— Я буду ждать столько, сколько потребуется. И не позволю ей уйти. Она моя.

— Будет очень интересно. Главное, не лиши меня какой-нибудь части тела, пока ожидаешь спаривания и сходишь с ума от постоянных отказов.

Его губы изогнулись в улыбке.

— Договорились. Давай расправим крылья.

* * *

Джилл перевернула страницу книги, которую взяла из библиотеки Эвиаса. Классическая история, которую Джилл так любила в детстве, о волшебном городе у моря. Ее привлекала фантастическая сторона происходящего, так как за несколько дней реальность коренным образом изменилась.

Однако ее мысли все время возвращались к высокому лорду гар-ликанов.

Она хотела ненавидеть Эвиаса, но в ее памяти постоянно всплывали только хорошие моменты. Эвиас избил ее похитителей, спас от падения и смерти, выбрал Джилл вместо великолепной женщины горгульи… а еще ей нравилось, как он смотрел на нее большую часть времени. Эвиас казался хорошим мужчиной, хоть и страшным. Тот факт, что он не был человеком, становился все менее сдерживающим фактором с точки зрения привлекательности.

«Может, я просто сошла с ума».

— Эй? Пожалуйста, не бойся, — ласково произнес женский голос. — Я мать Эвиаса. И я собираюсь открыть дверь.

Джилл ахнула, поворачивая голову, когда дверь спальни медленно открылась.

Внутрь шагнула и остановилась на пороге высокая, царственного вида женщина в платье. Ее шелковистые черные волосы были уложены на макушке в несколько замысловатых завитков. Она была бледнокожей, красивой и не выглядела достаточно зрелой, чтобы иметь взрослого сына.

Женщина улыбнулась и сложила руки на изящной талии.

— Меня зовут Галихия. Я останусь здесь, чтобы не пугать тебя, дитя. Могу я узнать твое имя?

Джилл отложила книгу и встала.

— Джилл, — она с трудом сглотнула. — На вид тебе не больше двадцати пяти.

— Ты слишком добра. Я гораздо старше. Пожалуйста, садись и устраивайся поудобнее, как раньше. Я лишь хотела встретиться с женщиной, которую мой единственный сын привез в свой дом. Мое любопытство взяло верх. Ты такая красивая, — ее пристальный взгляд опустился, чтобы пробежаться по телу Джилл до самых ног. — И изящная! Ты очаровательна.

— Спасибо? — Джилл не была уверена, хорошо это или плохо.

— Меня радует то, что я нашла тебя в этой комнате.

— Я не знаю, как на это реагировать.

— Мой сын разместил тебя рядом со своей спальней. Значит, ты для него очень особенная, — она просияла, хотя ее красота и так была довольно яркой. — Я очень рада за вас обоих.

Джилл вспомнила, что он говорил о Лане. Эвиас держал свою любовницу в комнате на нижнем этаже. Может, женщина подумала, что они поженились или что-то в этом роде.

— Ох, нет, — Джилл покачала головой. — По-моему, ты ошиблась.

Улыбка Галихии погасла.

— Может и так. Но я все равно рада познакомиться с тобой.

Прекрасно. Джилл очень не хотелось видеть выражение печали, которое ее отрицание вызвало на лице матери Эвиаса.

— То есть, мы с твоим сыном познакомились совсем недавно. Я сплю здесь, а он там, — она ткнула большим пальцем в сторону примыкающей ванной, которая соединяла их комнаты. — Мы, э-э.… — она закрыла рот. — Тут все запутанно. Я не такая, как Лана. У меня получилось выразиться деликатно? Я не хочу тебя шокировать или что-то в этом роде.

Галихия склонила голову, улыбнулась, а затем рассмеялась.

— Я не из тех женщин, которых легко шокировать. Я же мать Эвиаса. Он склонен быть безжалостно честным и откровенным.

— Конечно, — Джилл расслабилась и села. — Не хочешь тоже присесть?

— Нет, спасибо. Я не могу надолго остаться здесь. У нас с Ренной есть кое-какие планы на ближайшее время. Мы договорились посмотреть фильм.

Это имя показалось Джилл знакомым.

— Это та женщина, которая должна сшить мне одежду. Эвиас упоминал о ней.

— Для меня и Эвиаса она член семьи. Не знаю, что бы я делала без нее. Она заботится обо мне.

— Она типа наемной служанки?

Галихия пришла в ужас.

— Никогда! Ее пара умер. Ренна знала, насколько я одинока, поэтому переехала ко мне. Она моя лучшая подруга и словно сестра. Вы понравитесь друг другу. Ренна просила разрешения пойти со мной, но я не хотела, чтобы она столкнулась с гневом моего сына.

