— Пойдемте, сударь.

— Секунду, лейтенант. — Развернувшись к подчиненным, сбившимся в плотную кучку и уже откровенно ропщущим, я поймал взгляд Краузе и подмигнул ему: — Так, парни, сохраняем спокойствие! Уверен, ситуация разрешится в скором времени. Панику не поднимать, заниматься делом. Приказ никто не отменял. Краузе, сообщишь Ценкеру, тот пусть поставит в известность Деррика. А сами за работу! Вопросы есть? Вопросов нет. Пойдемте, лейтенант.

Пока шагали до лифта, меня так и подмывало оглянуться, но я себя пересилил. Да и нужды особой не было — судя по спокойствию конвоиров, парни восприняли мое напутствие всерьез и бузить не пытались. Да и с чего, собственно? Приказ получен, указания предельно ясные, осталось что? Правильно, выполнять. Все-таки есть что-то в бывших военных, гражданские бы точно мышиную возню затеяли с криками, руганью и прочим показным диссидентством. А у этих дисциплина. Уважаю.

Кстати, не я один это оценил.

— Сдержанные у вас люди, — заметил лейтенант, когда мы наконец забрались в кабинку и лифт ухнул вниз сразу на четыре уровня. — Откуда-то выписали по блату?

— А с чего вы решили, что они не местные? — удивился я.

— Опыт подсказывает.

— Против опыта не попрешь, — кивнул я. — Но вы правы, лейтенант. Это наемники. Элитные.

Офицер понимающе усмехнулся, мол, что и требовалось доказать, и замолчал. Так, в молчании, и прошла вся дорога, включая посадку в челнок, перелет и высадку. Служивые воздерживались от болтовни согласно инструкции, а я из солидарности с ними. Зато появилось время хоть немного обдумать сложившуюся откровенно абсурдную ситуацию.

Почему абсурдную? Да по определению! Я, если честно, был в шоке. Прошу не путать с удивлением — с тем-то я быстро справился. А вот из шокового состояния так и не вышел, не в силах до конца поверить, что все вот это со мной творится. И где — на Картахене!!! Станции, где все схвачено, а что не схвачено, то куплено. Ну а если не куплено, то поддается тонкому манипулированию, замаскированному под дружеские уступки и взаимные компромиссы. Вот, например, как нежелание лейтенанта вникать в ситуацию с моими людьми. Заметил, что с ними что-то неладное, задал необязательный вопрос, получил столь же необязательную отмазку, пожал плечами да успокоился. А ведь если бы копнул чуть глубже… все равно бы ничего не нарыл. Первое, чем озаботился Степаныч по прибытию «подкрепления» — это организация отдела кадров. Весьма своеобразного, с подключением сторонних специалистов насквозь незаконного профиля, но обладающих специфическими навыками и доступом к базам данных почти всех служб человеческих государств. Попросту говоря, каждому спасенному соорудили новую личность, как и мне когда-то. Правда, пришлось чуть урезать аппетиты — бюджет не резиновый, поэтому при качественной проверке существовал неиллюзорный шанс спалиться. Но не на Картахене же! Черт, кажется, повторяюсь…

Военный сектор встретил сонной тишиной — никто не суетился, не носился по коридорам, никто никого не распекал, разве что сразу за шлюзом торчал часовой в такой же экипировке, как и мои конвоиры. А еще один обнаружился собственно в «обезьяннике». От первого он отличался чуть большей расслабленностью — вместо штурмового плазмера компактный в кобуре, а шлем вообще на столе лежал. В качестве же головного убора охранник использовал форменное кепи. Впрочем, этому простительно — при возникновении нештатной ситуации во вверенной ему территории он всегда успеет экипироваться по уставу. И, судя по равнодушию лейтенанта, с каким он ответил на воинское приветствие, подобный расслабон тут в порядке вещей.

— Куда его, господин лейтенант?

— В допросную, пожалуй.

— Есть. Парни, ведите, я открыл.

Ты гляди-ка, дистанционное управление! А я по темноте своей ожидал ржавых решеток с амбарными замками. Вот что значит стереотипы!

— Пройдемте, задержанный, — впервые за все время подал голос один из конвоиров.

