– А экоэнтузиасты, которых их главарь использовал втемную? Твоя сестра Зина за что пятнадцать суток отсидела?

– Но Толя-то погиб. Алексеев его собственноручно убил?

– Да. Он на самом деле несколько оторван от реальности – не понимает, что сейчас везде камеры. Мало ли что он оставил автомобиль за квартал от нужного. Мало ли что изменил внешность. А вообще твой отец поставил правильный диагноз. С головой у Алексеева точно не все в порядке. Или стало не в порядке после стольких лет за решеткой.

– Но теперь, по крайней мере, Ильюшкина эко-энтузиасты оставят в покое? Не будут стремиться очистить озеро?

– Так Гена его сам почистил! – сообщил мне Андрюша. – Нанимал специальный экоплот-робот.

– Что это?

– Робот для очистки озер. Аня, мы даже не представляем, как далеко сейчас шагнула техника в разных областях. С озером все в полном порядке! Усилия экоэнтузиастов вообще не требуются. Хотя государственные структуры такие экоплоты нанимать не станут. Но, может, найдутся энтузиасты? Опять же краудфандинг… Надежда на очищение наших водоемов есть. Нужны неравнодушные люди и поменьше чиновников.

Мне позвонила мама Славы Рукомойникова и, захлебываясь от счастья, спросила, как она может меня отблагодарить.

– За что? – спросила я.

– Банк снял все претензии к нам. Приезжал лично Владислав Петрович, начальник службы безопасности. Он сказал, что вы с ним знакомы. И он сказал, что я должна благодарить вас.

«Неужели Сосновский перечислил деньги?»

– Анечка, скажите, что вы хотите?

Я сказала, что мне ничего не нужно и я счастлива, что смогла помочь. Славина мама спросила, когда можно ко мне приехать сделать прическу. Она теперь будет стричься только у меня!

Потом позвонила бабушкина подруга Нина Александровна, но с печальной новостью и без энтузиазма.

– Аня, я могу предположить, к кому ваша бабушка шла в соседнем дворе. Я вспомнила, пошла туда… Мне сегодня предстоит встреча со следователем. Анечка, может, мы с вами вместе сходим в прокуратуру? Мне кажется, что дело касается и вас.

Я заехала за Ниной Александровной, и она по пути в прокуратуру рассказала, что у моей бабушки на протяжении всей жизни был верный поклонник. Но она вышла замуж за моего дедушку. А верный поклонник, Елисей Степанович, всю жизнь прожил в соседнем дворе, был женат трижды, трижды разводился, а в конце жизни остался совсем один. После каждого развода он пытался уговорить мою бабушку развестись с дедом и выйти замуж за него. Обещал не гулять, как дед, – именно он раскрывал бабушке глаза на дедовы похождения. Последний год или два Елисей Степанович из дома не выходил и с трудом передвигался по квартире. К нему приходила женщина – социальный работник. У него остались трое детей, которые не хотели его видеть при жизни, вероятно соответствующим образом настроенные их матерями, бывшими женами Елисея Степановича. Теперь, скорей всего, начнется драка за наследство.

Нина Александровна вспомнила про Елисея Степановича и перед тем, как связаться со мной, отправилась в тот двор, в котором он жил. Она не знала номер квартиры и решила спросить у жильцов дома, жив ли старик. Ей ответили, что он умер совсем недавно, и вручили визитку следователя. Она позвонила и получила приглашение прийти и рассказать все, что знает.

– Почему вас вызывают к следователю? Этот старик что, не своей смертью умер?

Ответил нам следователь. Это был тот же человек, который вел дело об убийстве моей бабушки.

