— Есть изображение с камеры… сэр.

— А чего так неуверенно?

— Боюсь, оно вас не обрадует, капитан Заварзин.

— А куда деваться? — поморщился я. — Включай.

— Процесс активирован.

Ну, что сказать? Кумо был прав — мне не понравилось. Очень сильно не понравилось. И в принципе сомневаюсь, что хоть кто-то испытал бы положительные эмоции при виде открытой братской могилы. И ладно бы это были просто перемазанные землей костяки… но нет, тела в вакууме сохранились превосходно, во всех неприглядных анатомических подробностях повреждений, полученных в момент смерти. Хорошо хоть, установка искусственной гравитации работала, а то бы это все еще и парило по залу. И самое гадостное — кровь. Мелкими шариками характерного такого цвета… бр-р-р-р! Сейчас-то всего лишь пол залит… Ракурс с камеры был не самый удачный, наверное, только это и позволило не опорожнить желудок прямо в шлем — я огромным усилием воли подавил тошноту, но мутить меня так и не перестало. Ладно, терпимо.

Первым моим порывом было отвести взгляд или скомандовать Кумо свернуть картинку. Но я заставил себя смотреть, выискивая все новые и новые детали, чтобы получить ответ на вопрос — кто это с ними так обошелся? И чем больше я присматривался, тем сильнее убеждался, что эти люди погибли не в брифинг-зале. Сюда их просто собрали со всего корабля — надо полагать, сразу же, как «Латник» провалился в подпространство, и выжившие осознали, что немедленный распыл на атомы им больше не грозит. А осознав, принялись по мере сил и возможностей наводить порядок. В первую очередь, естественно, отдав своеобразную дань памяти и уважения умершим. Ну и чтобы по отсекам не разлагались и не воняли, как бы цинично это ни прозвучало. Почему я в этом так уверен? В пользу моего предположения говорил характер повреждений тел. Я, конечно, не большой специалист в таких делах, но если бы людей просто согнали в брифинг-зал и откачали из него воздух, я бы увидел выпученные глаза, перекошенные лица, синюшную кожу и прочие признаки смерти от удушья. Но никак не оторванные или жутко переломанные конечности, размозженные черепа, вскрытые грудные клетки и вспоротые животы. А еще ожоги разной степени — от покраснений до отчетливых черных пятен и откровенно обугленных частей тела. Что характерно, обожженные каких-то иных серьезных повреждений не имели. И какой же из всего этого можно сделать вывод? Вполне очевидный: в брифинг-зале собрали как жертв взрывов и сопутствующих им техногенных воздействий (кого-то придавило потолочной балкой из силового набора, кого-то покалечило куском обшивки, а иных прошило разлетающимся мусором…), так и людей, пораженных электричеством. И, судя по соотношению тех и других, бедлам на борту царил чудовищный — тут и блуждающие токи с коронными разрядами, и просто высоковольтные разряды при контакте с металлическими поверхностями, и даже пробои шагового напряжения. Жуть та еще: чуть неудачно куда прислонился — долбануло током. Схватился за инструмент — лови молнию. Да просто слишком широко шагнул, и кранты… паника, суета, полное непонимание обстановки… удивительно, что в таких условиях хоть кто-то уцелел. А уцелел однозначно, иначе кто бы озаботился обустройством братской могилы?..

— Кумо? Сколь… — Я судорожно сглотнул, но все же договорил: — Сколько их всего?

— Оценка затруднена, капитан Заварзин. Некоторые тела представлены фрагментарно. И некомплектно, — зачем-то уточнил мини-гекс, и я снова едва переборол тошноту.

— Давай хотя бы приблизительно.

— Процесс активирован… — Картинка с камеры замерцала множеством красных контуров, отделивших тела друг от друга, а под конец и вовсе превратилась в совершенно нечитаемую мешанину багровых линий и синих сносок. — … процесс завершен. Обнаружено двести тридцать четыре поддающихся идентификации тела и фрагменты еще нескольких. Количество фрагментированных тел — от девяти до четырнадцати.

— Твою мать… еще семьдесят девять в анабиозе, если повезло. А до остальных, выходит, не добрались…

— Скорее всего, остальные погибшие находились в полностью разрушенных или потерявших герметичность помещениях. Тела если и сохранились, то их выбросило в космос, сэр.