Я их даже не различал, если честно. Рядовые и рядовые. Разве что этот справа от меня стоял. Я, собственно, возражать не стал, и прошел в гостеприимно распахнувшуюся дверь, успев уловить обрывок разговора лейтехи с местным вертухаем:

— Много у нас сегодня постояльцев, Семен?

— Никак нет, господин лейтенант. Трое вчерашних, да та пара, что вы давеча приволокли…

Понятно, почему меня в допросную. Негоже гражданского шпака сажать в одну клетку с проштрафившимися служивыми. Особенно если эти служивые еще не проспались со вчерашнего. Мигом рефлекс сработает, и мордобоя не избежать. Вернее, избиения, плавно перерастающего в судебный иск и дисбат. Что с них, гражданских, взять?..

— Располагайтесь, сударь.

Хм… а неплохо. Почти как в кино: небольшая комнатушка с голыми стенами, вместо одной — зеркало. Наверняка за ним смежное помещение, в котором обычно свидетели от допрашиваемого прячутся. Хотя к чему такой анахронизм, если стены можно буквально напичкать видеокамерами? Видимо, дань традиции. По той же традиции в центре металлический стол и два стула напротив друг друга. Стол привинчен к полу, стулья нет. Вот и вся обстановка. Да, еще в столешнице удобная металлическая петля — не иначе, наручники пристегивать. Попадос…

— Ждите, сударь, к вам скоро придут.

— Кто придет? Когда? Эй!..

Ну да. Приказ. И должностная инструкция, согласно которой «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Да и бог с вами со всеми. Подождем. Как там Рин говорил? Терпение — главная добродетель самурая? Ну-ну… ждать, значит, ждать. Вот только из вредности не на стул усядусь, а прямо на столе пристроюсь. Пусть у них разрыв шаблонов случится. Жалко, не курю, а то еще и подымил бы. Исключительно назло и из пакости.

… ждать пришлось недолго — уже минут через десять дверь открылась, и в допросную шагнул еще один офицер, на сей раз при полном параде — форме, фуражке и штатном плазмере. Не в банальном повседневном комбезе, как давешний лейтеха-патрульный, а именно что в полноценной военной одежде — брюках и кителе. Явно кто-то из штабных. Да и постарше моего пленителя, чего греха таить.

— Дежурный по гарнизону майор Постняков, честь имею, — представился гость.

Хм… ну спасибо, что доброго дня не пожелал, или там здравствовать, что в моих обстоятельствах выглядело бы откровенной насмешкой.

— Приветствую, господин майор.

Соскользнув со стола, я подошел к заметно напрягшемуся офицеру почти вплотную, сложил на груди руки и с ироничным прищуром уставился ему прямо в глаза. Это меня Степаныч научил — как он выразился, поза «агрессивной обороны». С одной стороны, вроде как за скрещенными руками спрятался, с другой — грудь колесом, и готовность морально подавлять. Впрочем, на майора не подействовало — он очень быстро опомнился и ответил спокойным взглядом, типа, ничего не могу поделать, приказ есть приказ.

Н-да, этак в молчанку можно еще долго играть… ладно, пойдем на контакт.

— А у вас тут довольно комфортабельно, господин майор, — сообщил я, вложив в голос побольше сарказма. — Я уже подумываю поселиться здесь на постоянной основе. Не возражаете?

— Еще как возражаю, сударь, — не повелся тот. — Но поделать ничего не могу. Ваше задержание инициировано вышестоящими структурами.

— А поточнее?

— Не имею права разглашать эту информацию.

— А как же мои гражданские права?

— В данный момент вы в правовом поле военного законодательства, сударь. Увы.

— Что, и позвонить не дадите?

— Не имею права.

— Что-то я не припоминаю такого в уголовном кодексе.

— Повторяю — вы в правовом поле военного законодательства, сударь. Приказ же у меня совершенно четкий.

— А чей, если не секрет?

— Секрет. Приказ касается в том числе и разглашения информации такого рода.

— Не понимаю, господин майор. Зачем вы тогда вообще явились? Продемонстрировать свое почтение? Простая вежливость?

— Все тот же приказ, сударь. Удостовериться лично, что доставлен именно фигурант, а не… кто-то еще.