– Вы – прямая наследница, – сказала я.

– Мне от этого не легче. Мне пояснили, что если я вступаю в права наследства, то и долги переходят в наследство.

– У Славы есть долги?

– Банк утверждает, что он виноват в выдаче кредитов не тем людям.

По-моему, это не было долгами Славы, это долги тех людей, которые не возвращают кредиты, о чем я и сказала вслух. Подруга Славиной мамы кивнула.

– Но меня уже терроризируют звонками, – всхлипнула Рукомойникова. – Слава еще не похоронен, а мне звонят по несколько раз в день.

– Пишите заявление в полицию, прокуратуру. Скажите следователю, который ведет дело об аварии!

– Уже сказала. Он обещал разобраться.

Я спросила, не собирался ли Слава вместе с моей сестрой перебираться в квартиру нашей бабушки.

– Собирался, – кивнула несчастная женщина. – Мне ваша сестра, Аня, не понравилась с самого начала. Я понимаю, что женщины сына редко нравятся, но до Яны у него была очень милая девушка. Она меня сейчас поддерживает и искренне скорбит о Славе. А Яна не отвечает на мои телефонные звонки. На ваши отвечает?

Я сказала, что сестрице не звонила, и не только сейчас. Я не помню, когда вообще разговаривала с ней по телефону. Мы виделись только на редких семейных мероприятиях. У меня нет желания ни видеть, ни слышать Яну.

– Вот и я не хотела ее ни видеть, ни слышать. И они со Славой уже несколько раз ночевали у бабушки – после смерти вашего деда. Слава был хорошим сыном и понимал, что я не желаю видеть Яну в нашей квартире. Он не хотел конфликтов. Хотя квартира большая, четыре комнаты. Я не знаю, как теперь буду за нее платить. Наверное, придется продавать и покупать меньшего размера. Но пока я еще вступлю в права наследства… У ваших родителей тесно. Они там вроде даже ни разу не ночевали.

Я кивнула и сказала, что плачу ипотеку, а сама подумала, что Яночка очень активно подбиралась к бабушкиной квартире. И ведь у нее все могло получиться! Бабушка могла пустить их к себе вместе со Славой на постоянное проживание. И Слава явно был не дурак – понимал, сколько может стоить бабушкина квартира.

Славина мама попросила меня позвонить, если я что-то узнаю об аварии – то, что может заинтересовать ее. Я пригласила их с подругой ко мне делать прически – можно ко мне домой, где у меня все оборудовано для приема клиенток, и я сама могу приехать к ним.

– Наверное, я приглашу вас к себе, Аня, – сказала Славина мама. – Возможно, нам будет что обсудить.

Мы расстались, а я задумалась о том, оформлена ли какая-то недвижимость на Яну – на тот случай, если родственники погибших в аварии предъявят иски теперь уже моей сестрице. Квартиру, в которой мы с Яной родились, покупал мой дед нашему отцу. Значит, она, скорее всего, оформлена на одного отца. Может, на отца с матерью. Налог мне приходит только на мою квартиру и машину. Если бы у меня была доля в той квартире, она бы фигурировала в платежке. Значит, и у Яны доли нет. Если только отец не переписал квартиру на нее, например, чтобы она не досталась его незаконнорожденным дочерям. На этом могла настоять мама. В нашей семье все могло быть. Но ко мне претензий быть не может ни у родственников погибших, ни у банка. Если претензии будут, то к нашим с Яночкой родителям. Вот пусть и расхлебывают за любимой доченькой.

Андрей приехал, как мы и договаривались, но совершенно больной. Простыл на дороге. Он сказал, что болеет несколько раз за зиму, и, вместо того чтобы готовить ужин, завалился на надувную кровать – заявил, что со мной на диване спать не будет, чтобы меня не заразить. Хотя у него, скорее, не вирус, а обычная простуда, но все равно. Правда, продукты он привез и обещал приготовить ужин, когда будет в силах. Я сама сварила куриный бульон и напоила его.

– А утром тебе надо на работу? – уточнила я.

Мне самой требовалось к десяти в салон. Я работаю в салоне два через два, с десяти до десяти, и у меня расписан весь день, а «выходные» – два дня, как уже говорила, ношусь по частным клиентам или теперь принимаю их у себя. Скорее бы мне расплатиться за квартиру!

