— Да я бы что-нибудь другое придумал, — отмахнулся я. — Вариантов масса. В конце концов, просто не сунулся бы в «каптерку». Или функциональных юнитов вперед пустил, они бы их на раз вынесли. Если бы тех молниями не шарахнуло.

— Это да, «кракозябры» у нас инфернальные, — покивал кэп. — Я, помнится, когда их впервые увидел…

— Коллеги, коллеги, ближе к делу! — напомнил о себе Деррик. — И давайте уже наконец решать с нашим… гостем. Он уже довольно долго ждет, весь как на иголках. И это просто невежливо с нашей стороны.

— Ничего, ему полезно, — не повелся Рин. — Пытка ожиданием… что может быть эффективней? Сам сейчас все выложит, даже то, чего не знает.

— Это-то как раз и страшно, вражина. Зачем нам дезинформация?

— Зато сотрудничать согласится быстрее…

— Да он и так уже на все согласен! — повысил я голос. — Иначе зачем бы я его сюда потащил?!

— А я уже ни в чем не уверен, сударь. Может, исключительно из вредности, чтобы стариков… как это у вас, молодежи, называется?.. Потроллить!

— Предлагаю все же выслушать гостя, коллеги! — в очередной раз попытался призвать нас к порядку Деррик.

Что характерно, получилось — я самоустранился, справедливо посчитав, что таким монстрам, как Степаныч с Рином, виднее, а те восприняли мою уступку как должное. Справедливости ради, полномочия по ведению допроса оба, не сговариваясь, передали Милашкиному папаше. И тот не подвел — вырубил звуковую завесу, чуть подрегулировал освещение, чтобы старине Жану не так сильно резало глаза, и проникновенно поинтересовался:

— И что же вы хотите нам предложить, господин Дюсак?

— Это зависит исключительно от ваших потребностей, — не стушевался бретонец, — мсье?..

— Дэвид Деррик, если это вам о чем-то говорит.

— Пожалуй, говорит, — кивнул Дюсак. — Причем о многом. К примеру, я еще раз убедился, что мсье Алексис весьма серьезный человек, раз у него такие… хм…

— Мы тут протекционизмом не занимаемся, — отрезал Деррик. — Мы деловые партнеры. Равноправные.

— Что ж, вы только что еще раз подтвердили мой выбор, мсье Дави. Полагаю, остальные господа… не менее представительные?

— Вам пока достаточно моего имени.

— Хорошо, мсье, — не стал спорить бретонец. — Так что же вы хотите услышать?

— Уж точно не такое. Жаль, если вы всего лишь жалкий приспособленец. Мы потеряли время.

— Уверяю вас, мсье Дави, это не так. Но я по профессии специалист по связям с общественностью, вот и прорывается… неосознанно. Прошу извинить, мсье. Это профессиональная деформация. Я машинально стараюсь подстроиться под собеседника.

— Нас это категорически не устраивает, господин Дюсак.

— В таком случае, предпочту отдать инициативу вам, мсье Дави. Так будет проще… для всех.

— То есть вы готовы отвечать на наши вопросы?

— Не обещаю, что смогу ответить на все…

— Учтите, ваши слова мы подвергнем проверке.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь, мсье.

— Что ж, в таком случае приступим. Господа?..

Тут, собственно, и началось. Если честно, раньше я и представить не мог, что допрос это настолько скучное и нудное занятие. Видимо, исключительно ввиду собственного профанства в этом вопросе. А вот Степаныч, что называется, попал в родную стихию — он мурыжил бедного Жана без малого два часа. Я сказал бедного Жана? Про бедного Алекса забыл, ага. А вот Рин с Дерриком, такое ощущение, не просто получали удовольствие, а еще и душой отдыхали. Как минимум Милашкин папаша. Но, поскольку даже столь занятой человек не делал Степанычу замечаний и воздерживался от попыток слинять куда подальше, я пришел к однозначному выводу о несомненной важности выпытываемой информации, и заставил таки себя внимать. Надо отдать Степанычу должное, работал он предельно профессионально, мне даже стало жалко попавшего под раздачу Дюсака. Лично я бы на его месте после всех этих бесконечных «имя», «год рождения», «профессия», «что любит Саффолк», «откуда вы знаете про Рокуэллов», «где Саффолк встречался с Рокуэллами», «профессия», «год рождения», «имя» — и так раз за разом, по кругу — уже через полчаса сорвался. А старине Жану все нипочем — на вопросы отвечал кратко, точно и по делу, не размениваясь на пустые эмоции. Я его даже зауважал, а еще запоздало понял мотивацию покойного лорда — именно такой человек и нужен для общения с беспокойными клиентами. Особенно облапошенными.

