Выселение немцев и финнов из Ленинграда и Ленинградской области проводилось на основании специального постановления Военного совета Ленинградского фронта от двадцать шестого августа тысяча девятьсот сорок первого года. Речь шла о выселении девяноста шести тысяч человек. Вывозили эшелонами по железной дороге. В каждом эшелоне были вагоны для перевозки людей, военизированного сопровождения (из двадцати одного военнослужащего конвойных войск НКВД) и медицинского персонала, санитарный изолятор и вагон-карцер для нарушителей режима. По инструкции каждому переселяемому должны были давать по пятьсот граммов хлеба в день и два раза в день горячее питание, но это требование не соблюдалось. Были проблемы с водой – в зависимости от территории, по которой шел поезд. С наступлением холодов возникла проблема обогрева.
В целом по России в Сибирь и Казахстан планировалось переселить более девятисот тысяч немцев. Разница между отправленными и прибывшими составила более пятидесяти шести тысяч человек – они умерли в пути. В целом ушло триста сорок четыре эшелона с переселенцами. Руководители на местах отчитались, что готовы принять, разместить и трудоустроить переселяемых немцев, но на самом деле это было не так. Жилье предоставлялось плохого качества, могло быть без окон или дверей, а чаще всего прибывающих немцев расселяли методом уплотниловки – то есть подселяли в дома местных жителей, что не способствовало дружбе между народами.
Никого не интересовало, что переселяемые немцы прибыли в Россию еще при Екатерине Великой (то есть, конечно, их предки). Шла война с Германией. Переселяемым удалось избежать блокады Ленинграда, но условия жизни в Казахстане были совсем не райскими. И старшие поколения немецких семей рассказывали своим детям и внукам историю их жизни в России и СССР. При первой же возможности семья уезжала в Германию. Но в Петербурге оставались могилы предков, ухаживать за которыми люди, проживающие в Германии и не имеющие родственников в Петербурге, не могли физически.
Игорь с друзьями сразу согласились найти могилы, тем более что было известно, на каком кладбище были захоронены предки, и немецкий дедушка, который на этом кладбище бывал, нарисовал примерный план. Но оказалось, что поверх большинства старых немецких могил захоронены братки. В какой-то период нашей истории считалось престижным лежать на лютеранском кладбище, хотя захороненные в лучшем случае были православными, а то и покреститься не успели. Покойный сатирик Задорнов называл их «нововерующими».
И группа энтузиастов взялась за работу, которую согласились оплатить немцы. То есть требовалось договориться с родственниками захороненных в девяностые бандюков – чтобы те согласились на перенос могил. Места были даже на том кладбище. Можно было договориться о переносе на Южное и Богословское, где у нас есть так называемые «бандитские пантеоны». Перезахоронение можно сделать абсолютно легально, только требуется получить разрешения и согласования.
В Германии нашлись еще немцы, которые захотели восстановить могилы своих предков. Немцы приезжали в Петербург, общались с археологами-любителями, с родственниками подхороненных в девяностые годы. Никто даже не пытался искать тех, кто дал разрешение на уничтожение красивых старых памятников, чтобы потребовать у них ответа и получить компенсацию. Это было бы пустой тратой времени и сил. И все равно ничего не добьешься. А старинные плиты, наверное, уже стоят на каких-то современных могилах.
Рецидивист Леонид Алексеев посчитал перенос могил его дружбанов личным оскорблением и, похоже, уже готовил какую-то акцию возмездия. Игорь входил в список тех, кого следовало наказать за осквернение могил. То, что могилы немцев в свое время были осквернены, его совершенно не волновало. И его не волновало, что родственники согласны, что все будет сделано цивилизованно, в соответствии с требованиями законодательства. Он вроде бы так и продолжал жить в лихие девяностые.
Конечно, он набросился на Игоря, увидев «обидчика» в своем доме.
