Билл взглянул на Питера, который в эти секунды ощупывал куртку. Отойдя в сторону, присел на корточки, положил руки на голову и язвительным голосом сказал:

– Чёрт возьми, идиоты!!! Вам ничего доверить нельзя! И где мне теперь огонь добывать?! При помощи палки?!

– Постой, к-кажется, нащупал. Под подкладку куртки п-провалились, – обнадёжил Питер. – Сейчас достану.

После нескольких мучительных попыток, достать коробок всё же удалось. Пит дал его Биллу и отошёл подальше, искоса посматривая на него. Тот взглянул на мастерскую ещё раз, чиркнул спичку и бросил её прямо ко входу. Пламя разгоралось. Билл видел только яркие лучи. Огненные лепестки заиграли в безумной пляске. Они радовались своей короткой жизни и от этого вырастали больше. Голодно обнимали своими искристыми пальцами небольшое строение, словно обхватывая его частями. Сначала загорелась дверь, потом огонь пробрался внутрь и уже там начал бесчинствовать. В мгновение стёкла треснули и рассыпались на мелкие кусочки. Сразу же огненные пальцы вырвались на свободу и схватили своей жадной лапой мастерскую целиком.

Билл смотрел на пожар. Глаза стали стеклянными, словно плавились при виде этой картины. По щекам потекли слёзы.

– Может быть теперь ты нас оставишь в покое, урод! – пробормотал Билл.

Друзья подошли к нему и отвели подальше от огня. Вдали послышались сирены пожарных машин. Ребята поспешили покинуть место, в надежде, что их никто не заметит. Билл еле волок ноги. Мигрень снова вернулась. Она была не такой мучительной, как до этого, но ни на минуту не покидала.

Девять тридцать утра. Билл проснулся от криков, доносившихся из холла. Слышалось, как Джон свирепствует; как кричит на Милу и бьёт кулаком по стене. Через минуту раздался звон, словно кто-то разбил тарелку. Билл не понимал, что происходит. Прошлый вечер стёрся из памяти с момента ссоры с Джоном. Парень спал в грязной одежде, в которой бродил по улицам прошлой ночью. Придя в себя, он решил спуститься и узнать в чём дело.

– Вот он, мелкий паршивец! А ну, иди сюда, щенок! Где ты пропадал прошлой ночью?! Ты поджог мою мастерскую, мразь?!

– Я не понимаю, о чём ты! – спускаясь, сказал Билл. – Не кричи на нас с мамой! Объясни, что произошло!

– Я тебе сейчас объясню!!! – сказал Джон и тяжёлой поступью приблизился к парню.

Он схватил Билла за грудки и с силой откинул в стену. Тот взвыл и скорчился от боли. Подбежала мама и начала заступаться за сына.

– Джон, он этого не делал! Не трогай его! Если хочешь кого-то ударить, то ударь меня!

Джон отмахнулся от Милы, подошёл к парню и, стиснув зубы, проскрипел:

– Я чувствую, как от тебя пахнет бензином и огнём! И ты будешь мне врать, что не поджигал мастерскую? Ты мелкий ублюдок, который сгниёт в нищете! Мой бизнес приносил деньги; я вас кормил, одевал, а ты всё разрушил своим тупым выпендрёжем!

В его глазах читался гнев, порождающий страх в голове Билла. Парень испуганно смотрел на истинное лицо Джона. Мужчина был готов порвать Билла, но что-то его останавливало. Зрачки медленно сужались. Он брезгливо толкнул парня, подошёл к Миле, схватил её за запястье и прошипел:

– Он об этом пожалеет!

После этого Джон стремительным полным ненависти шагом вышел из дома, хлопнув дверью за собой с такой силой, что единственная картина, висевшая на стене вдоль дуговой лестницы, обиженно сорвалась с гвоздя и с характерным треском ударилась о ступеньки. Мила заплакала, а Билл не осознавал, что случилось. В душе он думал, что мог сжечь мастерскую, но вспомнить события той ночи не получалось. Он подполз к маме, обнял её и прошептал:

– Мам, я вас с Чарли никому не отдам. Этот урод ещё получит своё за то, что обидел тебя.

Билл встал с колен и помог подняться матери, отвёл её в комнату и накрыл пледом. Она рыдала и не хотела верить в то, что мастерскую поджог именно Билл.

– Это опять случилось? – спросила плачущим голосом она.

– Что… это? Что должно было случиться?

