— Значит, ты все-таки пообщался с Германом… я должен был догадаться. Особенно после…

— Отчего же вы не договариваете, любезный подполковник? Не поняли намек? Вот уж позвольте не поверить!

На сей раз Крамского проняло — лицо его закаменело и в считанные секунды налилось краской, а глаза опасно сузились.

— Слушай сюда, щенок! — буквально выплюнул он, впившись в меня ненавидящим взглядом. — У тебя был шанс. Призрачный, но был. Но ты оказался слишком наглым, впрочем, как и вся ваша семейка! Я мог бы закрыть глаза на твои издевки и прочие проделки, но с братом ты перегнул…

— А мою семью видел?

Я сжал кулаки и на шаг приблизился к подполковнику, но тот не обратил на это внимания, занятый отповедью:

— Плевать! В их смерти моей вины нет! А вот моих родных подставили под удар вы, Завьяловы. Поэтому готовься заплатить.

— Так тебе всего лишь нужна вира?

— За кровь заплатить можно только кровью!

— Пафос, сколько пафоса!

— Плевать! Как есть. И ты станешь платой. В любом случае. Просто потому, что совершил глупость — оказался у меня в руках. И я тебя опознал. Настоящего тебя, а не искусную подделку. Без тебя я с Картахены не улечу. И это прекрасно знают все заинтересованные лица — что бездарь Деррик, что ничтожество Рихтер. Они не посмеют мне перечить, если хотят и дальше царствовать на этом куске космического мусора.

— Допустим, предположим… но с чего ты решил, что тебе все дозволено?

— Да потому что терять мне нечего! — рявкнул подполковник, и тоже шагнул вперед, остановившись в опасной близости от меня. — Нечего, ты, ублюдок! А твоему дядюшке есть! Например, тебя — беглого наследника. И ты послужишь прекрасной разменной монетой.

— Так ты всего лишь ищешь мести? Поэтому все три года усердно роешь под наш клан? Не упускаешь случая укусить побольнее?

— А толку?! Вас надо не кусать, вас нужно загрызть насмерть!

— Слушай, это настолько пафосно, что даже смешно. А уж сам план, должно быть, еще забавнее!

— Хочешь узнать о моих намерениях? Какой в том смысл? Мы не в дешевом боевике, чтобы я тут перед тобой распинался, да и я не злодей, которому положено толкнуть обличающую речь перед финальной схваткой…

— Ой ли?..

— В общем, сдавайся сам. Или придется действовать жестко.

— А может, сделка со следствием? Мне глубоко пофиг, что за дела между тобой и дядей Германом. Я, как ты сам же и заметил, беглый наследник. Более того, еще и отказник. У меня есть любимое дело, которым я не собираюсь рисковать.

— Хочешь сказать, что имеет смысл с тобой просто договориться?! И ты пойдешь против своих?

— А ты попробуй. В конце концов, в чем проблема? Ты хочешь мести? Глава отвечает за весь клан. Вот с него и требуй виру! Хоть деньгами, хоть кровью! Я-то тут причем?!

— Ох, мальчишка!.. — как-то сник подполковник. Но сразу же собрался и снова стал злым и жестким: — При том, что глава — ты! Если бы ты не запалился, ты бы просто сыграл роль подсадной утки, чтобы выманить Германа и подставить его под удар…

— Спиридоновых?

— Моих нанимателей, скажем так.

— А это еще плюс «пятерка» к каторге, — заметил я. — Подкуп должностного лица.

— Помолчи, щенок, — почти без злобы отгавкнулся Крамской. — Что бы ты понимал в этой жизни! В общем, что бы там ни думал Герман Завьялов, глава — ты. И будешь главой, пока жив. В таких делах твое мнение ничего не значит. Еще и поэтому ты столь ценен как заложник.

— И что же, многие думают… так же? Я имею в виду, вне клана?

— Подавляющее большинство. Смирись с этим, щенок. Большие дяди-волки решили так, значит, так тому и быть. Как бы Герман ни пыжился!

Засада, блин… а я-то, наивный, думал, что хотя бы этот вопрос разрулил… а тут вон оно как! Не аукнулось бы в ближайшем будущем…

— Значит, так, — продолжил подполковник, — ты сейчас идешь со мной. Добровольно. Потому что выбора у тебя нет. Операция вышла из-под контроля. Я не могу дать ей официальный ход, потому что незамедлительно выяснится твоя настоящая личность, и ты проскользнешь у меня сквозь пальцы. Но и просто убраться с Картахены я не могу — начальство не поймет. Удар по репутации, опять же. Придется пойти на полумеры — начальству предоставлю доказательства смерти фигуранта от несчастного случая. А тебя я увезу подальше, запрячу, чтобы никто не нашел, и буду ждать удобного случая зайти с козыря. Как думаешь, купится Герман на такую приманку?

