Так вот оно в чем дело! Ну надо же! Степаныч, и вдруг затаил обиду?! Видать, сильно его хитромудрые Рокуэллы задели… Чем? Да тем, что леди Аннабель грохнули, провернув изящнейшую аферу, возможность которой старый слуга совершенно упустил из виду. Черт! Я-то думал, он смирился, ан нет! Такой чувствительный щелчок по носу не мог остаться безнаказанным… ай да Степаныч, ай да… мстительный тип!..

— А у нас силенок-то хватит? — все же усомнился я. — Грохнуть это одно, а пустить по миру совсем другое.

— Я предвидел этот вопрос, сударь. И у меня есть ответ: мы будем не одни. Уверен, Герман Завьялов не останется в стороне, особенно если мы этому поспособствуем.

Ха! Так вот он какой, хитрый план! С одной стороны, избавиться от откровенного врага, с другой — нейтрализовать союзника, которого иначе как «заклятый друг» и не назовешь. Умно… перенаправить усилия дяди Германа на более сочную приманку… н-да, до сих пор я не научился мыслить стратегически. Все время в тактике вязну.

— А ты не потерял хватку, старый враг! — снизошел до похвалы кэп. — Все такой же волчара.

— Спасибо, вражина. Но, еще раз повторяю, спешить не будем. Запустим операцию, только когда полностью удостоверимся в правдивости слов мсье Дюсака. А это займет довольно много времени, придется привлекать сторонних специалистов на местах.

— А если найдется… ну, вдруг… второй свидетель?

— Сударь?!

— Алекс?!

Смотри-ка, хором! И чего это у них взгляды такие странные, причем у всех троих?..

— Алекс?.. — Мистер Деррик уставился на меня с многообещающим прищуром. — Есть что-то еще, что мы должны… знать?

— Ну… если честно… помните Ленни? Который повис на пробнике? Так вот, он выжил. Вернее, я его откачал. И заморозил в анабиозной капсуле в медблоке. Прямо сейчас он на «Латнике», среди выживших членов экипажа. По словам Жана, он такой же специалист по связям с общественностью, но, в отличие от, не в меру болтливый. Подозреваю, что мистер Леннокс Хей мог бы заполнить некоторые пробелы в сведениях мсье Дюсака…

— … но?.. — продолжил за меня Рин-сан.

— … но есть проблема — он серьезно ранен. Легкое проткнул, есть угроза пневмоторакса. Я в меру способностей рану обработал, но нужен нормальный медик. Неболтливый и с железными нервами. А еще верный. И чтобы умел за себя постоять — Ленни очень шустрый, даже с дырой в легком может доставить проблем.

— Что ж, сударь, так даже лучше. Если все, что вы нам тут посулили, правда, мы сможем разработать две параллельных операции, и в нужный момент задействуем оптимальный вариант, оставив второй в резерве. Я бы пообщался с этим… Ленни.

— Говорю же, это проблематично! Надо сначала подлатать.

— Я слышал, сударь. Полагаю, наш коллега мистер Деррик в состоянии организовать медицинскую помощь?

— Или кэп может его на «Спрут» забрать, отмочить в живительной слизи, — перевел я стрелки с Милашкиного папаши — очень уж тот страдальчески сморщился.

— Исключено, — отперся Рин. — Не хватало мне еще таких шустряков под боком! Там и Лизка, и Рин-тян, и Алекс-младший. Ты чем вообще думаешь, такое предлагать?!

— Резонно, — поддержал старого знакомого Степаныч. — Лучше здесь, на станции, организовать лечение. Тут особых секретов нет. Возьметесь, Дэвид?

— Святой Петр! И почему я не удивлен?! — уставился в потолок Деррик. Надо полагать, в надежде высмотреть того самого святого.

— Наверное, потому что эффект новизны утрачен, — усмехнулся я.

— Это был риторический вопрос, Алекс! — рявкнул Милашкин папаша, и горестно уткнулся лицом в ладони. — Ну вот за что мне это? Где я врача нормального, и при этом надежного найду? А оборудование? Прикажешь в «Дроид» больничку перетащить? А еще…

— Вам перечислить возможные варианты, сэр?

— Ой, да иди уже отсюда!..

На том, собственно, «большой совет» и завершился. А еще через несколько дней позвонил дядя Герман, и все заверте…

— Хорошо идет! А, Борисыч?!

— А то!..

— А ты говорил, Ценкер не справится.

— Было такое опасение, как же. Немчин, да на нашем кораблике… но вроде ничего.