— Ну и зачем ты мне это все рассказал? Чтобы мне еще хреновее стало?

— Извините, капитан Заварзин.

— Ладно, забей… можешь выключать.

— Есть, сэр.

Голографический дисплей в «дополненной реальности» свернулся в точку, но жуткая картина по-прежнему стояла перед глазами. И, чую, еще не скоро я от нее избавлюсь. Что ж, новый сюжет для ночных кошмаров… хоть какое-то разнообразие, блин!

— Ф-фух… даже с «Эмденом» было проще… там-то что — раз, и нету! Обычный шок…

— Сэр, с вами все в порядке?

— … хотя на «Красотке» тоже жуть, но там больше Борисычу досталось…

— Сэр, я регистрирую учащенный пульс и повышенное давление. С вами все в порядке? Вколоть успокоительное?

— А?.. Чего?.. Блин, не вздумай! — опомнился я. — Все, я в норме. Давай маршрут до анабиозного отсека.

— Процесс активирован.

— И рассказывай, как у «кракозябр» дела.

— Принято. Функциональные юниты один и четыре на данный момент сумели восстановить на шестьдесят три процента пропускную способность шины системы управления вторым левым маршевым двигателем…

Мерный (и крайне занудный!) доклад мини-гекса действовал усыпляюще, так что пришлось приложить немало усилий, чтобы воспротивиться этому позыву, чему я был только рад — хотя бы отвлекся от массовой гекатомбы духам войны. Ну а остальные сопутствующие явления, связанные с заблокированными люками в переборках, уже порядочно приелись, чтобы превратиться в рутину и вызывать лишь глухое раздражение. Так и шли — Кумо болтал и «ломал» замки, я механически переставлял ноги и в нужных местах терпеливо выжидал. В результате путь до анабиозного отсека почти не отложился в памяти — этакая динамическая медитация получилась, зато мозги немного прочистил, ага. И очнулся, только когда оказался у очередной запертой — на этот раз изнутри — двери. Почему изнутри? Да потому что каверна с рычагом была вскрыта и изуродована до неузнаваемости, так что разблокировать механический запор из коридора не представлялось возможным. Не самое логичное действие, прямо скажем. Например, что делать в такой ситуации спасателям? Дверь расстреливать? Или термическими шашками прожигать? Или пилить? Этого укрывшиеся в анабиозном отсеке люди явно не предусмотрели. Или, что вероятнее, попросту не надеялись на прибытие помощи. Ну не от призраков же умерших они люком отгородились? Глупость какая…

— Попадос, — не удержавшись, хмыкнул я.

— Согласен, сэр.

— И что теперь делать?

— Прорываться?

— Да это понятно… я имею в виду, как именно?

— Рекомендую задействовать плазменные гранаты с дистанционной активацией.

— Хм… а это вариант… только надо подальше отойти. К предыдущему люку хотя бы.

— Ответ положительный. Такой дистанции будет достаточно, чтобы избежать воздействия коронного разряда.

— Думаешь, пробьет?

— Уверен.

— Ну и ладно! — резюмировал я, повторно обмозговав рацпредложение Кумо. — Двух гранат хватит? Или лучше четыре, по всем углам?..

— Рекомендую четыре.

— И то верно, чего их жалеть?..

В качестве вышибных зарядов до сего момента я гексовские «биллиардные шары» еще не использовал, но опасения оказались напрасными — шипы прекрасно зацепились за сами створки и дверной косяк, так что мне оставалось лишь свалить подальше, да скомандовать, укрывшись за поворотом и гильотинным люком:

— Давай!

И Кумо дал. Да так дал, что мало никому не показалось. Собственно, сам взрыв я не услышал — его заглушил треск предсказанного мини-гексом разряда. А еще скрежет сминаемого металла, усиленный эхом. Которого я до этого и не замечал, хотя даже звук шагов постоянно отражался от гулких стен. Видимо, о другом думал.

— Можно, что ли? — поинтересовался я вслух, выждав для приличия пару минут.

— Сопутствующих признаков коронного разряда не фиксирую, капитан Заварзин. Но рекомендую опасаться шагового напряжения.