— Привет, — сказал негр на хорошем бриттише.

И только в этот момент я вышел из ступора, в котором, оказывается, и пребывал уже несколько секунд, шагнув внутрь помещения. Створка у меня за спиной плавно опустилась, отрезав путь к отступлению, но я не обратил на это внимания, поскольку ретироваться даже и не помышлял. Гораздо больше меня занимал другой вопрос: как этот… проклятый конкурент умудрился сюда забраться абсолютно незамеченным? И куда вообще смотрел Кумо?!

— Эй, ты что, по-английски не говоришь? — так и не дождавшись от меня внятной реакции, осведомился детина. — Или онемел от сюрприза?

— Последнее, — принял я игру.

— О да, Ленни всегда офигительный гребаный сюрприз! — осклабился негр. — Но не всегда приятный.

— И ведь не поспоришь…

— Эй, ты на что намекаешь, гребаный расист?!

— Да причем тут колер? — отперся я. — Рожа мне твоя не нравится, вот и все. Ты не мог бы затемнить забрало?

— Типа, еще больше? — неожиданно продемонстрировал чувство юмора мой оппонент.

— Ну, как знаешь, — дернул я плечом. — А чего приперся, позволь поинтересоваться?

— Дело у меня к тебе.

— Надеюсь, офигенно гребаное?

— Еще какое! Шеф велел тебя приволочь на разговор. Тет-а-тет, так сказать.

Ты смотри-ка, прямо не боевик, а ходячее сборище контрастов! И юморной, и слова страшные знает… а корчит из себя натуральную обезьяну. Это такие легендарные… а, можно и не объяснять? Ну и ладно. Хотя ведет себя странно… видимо, возрастное. Мне, конечно, трудно судить, слишком мало я общался с представителями его расы, но, такое ощущение, если меня и старше, то максимум года на три. Короче, молодой и глупый. Или дофига умный, как и я сам. В любом случае кадр проблемный.

— А чего сам не пришел?

— Вот у него и спросишь. Когда я тебя к нему приволоку.

— А ты самоуверенный.

— До чертиков, — не стал отрицать Ленни. — Но меня можно понять и простить.

— Есть причины? — «догадался» я.

— Еще какие!

— Офигенно гребаные?

— Ну вот, сам же все прекрасно понимаешь! Ну что, пошли?

— Э-э-э… отказать.

— Хм… странно, конечно, что общая офигенность Ленни на тебя не подействовала, — задумчиво поджал толстые губы детина, — но делать нечего, приказ есть приказ. А Ленни приказы привык исполнять. Профессиональная этика, знаешь ли.

— Понимаю, — вздохнул я. — Сам такой же.

— Ну так пойдем? — расцвел в улыбке Ленни.

— Отказать.

— Да блин! Какой-то ты непоследовательный.

— Действительно? — заломил я бровь. — А по-моему, вполне последовательный. Последовательно тебя посылаю. Уже дважды.

— Это просто потому, что ты еще не осознал всей неразумности такого поведения, — отмахнулся собеседник. — И бесполезности. Да, и такое бывает. Нечасто, но бывает. Что поделать, не всем дана способность критического восприятия окружающей действительности. Особенно если обстоятельства складываются не в пользу индивидуума, обделенного логическим мышлением.

— Даже не знаю, что и сказать, — развел я руками.

— Ленни гребано офигенен?

— В точку. Вот только болтает много.

— Это тактическая уловка.

— Типа, пытаешься мне зубы заговаривать?

— Как ты сказал? Зубы? Заговаривать? Хм… интересно… вы, россы, такие затейники!

— Где-то я это уже слышал… — буркнул я себе под нос.

— Извини?

— А, нет, ничего… отвлекся. Так на чем мы остановились? Ты заговариваешь мне зубы?

— Типа того, — легко согласился Ленни.

— И в нужный момент, надо полагать, совершишь агрессивные действия?

— Я бы сказал проще — вырублю тебя на хрен. Если, конечно, ты не прислушаешься к голосу разума и не пойдешь добровольно.

— Отказать.

— Черт, похоже, ты действительно весьма последователен в своих заблуждениях.

— Я, по-моему, тебе так и сказал. Сразу же.

