вдова подозревать? Ведь моя репутация часто опережает меня.

Векскомб поболтал коньяк в бокале, затем пожал плечами.

— Вы мой кузен, особняк и ваш семейный дом. Что тут подозревать?

— А герцогиня и дети? Я не уверен, что это грязное дело мы сможем держать в тайне от них.

— Кэролайн в курсе ситуации, как и ее сестра Элизабет, я прикажу гувернантке, чтобы та держала Натаниэля и Эмму отдельно… Это может быть единственная возможность, Бейнбридж. После того, как она вернется в город, кто знает, что бабушка может попытаться сделать? Господь знает, я не хочу скандала в моей семье.

Маркиз фыркнул. Он знал, что будет лучше думать, что его двоюродный брат делает это исключительно для блага своей бабушки. Но благополучие вдовствующей герцогини было поставлено на карту, так что он вряд ли откажется.

— Когда я вам нужен в поместье Бродуэлл, кузен?

Его светлость отставил стакан.

— Бабушка и ее… подруга… должны прибыть в следующий понедельник, я хотел бы, чтобы вы были там, когда они приедут.

— Тогда я начну собираться сразу же и выеду в Глостершир немедленно, — заявил Бейнбридж.

Он встал и протянул руку к герцогу.

— После следующей недели волноваться будет не о чем.

Векскомб взял его руку и пожал с благодарностью.

— Я рассчитываю на вас.

— Только будьте осторожны. Помните, что произошло в последний раз, когда вы пытались сказать двоюродной бабушке Жозефине, что она должна и не должна делать-она купила билет на корабль в Калькутту.

Герцог закатил глаза.

— Вам не нужно напоминать мне об этом, — предупредил он, а затем вышел.

Бейнбридж смотрел ему вслед. Легкая улыбка кривила один уголок рта. Какая ирония, всего несколько мгновений назад, он не хотел ничего большего, чем просто избавиться от ужасающей скуки.

Нужно быть более осторожным со своими желаниями.

Они изучают ее.

Каждый раз, как Кит поднимала голову от книги, ей казалось, что она видит, как они бросают быстрые взгляды на нее. Или ей мерещится? Маркиз Бейнбридж, по крайней мере, не пытался скрыть это. Первый раз, когда их глаза встретились, его губы изогнулись в теплой улыбке, от которой она покрылась гусиной кожей. Румянец вспыхнул на ее щеках, и Кит сконцентрировала свое внимание на чтении, хотя ничего не поняла из прочитанного.

Она надеялась, что некоторые из них отнесутся к ней со снисхождением ради вдовствующей герцогини, но не ожидала такой завуалированной враждебности. Во время обеда, герцог и герцогиня задали ей ряд острых вопросов о ее жизни в Индии, но в основном об отношениях покойного мужа к торговле, чем о самой Калькутте или ее многочисленных чудесах. Леди Элизабет Певерелл, сестра герцогини, сидела рядом с ней, и, хотя на поверхности ее разговор звучал довольно благоприятно, леди сделала ей несколько обидных замечаний вполголоса, так чтобы не услышала вдова. Кит нахмурилась. И это был видимо только первый бой.

Кит пошевелилась на стуле и попыталась сосредоточиться на своей книге, но сонеты Кольриджа потеряли свою привлекательность. Она не бывала в таких высоких общественных кругах, даже когда дебютировала в свете; без гроша в кармане, дочь отверженного барона получила несколько приглашений, не говоря о поручительствах Олмак. Возможно, именно поэтому Кит чувствовала себя здесь неуместно.

Это началось с того момента, когда она и вдова вошли. Хотя Кит надела свое лучшее платье на ужин, но одного взгляда на герцогиню с прекрасными волосами цвета воронова крыла в платье из небесного голубого шелка, и леди Элизабет в творении из серебряной нити над морем зеленого атласа было достаточно, чтобы сравнить себя с вороной, которая нечаянно угодила в стаю грациозных лебедей. Ее темно-синее платье, хотя было хорошо пошито, смотрелось крайне просто по сравнению с ними. Теперь она поняла, почему вдовствующая герцогиня настаивала на новых платьях. Кит поджала губы и перевернула страницу.

Так как они обедали по-семейному, мужчины не ушли в отдельную комнату, чтобы насладиться портвейном после обеда, а вместе с дамами отправились в гостиную. В данный момент герцог и герцогиня сидели по обе стороны от Ее Светлости на длинном полосатом диване у камина. Маркиз прислонился к каменной каминной полке, держа стакан хереса сильными пальцами. Леди Элизабет сидела рядом и пыталась вовлечь его в разговор. Лорд Бейнбридж, однако, не замечал ее поползновений, он кратко отвечал на ее вопросы, его взгляд не отрывался от Кит.

Какую роль этот человек играет в планах герцога? Как бы то ни было, она постарается не позволить ему расстроить ее. В гневе, Кит повернулась к нему намеренно спиной.