Андрей сказал, что, наверное, надо будет вызвать участкового терапевта – ему же больничный нужен. По прошлому опыту он знал, что, если сразу не начать лечиться, а опять идти на работу, будет только хуже и болеть он будет дольше.

– Я у тебя хоть отдохну, – сказал он. – Поболею спокойно и отосплюсь. А то дома вокруг меня сразу начинают бегать все родственницы и спорить, как меня лечить. А мне, когда я плохо себя чувствую, хочется одного – чтобы меня оставили в покое. Мне не хочется разговаривать (и это часто больно), мне хочется спать или просто лежать в тишине с закрытыми глазами. Одному в комнате! Но не дают.

В общем, с утра я вызвала участкового терапевта, объяснив, что больной по адресу не зарегистрирован, но потом будет лечиться по месту регистрации, полиса у него с собой нет. Но температура высокая, свет режет глаза, кашляет. И нужен больничный. Андрею велела, чтобы позвонил мне после ухода врача и сказал, какие лекарства купить. Он ответил, что позвонит другу, тот все купит и привезет, чтобы сразу начать принимать. Это меня очень устраивало.

Вскоре мне позвонила бабушка и спросила, где я. Я ответила, что на работе. В салоне или у клиентки? Я сказала, что в салоне и завтра тоже в салоне. Бабушка спросила, будут ли у меня дома клиентки послезавтра. Я ответила, что насчет клиенток не знаю, но, вероятно, будет Андрей, который заболел и болеет у меня.

– Он и сейчас у тебя? – удивилась бабушка.

– Да, – ответила я.

– Ты его оставила одного в своей квартире?

– Оставила. Он болен. У него температура. Я вызвала участкового терапевта. И не больного бы тоже оставила. Мне, знаешь ли, в голову не пришло, что он у меня может что-то украсть.

Мне на самом деле это не пришло в голову. И что у меня воровать?! Квартира практически пустая. Да и вообще Андрей как раз из тех органов, которые с ворами борются, пусть и из другого подразделения.

Тут пришла клиентка, я сказала бабушке, что позвоню ей вечером и мы тогда уже спокойно поговорим. Я отключила связь и благополучно забыла про ее звонок – не до того было. А уже выходя из салона в одиннадцатом часу, позвонила Андрею, спросила, как он себя чувствует и что ему купить.

Андрей ответил, что ничего покупать не надо, надо, чтобы я сама побыстрее приезжала.

– Тебе плохо?

– Аня, приезжай, я тебе все расскажу.

– Что случилось?!

– Приезжали твоя бабушка, потом мои мать с сестрой, затем пришла участковый терапевт, которая оказалась ученицей твоей бабушки… Меня спас Серега, мой друг, который их всех проводил до метро. Кроме терапевта, конечно, которая побежала по другим вызовам.

Не зная, плакать мне или смеяться, я поехала к себе домой, где застала ходячего Андрея, который сообщил, что нас обеспечили едой на неделю вперед, – и раскрыл перед моим носом холодильник.

Холодильник у меня большой, но я в первую очередь при его покупке ориентировалась на размеры морозилки – чтобы сразу закупать много мяса, много замороженных овощей, летом самой замораживать ягоды. Мне некогда ходить по магазинам, и я это не люблю, в отличие от массы женщин. Я езжу в один большой супермаркет (скорее – гипермаркет) раз в неделю или полторы недели, а то и две, забиваю багажник, за мясом я езжу раз в месяц в одну мясную лавку, где к моему приезду готовят пакет под мой заказ – мясо на суп, мясо без костей, фарш, печень, язык, куриные окорочка, куриный фарш. Мне проще взять все раз в месяц и забить все отделения морозилки. Верхняя часть (холодильная камера) у меня по размерам соответствует морозильной камере. Мне не нужно больше. На одной полке стоят йогурты и творожки. Также там обычно стоит кастрюля с супом, латка с каким-то мясом, иногда – кастрюля с уже вареной картошкой, хотя обычно я быстро готовлю замороженные овощи. И все.

Теперь же в верхней части холодильника были заняты все полки. Забиты! Даже при большом желании уместить там что-либо еще не получилось бы.