А еще Степаныч поразил неуместным «заклепничеством» — выспрашивал о таких мелочах, которые мне бы и в голову не пришли. А Рин при этом одобрительно кивал, блин! Деррик особо не реагировал, но и по его виду было понятно, что он ходом беседы доволен. А вот я — нет. Просто потому, что реально ценных сведений мы не получили — Жан непосредственно о контактах Саффолка с Рокуэллами или их эмиссарами знал очень мало. Но Степаныча это вполне устроило, и он с радостью переключился на подробности авантюристкой деятельности самозваного лорда. Как это все могло нам помочь выйти на главного врага лично для меня так и осталось загадкой. Все, что реально знал Дюсак, сводилось к той самой сакраментальной триаде «связи, явки, пароли». Да и эта информация оказалась косвенной — Жан знал людей, с которыми Саффолк общался, и примерно представлял, как выйти с ними на связь. Ну а еще с его слов выходило, что он ориентируется в общих чертах в высоких взаимоотношениях лордов — самозваного и настоящих. И он думает, что сможет достаточно заинтересовать Рокуэллов, чтобы они возобновили сношения с командой Саффолка. Сгинувшей в полном составе, но ведь братцы об этом пока не в курсе? И при достаточном уровне подготовки и наличии необходимых технических средств можно начать шпионские игрища. Собственно, в этом и заключалась основная ценность Жана Дюсака в качестве наемного специалиста. Больше он ничего не обещал, как бы Степаныч ни старался. А он старался, крутил и так, и этак, заходил с разных сторон, ловил на противоречиях… но тщетно. И к исходу второго часа — о чудо! — старый слуга сдался. Кивнул Деррику, чтобы тот вернул звуковую завесу и хорошенько подсветил хозяйскую зону, и вынес окончательный и бесповоротный вердикт:

— Скользкий тип, но поработать можно.

— Вы уверены, герр Нойманн? — не поверил я своему счастью.

В смысле, что пытка наконец-то закончилась. А то я уже, признаться, носом клевать начал.

— Более чем, сударь.

— Хм… а мне показалось, что он меня, как бы это помягче… напарил.

— Несомненно, сударь. Но я бы на его месте поступил точно так же. Речь шла о жизни и смерти, так что делайте скидку.

— Несомненно, герр Нойманн. А вы что скажете, коллеги?

— Старый враг дело говорит. И вряд ли ты найдешь лучшего исполнителя, Алекс. Симатта! Я аж заслушался! Как в старые недобрые деньки!

— Благодарю, — коротко поклонился Степаныч, и Рин вернул любезность, но уже в ниппонском стиле.

— Как бы я хотел, герр Нойманн, чтобы вы возглавили службу безопасности станции! — мечтательно выдохнул Деррик. — Мечты, мечты… что ж, вам и карты в руки. Берите в разработку, а мои ребята будут на подхвате.

— Да я и сам пока не планирую особо углубляться в детали, — помотал головой Степаныч. — Не до того. Забот полон рот. На начальных этапах операции задействую специалистов Влада Пахомова, пусть отрабатывают зарплату.

— Операции? — ухватился я за неосторожно оброненное слово. — Я что-то пропустил? И что планируем?

— Пока исключительно проверку информации, предоставленной мсье Дюсаком, — отмахнулся старый слуга. — Не переживайте, сударь. В горячую стадию операция войдет еще очень не скоро. Я думаю, это дело даже не ближайших месяцев. Спешить не будем, подготовим все тщательно, чтобы удар стал для клана Рокуэлл абсолютно неожиданным и столь же неотразимым.

— Хотите грохнуть братцев, герр Нойманн?

— Зачем же, сударь? Это довольно низко и даже пошло… бить будем по самому больному месту — по кошельку. Я считаю, что состояние леди Аннабель отошло к ним несправедливо. И поэтому настаиваю на банкротстве. В нашу, разумеется, пользу.