– Три года назад на Рождество у тебя был приступ. Ты не мог различать цвета, бился в истерике, а на утро ничего не вспомнил. Что вчера было?

– Мам, я… я не помню. После ссоры с Джоном я выбежал на улицу и всё… я не помню дальше ничего. Даже, как попал домой…

Она взглянула на сына раскалёнными от слёз глазами и произнесла:

– Собирайся! Поедем в больницу!

Женщина сходила в ванную, умылась, привела себя в порядок. Билл поднялся в комнату, переоделся в чистое бельё и спустился. Через четверть часа они вышли из дома и сели в машину. Мила попыталась завести её, но не выходило.

– Чёрт, бензин на нуле. Кто-то слил вчера бен…

Не успев договорить, она хлестнула взглядом Билла, сидевшего рядом. Закрыв машину, Мила схватила сына за руку и повела в больницу к доктору Джерри Малькольму. В этот день у него очередь. Пропускать женщину никто не хотел, пока она не крикнула: «Заткнитесь все!!!» Она была настолько зла и убедительна, что люди в очереди замолчали и безоговорочно пропустили её. Мила без стука вошла в кабинет, потянув за собой сына.

– Здравствуйте, доктор! У Билла снова был приступ, – чеканила она. – Только сейчас всё намного хуже и опаснее! Мне нужна ваша помощь!

Малькольм сидел за столом и что-то писал на белом листке. Он оторвался от дела, поправил очки и безучастно сказал:

– Здравствуйте, мисс Бенкотон!

Перед доктором на стуле сидела немолодая светловолосая пациентка. Она испугалась внезапно ворвавшейся незнакомки. Колени её задёргались, тощие руки затряслись.

– Доктор, доктор, – бормотала она. – Кто это? Доктор, кто это?

– Успокойтесь, – плавным движением руки пытался усмирить Малькольм. – Не беспокойтесь! Всё в порядке!

– Не мисс, а миссис! – завопила Мила, ещё крепче сжимая руку Билла.

– Доктор, доктор, кто это? – повторяла женщина. – Доктор…

– Извините, миссис Бенктон, – переводя взгляд с пациентки, говорил он. – Но у меня сейчас занято. Давайте встретимся завтра в одиннадцать…

– Нет уж! – кричала она. – Сегодня!

– Но у меня пациент…

– Сейчас же! – взвизгнула она.

– Доктор, доктор, кто это? – испуганно поглядывая на незнакомых ей людей, строчила пациентка. – Доктор, доктор…

– Простите, Сьюзен, – тихим успокаивающим голосом говорил Малькольм, положив на её колени свои нежные пухлые ручки. – Можете сейчас выйти из кабинета, я вас потом позову.

– Вы меня точно позовёте? – опираясь костлявыми руками на поручни стула, продолжала Сьюзен.

Женщина встала, меряя своими возбуждёнными глазёнками Милу, а после и Билла. Сьюзен шоркала по полу, что-то бормоча себе под нос.

«Она явно не в себе! – думал Билл, зрительно провожая странную женщину. – Да и мама… она чем-то похожа на эту сумасшедшую. Что орёт? Зачем?»

– Хорошо, я осмотрю его, но не уверен, что смогу помочь, – сказал доктор. – Что с ним?

– Это… – заплакав, говорила Мила. – Это опять повторилось!

– Что это? – спросил Малькольм. – Успокойтесь!

– Что и тогда, – сказала она. – Несколько лет назад.

Мужчина сполоснул руки под холодной водой, вытер их полотенцем, висящим над раковиной, а после этого подошёл к своему столу и взял фонарик.

– Так, Билли, посмотри прямо на свет, – попросил доктор, левой рукой раздвигая веки то одного глаза, то другого. – Ничего не понимаю. У тебя есть лопнувшие сосуды. Но от чего они могли лопнуть? Ты ударялся головой?

Билл молчал. Он боялся ответить. Перед собой видел недовольное лицо мамы и надувшиеся губы Малькольма, который пытался казаться сердитым. Их взгляды вытягивали признание

–Ты маму вгоняешь в краску, парень! – сказал Джерри. – Пойми это. Вы отнимаете у меня время и деньги!

Билл зажмурился в надежде, что скроется от сверлящих его взоров. Но вскоре понял, что план провальный. Долго так просидеть не удастся и рано или поздно придётся открыть глаза, и перед ним всё так же будут нависать эти угрюмые лица.

– Хорошо! – разводя руками, сказал Билл. – Я отвечу!