— Он пошлет тебя к дьяволу, и будет прав. Я ему никто.

— Отнюдь. Ты его любимый — и единственный! — племянник. Сын брата, перед которым он чувствует вину.

Дядя Герман? Вину? Ага, как же! Если только совсем чуть-чуть…

— И не щурься так презрительно! Ты все же щенок, хоть и корчишь из себя матерого волка. Столько лет прожить бок о бок с Германом, и не разобраться в его поведении и мотивации?! Да как ты вообще людьми руководить собираешься?!

А вот это уже обидно, блин!

— Ты инструмент, мальчишка. Просто инструмент в моих руках. Смирись. И пойдем.

— С чего бы?

— Я не оставлю от этой станции камня на камне. Если ты и в этот раз умудришься удрать, я устрою ад для всех. Как думаешь, насколько быстро тебя изловят сами же местные? Или поступлю еще проще — Элизабет Черноу и ее сын Алекс. Я знаю, где они. И знаю, как до них добраться. Ты этого хочешь, Александр Завьялов? Спрятаться за баб и детей? Или возьмешь ответственность на себя, как и подобает аристократу?

— Я не Александр Завьялов, — процедил я, глядя в глаза подполковнику. — Я Алексей Заварзин. И мне плевать на честь аристо. Впрочем, как и тебе. Ты променял ее на жажду мести.

— Это мое святое право!

— Ты думаешь, тебя это оправдывает? Думаешь, это стоит того беспредела, который ты учинил? Стоит карьеры? Превышения полномочий? Убийства, в конце концов?!

— Да! Тысячу раз да! И ты это понимаешь так же хорошо, как и я! Иначе не стал бы присылать тех фотографий! Да ты еще больший подонок, чем Герман! Да и Федор тебе в подметки не годится!!!

А вот про отца ты зря…

Мой кулак со смачным звуком впечатался в челюсть не успевшего отшатнуться подполковника, но развить атаку не удалось — пропустив быстрый джеб, Крамской одним прыжком разорвал дистанцию, сплюнул кровь, засочившуюся из порезанной губы, и с хищным оскалом рыкнул:

— Хочешь поиграть, щенок?! Что ж, твое право!..

Если он думал, что таким нехитрым способом спровоцирует меня на дальнейшие глупости, то очень ошибся — я уже остыл, а потому тоже отшагнул, рефлекторно приняв боксерскую стойку. И на подначку, естественно, не повелся. Впрочем, подполковник уже был на взводе, а потому и не подумал остановиться:

— Знаешь, щенок, что было смыслом моей жизни эти три года? Месть! Я мечтал о мести, вцеплялся зубами в любую возможность хоть на миллиметр приблизить расплату! Вас, Завьяловых, не должно быть. Это закон. Я уничтожу вас всех физически, вплоть до седьмого колена. И остановит меня только смерть — либо вас всех, либо моя собственная. Такова цена за кровь! Так повелось испокон века — участь убийцы страшна. Но у тебя, щенок, есть шанс купить жизнь для твоей женщины и ребенка…

Ну, что я могу сказать? Пробрало до печенок. А еще выяснилось, что словосочетание «аристократическая честь» для меня вовсе не пустой звук. А иначе чем объяснить мой порыв? Не собирался же сам обострять ситуацию, задача стояла спровоцировать подполковника…

Первый натиск — «двоечку» и левый по печени — Крамской отбил шутя, равно как и правый лоу-кик, а вот коленом я до него все-таки дотянулся. И закрепил успех, выбросив хай-кик с правой же, который пробил блок. А вот попытка достать подпола кроссом потерпела полнейшее фиаско — Крамской каким-то чудом увернулся, умудрившись захватить меня за рукав, хитро шагнул, развернулся… и я полетел вверх тормашками, больно приложившись спиной об пол. Хорошо хоть, на кучу железок подпол меня не зашвырнул, а то вообще туго бы пришлось… а еще выскользнувший из-под ремня плазмер улетел далеко в сторону, лишив призрачного преимущества.