— Что же еще?

— Ваш взгляд на мир довольно ограничен, милорд. А как насчет любви? Или такая концепция не входит в сферу вашей философии?

Он поднял бровь.

— Я не понимаю, почему мы должны все излишне усложнять.

— Так вы никогда не были влюблены?

— Я никогда этого не говорил, — он качнулся на своих высоких сапогах. — Но любовь, как правило, худшее между мужчиной и женщиной. Люди влюбленные почти всегда в конечном итоге ненавидят друг друга. Зачем нести такой эмоциональный мусор, когда можно просто ограничиться мировым соглашением?

— Ваши любовницы любили вас?

— Некоторые из них.

— Тогда вы им разбили сердца. Ее светлость говорила об этом.

— Может быть, но большинство из них не знали лучшего. Надеюсь вы, Кит, понимаете то, что я предлагаю, не зло или аморально, и не тюрьма, как в браке.

— Не аморально? — повторила она, явно возмущено. — Как вы можете так говорить? Вы порхаете от одной женщины к другой без сожаления, как же это называть!

— Большинство замужних женщин делает то же самое. До тех пор, пока никто не знает это их личное дело.

— Просто потому, что большинство замужних женщин делают это скрытно. За все годы, что я была замужем, я никогда даже не рассматривали такие вещи.

— Никогда? — он приподнял язвительно бровь.

Яркий румянец покрыл пятнами щеки.

— Никогда.

— Но сделали бы, если бы возможность появилась?

— Нет!

— Но вы больше не замужем, вы свободны, чтобы иметь свое собственное счастье, и я предлагаю вам просто возможность насладиться без каких-либо необоснованных ожиданий, Вы по-прежнему дорожите своей свободой. Кит? Я бы никогда не нарушил ее. Вы должны бывать в опере, театре. Посещать поэтические и философские дискуссии. Мы могли бы даже попутешествовать по Индии, если вы захотите. Я хотел бы сделать вас счастливой Кит, больше, чем вы были когда-либо прежде.

Он прочел нерешительность на ее лице.

— Если вы думаете, что ее светлость права, — пробормотал он, — и что жизнь полна приключений, так чего вы так боитесь? Мы нужны друг другу, Кит, хотите ли вы этого или нет.

Она колебалась, затаив дыхание на мгновение. Потом выдохнула с мягким вздохом.

— Ладно. Я принимаю эту сделку. Но мы должны сначала найти компромисс между герцогом и вдовствующей герцогиней. Я не буду… Я не стану вашей любовницей пока эта часть сделки не будет завершена.

— Это справедливо, — ответил он. Его улыбка наводила на размышления. — Теперь, как мы скрепим наш договор?

Она колебалась, затем протянула руку.

Маркиз взял ее, повернул и запечатлел нежный, ласкающий поцелуй на ее открытой ладони. Она задохнулась и отдернула руку обратно.

— Помните, нельзя больше убегать. Определите, что вы хотите и не бойтесь, чтобы получить это.

Она посмотрела на него.

— Вы дьявол, милорд.

Он усмехнулся.

— Я знаю.

Лорд отпустил ее, и Кит поспешила проскочитьмимо него по коридору, полушагом, полубегом. Он смотрел на нее, любуясь на ее бедра под тканью платья, пока она не скрылась за углом, ни разу не оглянувшись на него.

Кто эта женщина? Векскомб полностью презирал ее. Его двоюродная бабушка считала ее не менее, чем святой. Что, правда? Он менее чем за неделю, найдет и сформирует свое собственное суждение о ее характере. Девушкапрошла свой первый тест. Теперь ему придется увидеть, насколько хорошо она пройдет через все остальное.

Вина грызла его. Он поставил ее в нелегкое положение. Если молодая женщина окажется не авантюристкой, то он чертовски виноват. Если эта сделка подтвердит страшное подозрение, то вдовствующей герцогине вероятно, лучше будет без нее.

Он подумал, что мог бы сделать хуже. Человек без морали просто соблазнил бы ее, или сделал вид, что выполнит сделку полностью, а на самом деле сделал бы обманом своей любовницей. К сожалению, он не был таким человеком. Векскомб, казалось, думал иначе и не было никакого смысла в попытке убедить его в обратном. Его двоюродный брат редко передумывал, если уже сформировал мнение, то никогда не признается, что был неправ. В этом, он был таким же негибким и неуступчивым, как вдова. Упрямство определенно переходило по наследству.