Елисея Степановича нашла социальный работник, у которой были ключи от его квартиры. Ей показалось странным, что он сидел в кресле, в котором не сидел никогда, – она знала его привычки. На одном запястье остался след – его к этому креслу привязывали, правда, потом веревку сняли и забрали с собой. Патологоанатомическое исследование показало, что ему был введен препарат, развязывающий язык. Старика не пытали – он явно все рассказал сам. А потом ему ввели другой препарат, вызвавший остановку сердца. Убийца попытался «обустроить сцену» – Елисей Степанович будто бы пил чай. Но чай был с сахаром, и на столе еще стояла банка покупного джема, который хозяин держал для гостей. У самого Елисея Степановича был диабет, и он не ел ни сахара, ни джема. Никаких чужих отпечатков пальцев в квартире не нашли – поверхности, до которых мог дотронуться убийца, были тщательно вытерты. Социальный работник нашла его, вероятно, на следующий день после убийства. Но убийца мог не знать, что к старику ходит социальный работник, и надеяться, что его долго не обнаружат. Тогда в организме не осталось бы уже никаких следов использовавшихся препаратов.

– Вы считаете, что убийство этого старика как-то связано с убийством моей бабушки? – спросила я.

– Я эту версию не исключаю, но склоняюсь к мнению, что тут постарался кто-то из родственников. И в первую очередь мы будем проверять именно их. Это всегда наиболее вероятные кандидаты в случае подобных убийств.

– А в случае моей бабушки?

– А вот в ее случае – нет. Ее убили на улице, под кустом, и ограбили. Скорее всего, это были или гастарбайтеры, или наркоманы, которым не хватало на дозу. Елисей Степанович сам открыл дверь убийце. Следов взлома нет. А он был очень осторожным человеком. Одинокие старики абы кому дверь не открывают.

Следователь сказал, что в квартире Елисея Степановича не осталось денег. Вообще не осталось. Вероятно, он рассказал убийце, где они лежат. Социальный работник точно знала, что у него оставлены «смертовые» – он не очень рассчитывал на то, что родственники его достойно похоронят. Следов обыска в квартире нет – вор знал, где взять деньги, то есть узнал от Елисея Степановича. Камеры, как и в случае моей бабушки, не помогли никак.

– Вообще там есть проход по чердакам между домами, – сказал следователь. – О нем знают старые жильцы.

– Мальчишки, когда мы были детьми, всегда собирались на чердаках, – подтвердила Нина Александровна. – Да, проходы были. Мне только казалось, что они закрыты.

– Если знать, где проход, открыть можно. А дети Елисея Степановича родились в его квартире и жили там до тех пор, пока он не разводился с их матерями. То есть они вполне могли знать про проходы. Алиби есть у его дочери. У двоих сыновей нет. И у внука только у одного.

Но неужели родственники могут пытать и убить старого человека?! Хотя, конечно, его не пытали, а просто ввели нужный препарат.

– Они врачи? – спросила я.

– Один сын и один внук – химики. Второй сын недавно вышел в отставку. Ракетчик. Пока я не успел выяснить, чем он занимался и к чему имел доступ.

– Но если убийства моей бабушки и Елисея Степановича связаны, то каким образом?

– Это предстоит выяснять, – ответил следователь.

Я почему-то подумала про клад, о котором впервые услышала от тети Майи. Елисей Степанович мог знать про некий саквояжик, оставленный нашему предку? Навряд ли. О таком не говорят с посторонними людьми, пусть даже и давними поклонниками. Но кто за ним может охотиться?

Или бабушку и Елисея Степановича связывала какая-то общая тайна? Но бабушке не вводили никакую сыворотку правды. Хотя забрали ключи… Но, как считает отец, в квартиру залезть не успели. А если успели? Ведь у злоумышленника была в распоряжении целая ночь. Может, он знал, где искать и что именно искать. Может, он хорошо ориентировался в бабушкиной квартире?

А если Елисей Степанович действовал совместно с кем-то из своих родственников, а потом этот родственник избавился от старика? Елисей Степанович мог позвать мою бабушку к себе. Она пошла – и получила в кустах, где ее ждали, по голове. Молодой родственник забрал все вещи, чтобы убийство воспринималось как простое ограбление, а сам с ключами отправился в нашу квартиру. Елисей Степанович мог знать, что нужно искать, что у нас самое ценное. Они с бабушкой, как говорит Нина Александровна, были знакомы почти всю жизнь. В квартире моих предков он бывал многократно.

Следователь сказал нам с Ниной Александровной, чтобы мы звонили ему, если что-то вспомним. Мы тоже просили держать нас в курсе.