Забавный персонаж, кстати. Предпочитает играть на контрастах, но при этом и не упускает случая расшатать психику оппонента завуалированными оскорблениями. Нормально, че. От такого монстра ожидаешь чего угодно, но не псевдоинтеллектуального словесного поединка. Такая линия поведения во многом непонятна, а непонятное страшит не хуже неизвестности, потому что не знаешь, чего он выкинет в следующее мгновение. Правда, в моем случае Ленни обозначил намерения предельно ясно — доставить меня к начальству. Ну а способ оное начальство наверняка оставило на усмотрение исполнителя.

— Ладно, — кивнул детина, — уговорил. Переходим к фазе два — демонстрации физического превосходства.

— Эй, эй, угомонись. Физическое превосходство очевидно.

— Ну и что ты делаешь? Весь сценарий мне похерил! Гребаные дилетанты!

— Давай считать, что ты фазы поменял местами — сначала продемонстрировал физическое превосходство, потом честно попытался задавить меня интеллектом.

— Все-таки гребаная офигенность Ленни сработала! — снова расцвел гость. — Только эффект оказался избыточным — ты не в состоянии оценить комплекс доминирующих факторов ввиду их тотального доминирования. И в силу ограниченности мышления.

— Это ты сейчас так тонко намекнул на мои мыслительные способности?

— Обидно, да? — ухмыльнулся Ленни. — Всегда срабатывает. Испытано на себе.

— Команда прикалывается? Бывает, — лживо посочувствовал я.

— Бывало. Потом перестало.

— Ага, сейчас, видимо, последует фаза три? Даже не знаю, что и предположить… физическое воздействие?

— Нет, для начала демонстрация навыков.

— Любопытно…

Ну, что сказать? Ленни меня таки удивил. И даже поразил той легкостью, с какой принялся выписывать замысловатые кренделя с разложенным пробником. Честно, я даже засмотрелся — до того ловко и ладно. Пробник в его случае наверняка заменял шест либо копье, а от комплекса движений веяло чем-то глубоко классическим — то ли древним ушу, то ли не менее древним карате. Молниеносные удары под немыслимыми углами сменялись нырками и уклонами, пробник так и мелькал, описывая петли, круги и восьмерки, а один раз Ленни даже сделал гимнастическое колесо без опоры на руки или импровизированное «копье». И при этом умудрился ничего не задеть и не своротить! Хотя ближайший шкафчик все же пострадал — бронебойный кончик пробника по нему чиркнул, оставив разрез с закругленными, как будто даже оплавленными, краями. Соответственно, когда Ленни завершил комплекс, застыв в стойке лучника с пробником параллельно вытянутой ноге, я не удержался от аплодисментов. Восприняв благодарность зрителя, то бишь меня, как должное, детина встал по стойке смирно, изобразил приветствие баоцюаньли, или всем известный жест «кулак в ладонь», ловко удерживая пробник на локтевых сгибах, и поинтересовался:

— Ну как, убедил?

— Ловко, — не стал я спорить с очевидным.

— Пойдем?

— А ты упрямый…

— А ты упертый, — не остался Ленни в долгу. — Ладно, так даже интересней.

С этими словами он ловко крутанул пробник, сложив его в движении, и точно рассчитанным ударом вонзил в стену у себя за спиной. Рабочий конец легко вошел в укрепленный пластик, и инструмент утонул в переборке до половины длины, не меньше. А Ленни, не обращая более внимания на оружие, пружинисто шагнул мне навстречу, приняв на ходу классическую боксерскую стойку.

— Эй, эй, эй! — Я шустро отскочил, выставив перед собой ладони. Как ни странно, подействовало — оппонент остановился и вопросительно на меня уставился, типа, ну теперь-то чего? — Погоди! Ты и правда решил со мной биться на кулачках?

— А почему нет? Прикольно же.

— Серьезно? Добровольно лишил себя очевидного преимущества, избавившись от оружия, и все потому, что прикольно? А что начальство скажет?

— А это не его гребаная забота. Ленни развлекается, как может. Да и парням такое больше нравится.

— Серьезно?! — Удивлению моему не было предела. — Погоди… ты что, все это своим транслируешь?

— Ну да.

— Твою же мать… вот ты псих!

— Нет, я просто офигенен.

— Точно псих.