Джилл удивленно подняла брови.

— Я не спросила у него разрешения на посещение дома. Дело не в том, что он злой. У моего сына огромное сердце, Эвиас хороший человек. Просто он, наверное, хотел еще немного подождать, прежде чем познакомить нас. Надеюсь, я не напугала тебя. Мы, должно быть, кажемся тебе такими странными. Ты что-нибудь знаешь?

Ей потребовалась секунда, чтобы понять, на что намекала мать Эвиаса.

— Ты говоришь о гар-ликанах? Немного, но знаю.

На ее лице снова появилась улыбка.

— Я рада это слышать. Мне бы не хотелось выдавать никаких секретов, поэтому я довольна, что Эвиас даже рассказал о Лане. Она была милой женщиной, но между ними не было искры. Понимаешь?

— Думаю, да. Эвиас говорил, что они ладили, но не были близки.

— И это разбивало мне сердце, так как я надеялась, что Эвиас станет менее одиноким, когда начнет жить с ней, но этого не произошло. Он рассказывал тебе о своем детстве?

— Немного, — призналась она. — Я знаю, что его рано забрали у тебя, поселив в комнате отца. Эвиас упоминал, что прилетал к тебе, когда был маленьким, чтобы просто увидеться с тобой вопреки запретам.

Она кивнула, в ее взгляде снова появилась печаль.

— Мой супруг был жестоким, бессердечным человеком, похожим на скалу, — ее голубые глаза наполнились слезами. — Мой сын был таким счастливым малышом, всегда улыбался и любил, когда его обнимали. Я наблюдала, как жизнь покидает его день за днем, ведь моя пара разрушал все счастье и забрал к себе Эвиаса. Ты даже не представляешь, какую надежду и страх я увидела в его глазах, когда он прилетел ко мне в тот первый раз, будто я тоже могла его отвергнуть. Мой бедный мальчик. Я хотела скрыться вместе с ним, но бежать было некуда. Аботорус выследил бы нас где угодно, — она подняла руку и вытерла слезы. — Он бы убил нас обоих. Пара обвинял меня в том, что я запятнала нашего сына жалким чувством любви. Лучшим днем в моей жизни был тот, когда Эвиас убил отца. Знаю, это может испортить твое мнение обо мне, но я в течение многих лет жила с беспокойством, что он погубит моего сына. Только представь мои чувства.

Джилл закусила губу и встала.

— Мой биологический отец кусок дерьма. Поэтому мое мнение о тебе не испортилось. Я часто мечтала, что он находился при смерти, а спасение крылось в имплантации почки или чего-то в этом роде. Мне так хотелось посмотреть, как он сдохнет, потому что я точно не собиралась отдавать ему хоть какую-нибудь часть своего тела. Он бросил мою мать, когда она была беременна, а позже стал постоянно отправлять головорезов, которые угрожали нам.

— Ах, бедняжка, — Галихия стала приближаться, ступая очень медленно. — Где сейчас твоя мать?

— Она умерла.

— Мне очень жаль. У тебя есть братья или сестры? Близкие родственники? — мать Эвиаса протянула ей руку.

Джилл приняла ладонь.

— Нет. Раньше были только я и мама. А теперь я осталась одна.

— Нет, это не так, у тебя есть Эвиас и его семья. Я всегда хотела иметь дочь, и теперь она у меня есть.

Джилл отпустила ее руку.

— На самом деле между нами все совсем не так. Мы не… э-э… у нас нет… дерьмо. Это очень неловко.

Галихия была высокой женщиной, вероятно, около шести футов ростом. Она слегка наклонилась.

— Эта комната для пары моего сына. Он разместил тебя именно здесь. Значит, у него к тебе сильные чувства, дорогая Джилл.

— Но я почти не знаю его.

— Я часто смотрю телевизор. Здесь не так уж много развлечений для меня и Ренны. Человеческие мужчины довольно привередливые существа, которые склонны к глупости, неверности и лжи. Мой сын совсем не похож на них. Он умен, предан и честен. Эвиас объяснил, что такое пара? — она продолжила, не давая Джилл время для ответа: — Он верен и будет любить тебя до последнего вздоха. Эвиас знает, чего хочет, и это ты, дорогая Джилл. Ему не нужны месяцы или годы, чтобы принять решение. Его выбор был сделан в тот момент, когда он привел тебя в эту спальню. Ты больше не принадлежишь человеческому миру, поэтому тебе нужно присмотреться, чтобы увидеть различия. Понимаешь?