К Зине и в первую очередь Толе Бочонку у Алексеева тоже были претензии. Андрей рассказал, что эта группа экоэнтузиастов неоднократно убирала мусор на берегах различных водоемов и высаживала молодые деревья. Отношение в городе и области к этим инициативам сильно отличается. Если петербуржец посадит дерево у своего дома, то вполне может быть оштрафован за порчу газона. Жилищники и муниципалы имеют полное право это дерево срубить или выкопать как самовольную посадку. В настоящее время экоэнтузиасты составляют зеленую карту города, где хотят отметить каждое дерево и следить за ним. И экоэнтузиасты вместе с оппозицией требуют выделения бюджетных денег на должный уход за деревьями. Срубить взрослое дерево и посадить на его месте недорогой саженец дешевле. Но если о дереве заботиться, его не придется срубать. Общественников ужасает и процедура, именуемая «остолбление», это радикальный вариант «омолаживающего обрезания», когда от дерева остается один ствол. Дерево может восстановиться, а может погибнуть. Решение о вырубке у нас принимают на основе визуального осмотра.
Ленинградская область не только более терпима к экоэнтузиастам, но и в некоторых районах администрация обеспечивает их мешками для мусора и даже организует питание! Люди в свои выходные дни приезжают убирать мусор за другими людьми, вроде бы представителями того же вида гомо сапиенс, но, судя по тому, что они оставляют после себя, до «сапиенс» там далеко. Экоэнтузиасты не просят денег за свою работу, и если в муниципалитете работают нормальные люди, они счастливы видеть их у себя – и помогают, чем могут, но ресурсы у них ограничены.
Толя Бочонок, Зина и их единомышленники неоднократно выезжали на такие акции – убирали берега водоемов, в особенности после окончания летнего сезона, и высаживали деревья.
И на берегу одного озера в Ленинградской области они нашли братскую могилу. Там их попросили пересадить взрослые деревья. Андрей не знал почему, да это в данном случае и не имеет значения. Под взрослое дерево с разветвленной корневой системой требуется большая яма. Раскапывая яму, экоэнтузиасты наткнулись на братскую могилу – не времен войны, девяностых годов. Уже возбуждено уголовное дело, трупы пытаются опознать, хотя это сделать весьма проблематично, несмотря на все новые технологии. Следователи поднимают старые дела, сданные в архив, и заявления об исчезновении людей.
У Толи Бочонка в девяностые годы пропал старший брат. Его так и не нашли. Толя сам пытался что-то разузнать и выяснил, что брат был одним из «подшефных» бизнесменов у «алексеевских». У него были все основания считать, что в смерти брата (а он не сомневался, что брата нет в живых) виноват Леонид Алексеев. Следователи пришли к выводу, что закопанные на берегу того озера тела – это тоже дело рук «алексеевских». Водолазы прочесали дно озера, нашли утопленный автомат и пару пистолетов, из которых как раз убили найденных в братской могиле людей. Но связать самого Леонида Алексеева с этими жертвами не смогли. Не было доказательств. Или пока не нашлось.
И тут сам Алексеев выходит на свободу. «Задержать» его подольше в местах не столь отдаленных оснований не было. Но органы были очень рады такой находке экоэнтузиастов.
– Они недавно нашли эту братскую могилу? – уточнила я.
– В сентябре. Следствие активно ведется. Люди работают. А Толя Бочонок, похоже, решил вывести Алексеева из себя или сподвигнуть его на какие-то противоправные действия – чтобы побыстрее отправился в северном или восточном направлении. Толя узнал, что Алексеев после возвращения поселился в доме брата. А там поблизости, как тебе известно, есть недовольные – часть берега огорожена, коровы пасутся на облагороженном лугу, вертолеты летают. Недовольных можно найти всегда. Толя Бочонок и спланировал акцию. Конечно, это было немного по-детски, но человека можно понять. Ему помогли созвать журналистов, потому что Алексеева на свободе не хотело видеть очень много людей.
– Бедные коровы! – сказала я. – Пострадали ни за что.