— Согласен. Приятно посмотреть.

Мы с механиком Мягковым, как не трудно догадаться по контексту диалога, наблюдали за пространственными эволюциями обновленного «Латника» со стороны, вот только не из ходовой рубки «Спрута», как можно было бы предположить, а из аналогичного отсека «Набата». Да-да, я Борисыча «одолжил», хоть капитан Рин и сопротивлялся. Мол, а как же мы без него? Ведь как без рук! Борисыч, что характерно, слушал и млел от удовольствия — в обычных обстоятельствах кэп весьма скуп на похвалу. А тут чисто из принципа торговаться начал, нахваливая «товар». А то, блин, я и сам не в курсе! Но все же уговорил — не Лизку же на такое ответственное и, откровенно говоря, небезопасное задание тащить? Еще пару лет назад ответ был бы однозначен, но не теперь — мою благоверную по рукам и ногам связывал Алекс-младший. И даже она сама это прекрасно осознавала и не перечила судьбе-злодейке. Видать, тот год в роли матери-одиночки, пока я в подпространстве прохлаждался, давал о себе знать. Вот так и получилось, что последние сутки я скоротал в компании Лизкиного дядьки — именно столько мы добирались в район ходовых испытаний.

Надо сказать, что к мероприятию мы подошли крайне серьезно. Выдвинулись целой эскадрой — «Латник», «Спрут» и «Набат», плюс куча каботажной мелочи — но в прыжок ушли только три крупных судна, «москитники» остались в окрестностях Картахены. Я бы предпочел обойтись даже без таких свидетелей, но мистер Деррик настоял — на всех без исключения лоханках заправляли его люди. И преследовал он этим сразу две цели: во-первых, такой информационный повод — судачить на станции будут неделю, не меньше, поэтому лучше возглавить процесс, раз не в силах его предотвратить; во-вторых — охрана. Не в плане боеспособности, а в плане демонстрации намерений, типа, это наши, не трогайте. Или будете иметь дело с профсоюзами, в наших условиях недалеко ушедших от откровенной мафии. Что характерно, подействовало — любителей поживиться за чужой счет даже военные со станции мониторинга пространства засечь не смогли. Да и с прочими любопытствующими проблем не возникло ввиду их отсутствия. Ну а конечный пункт назначения был известен только трем капитанам — Ульриху Ценкеру, Рин-сану и вашему покорному слуге.

Первым в прыжок ушел «Спрут», в задачу которого входило убедиться в безопасности выбранного сектора пространства, причем во всех смыслах. Следом «нырнул» «Латник», и лишь в последнюю очередь — удостоверившись, что хвоста нет — мы с Борисычем. На месте осмотрелись, на «Латнике» прогнали стандартный диагностический тест, и каждый занялся своим делом: «Спрут» караулил, «Латник» маневрировал, а «Набат» висел себе тихонечко в сторонке. Нам с механиком пока что заняться было нечем, вот мы и глазели на довольно грациозные для столь крупного судна эволюции. Ценкер пока что осторожничал, не допуская пиковых нагрузок, но постепенно все больше и больше смелел. Собственно, в этом и состояла основная цель ходовых испытаний — посмотреть, на что способно заштопанное корыто, и по возможности определить предел его прочности. Не доводя, естественно, до серьезных разрушений. Мелкие же только приветствовались — пусть уж лучше здесь и сейчас, с минимумом персонала на борту, все незначительные изъяны наружу вылезут, потому что потом они запросто могут стоить кому-то жизни.

— Эк он его! — крякнул Борисыч после особо впечатляющего виража «Латника». — Их счастье, если искусственная гравитация не накрылась.

— Ничего, они привычные.

Что правда, то правда. И ценкеровские подчиненные с «Эмдена», и собственно остатки команды «Латника» под предводительством капитан-лейтенанта Терентьева — профессиональные военные, много чего успевшие повидать (а также хлебнуть) в конфликте сорокалетней давности. Тем более что для них прошли далеко не годы, и все злоключения были очень свежи в памяти. Хорошо хоть, с посттравматическими стрессовыми расстройствами у большинства медики справились, в строй не вернулись единицы. И сейчас, оказавшись в до боли (в прямом смысле слова, ага!) знакомой обстановке, они снова будто окунулись в родную стихию. Многое я бы отдал, чтобы посмотреть на рожи Ценкера и Терентьева! Но отвлекать их не стоило, это даже мне, насквозь гражданскому профану, было понятно.