Николас обнаружил, что ему интересно было узнать, как она жила, что за жизнь у нее была. Все, что он знал на этот момент, было то, что она одета, как серая мышка и что, хотя она говорила с большой страстью о поэзии и философии Индии, у нее нет друзей, чтобы помочь спасти вдову. Ее жизнь, казалось, вращалась исключительно вокруг пожилой женщины, и это не сулит ничего хорошего.

Если миссис Мэллори серьезно отнесется к компромиссу и активно поможет ему добиться его, то он не будет, конечно, ожидать, что она выполнит свою часть этого соглашения. Но ему все равно придется жить под личиной своей репутации и сделаться обольстителем, пока Кит не докажет сама свои слова о заботе. Страстная женщина похоронена под этой унылой прической и неряшливым платьем, ее ответ на его поцелуй сказал ему об этом. Он просто надеялся, что сможет держать голову прямо, играя в этот гамбит до конца. Если нет… то нет большей опасности, чем счастье вдовствующей герцогини. Но это было только на неделю. Конечно, он мог бы вести себя так долго. Или не мог.

Что она наделала?

Кит неслась обратно со всех ног в свою комнату, когда споткнулась о персидский ковер, Она выпрямилась, мысленно проклиная себя за неуклюжесть, и продолжила в более медленном темпе, хотя ее сердце продолжало нестись галопом в груди. Ее кожа покалывала, как будто она стояла слишком близко к огню, и глубокий жар наполнял ее тело… Девушка проклинала себя, за то, как реагировала на чувственные убеждения маркиза.

Беспамятство, полное безумие. Этот негодяй загнал ее в угол, и он это знал.

Когда лорд начал говорить с ней о вдовствующей герцогине, то казался таким добрым, таким обеспокоенным. Ее губы скривились в усмешке. Игра, каждое слово. Маркиз не заботится ни о ком, кроме самого себя. О, он может любить ее светлость, как любимое домашнее животное, но когда дело дошло до вопросов о ее интересах, он был рад, чтобы позволить другим взять на себя ответственность.

Подумать только и она обратилась к нему за помощью. Глупая, наивная девочка! Доверять оппортунисту, все равно, что доверять кобре, то гибкой, инертной, то атакующей без предупреждения. И она, конечно, была укушена.

Но они заключили сделку, и он был связан словом чести, чтобы помочь ей. Она не допускала близко мысли о том, чем ей придется пожертвовать, когда дело будет закончено. Дрожь сотрясала ее. Его слова, что он будет уважать ее свободу: обман. Что он знает о ее свободе? Лорд никогда не проводил часы в одиночестве только в компании с книгами, ему никогда не говорили, чтобы он женился не только потому, что семья нуждалась в деньгах, но и потому, что он скорее всего не получит другого предложения. Лорд не должен был выносить семь лет брака с кем-то в два раза старше, с отсутствием такта и остроумия.

Кит хлопнула дверью комнаты и прислонилась к ней спиной. Всегда долг и честь. Долг, честь и обязанность. Молодая женщина зажмурилась от слез. Она выполнит свой долг перед герцогиней, ей придется. Кэтрин всегда делала то, что ожидали от нее, сначала в ее семье, а потом у мужа.

Да, она будет соблюдать условия ее сделки с этим красивым, бездушным дьяволом. Но в первый раз в своей жизни она будет следовать зову своего сердца.

Поздно утром следующего дня, после очередной почти бессонной ночи, Кит пошла на завтрак. Быстро заглянув в зал, обнаружила герцога, одиноко сидящего во главе стола, голова его едва виднелась над краем газеты, Кит затаила дыхание, но все таки слегка вздохнула. Звук привлек внимание герцога; он выглянул из-за своей газеты, нахмурился, увидев ее, а затем снова уткнулся в текст. Зная из вчерашнего опыта, что говорить с Его милостью бесполезно, и не слишком обрадованная идей пытаться поесть под уничтожающим взглядом герцога, Кит завернула лепёшку в салфетку и вышла на террасу.