Я сглотнула. Выглядело противоестественно и от того вдвойне ужасно.

И законно. По праву главы рода печаткой я подтвердила привязку фамильяра.

Я отвела взгляд от Калида, и это стало ошибкой. Чуть не ослепла от сияния защитной магии владения, расположенного через улицу. Я зажмурилась, давая глазам секундный отдых, и переключилась на Трейса. Он моя цель.

Птица с переломанными крыльями и одновременно мальчишка-подросток, щуплый, темноволосый, с тёмными кругами под глазами. У птицы сломаны крылья, у мальчик — руки.

Узы тоже были. Не подтверждённые официально бледные нити тянулись… Я отчётливо рассмотрела, что на противоположном конце немолодая ведьма, откуда-то пришло отчётливое понимание, что она Давен.

А ещё я увидела, что узы старые, очень старые.

— Лесса? — снова позвал меня Калид.

Я покачала головой:

— Похоже на белёсую паутину. Трейс опутан этой дрянью с клюва до кончика хвоста. Оно… Я не знаю, как правильно объяснить, нити выглядят старыми.

На самом деле, знаю, но признаваться вслух не хочу. Багровые жгуты, опутавшие Калида, прилегали неплотно. Они походили на ажурную толстую сеть с замысловатым узором. Любое из щупалец можно попробовать приподнять. Стоп. А если их срезать?! Ведь именно это я хочу сделать с Трейсом — освободить. Я не знала, как порвать связь, пока у меня не было семейного гримуара, но теперь-то всё изменилось, у меня есть не только знания, но и атам. Я могу освободить Калида! И умереть без поддержки фамильяра, когда магия проснётся окончательно.

Нет, это я потом обдумаю. Всё равно конкретно сейчас я ничего не сделаю — слишком мало прочитала, и вообще, сначала разрыв и его возможные последствия следует обсудить с самим Калидом, это дело даже больше его, чем моё.

Я полностью сосредоточилась на Трейсе. Подчиняющие нити не просто опутывали человеческое тело, как было у Калида, они давно въелись в кожу, вместо снимаемой сети я видела причудливую татуировку. У птичьей ипостаси подчиняющие нити стали частью перьевого окраса.

— Насколько старые?

— Не знаю, — я попыталась представить, сколько времени понадобится жгутам, чтобы уйти под кожу и срастись с организмом настолько, чтобы выглядеть его естественной частью. — Мне кажется, что им больше, чем полгода. Я могла бы попробовать определить точно, но нужно время.

Калид вскочил, рубанул по воздуху ребром ладони, выдохнул со свистом, развернулся ко мне спиной. Он всегда так реагирует — отворачивается? Впрочем, сейчас Калиду можно только посочувствовать: получается, он сам привёл в дом того, кто сдал стаю Давенам, пусть и не по своей воле.

— Почему именно вчера? — вопрос вырвался раньше, чем я сообразила, что не стоит его задавать. По крайней мере не сейчас. Калиду и без моих вопросов больно.

Я увидела, как одно из щупалец ужалило парня под лопатку, и Калид, дёрнув плечом, тотчас ответил:

— У Трейса через два месяца совершеннолетие. Позавчера я провёл для него первый этап посвящения, хотел принять в стаю, как только подойдёт возраст.

— Ясно, — у мальчишки вырос уровень доступа, и он пустил врагов. — Сейчас что делать будем?

Трейс приглушённо крякнул, но ни я, ни Калид не обратили на него внимания.

— Ты можешь снять привязку?

— Нет.

Освободить мальчика не получится: чтобы это проделать, придётся выщипать все перья и изрезать кожу. Трейс умрёт раньше, чем я его освобожу. Надо как-то по-другому, но на более сложную магию у меня мастерства не хватит.

Забрезжила смутная идея:

— Калид, подойди.

Щупальце напряглось, но Калид выполнил приказ раньше, чем получил очередной поторапливающий укол, щупальце расслабилось.

Я сжала рукоять атама покрепче, примерилась и опустила лезвие режущей кромкой точно на нить, уходящую к представительнице семьи Давен. Логично же: не можешь освободить, смени кукловода. Я подняла нож.

— Ё-о-ж…

— М? — Калид присел рядом со мной.

— Не получилось, — пожаловалась я.

— Плохо. Он им всё расскажет.

Я ударила нить второй раз, третий и снова впустую. Впору зубами попробовать перегрызть. Я и попробовала, но нить не поддалась.

Эх, невнимательно я гримуар читала. Видимо, от подобного перерубания есть какая-то защита и её надо опознать и убрать. Или более простое объяснение — у меня силёнок не хватает побороть чужие чары, ведь атам — это в первую очередь мой инструмент.

— Вляпались, — вздохнула я.

Самое гадкое лично для меня, что птица выглядит совсем плохо, того и гляди испустит последнее дыхание. Жалко… И не понятно, зачем Трейса нам подбросили. Думали, пустим на территорию? Вообще-то, у Давенов могло получиться. Надо узнать, а мага тоже можно посадить на цепь, как оборотня, как водяного? Если ответ положительный, а он, скорее всего, именно такоей, то…

— Отдадим птенца Давенам? — спросила я.

Догадываюсь, что это они птице крылья сломали, чтобы, позабыв обо всём, я кинулась на помощь, но лучше пусть Давены вылечат, чем мальчик погибнет у нас под забором.

Калид кивнул, признавая мою правоту, а я… я почувствовала себя бесконечно виноватой за то, что не оправдала надежд, не помогла, не справилась. Умом вроде бы и понимаю, что справиться с чарами опытной ведьмы задача не для новичка, а всё равно обидно до слёз и стыдно.

Прежде, чем обращаться к Давенам, снова залезла в гримуар Магия, пропитывающая книгу, слепила, но, прищурившись, я всё-таки смогла читать. Открыла гримуар на странице, связанной с семейным гримуаром, прижала ладонь и мысленно описала ситуацию.

Ответ высветился неожиданный: «Простейший способы частично стереть память разумному существу: простейшие чары не оставляют следа, но их воздействие легко устраняется зельем, стимулирующим память, или иным аналогичным средством. Рекомендовано стирать из памяти отдельные мгновения, чтобы у разумного не возникло подозрения, что его сознанием манипулировали». Это не совсем то, что я хочу, но подходит. Трейс будет убеждён, что, обнаружив его, я стала выяснять, кто он такой, а, разобравшись, вызвала Давенов. В этом смысле удачно, что он ранен — боль мешает соображать здраво.

Я быстро стёрла с век руны. Пока что «Взгляд истины» мне только помешает: будет отвлекать. Лучше, если понадобится, заново их выведу.

Я уколола палец, для разнообразия большой, нанесла птенцу на лоб руну и мысленно начала отматывать время назад, дошла до момента, как Калид увидел Трейса и присел перед ним на корточки. Та-ак… Беседу нашу с фамильяром частично режем. Незачем Давенам знать, что Калид общается со мной вольно, вряд ли у магов подобное принято, посчитают ещё за слабость. Как Калид сидел с птицей и ждал меня, оставляю полностью. Дальше снова цензура. Неплохо.

Закончив, открыла глаза, мысленно приказала Калиду молчать: второй раз копаться в чужой память мне не хочется. Подстраховалась я удачно, хоть и поздно. Следовало заранее предупредить, а я не сообразила. Зато, когда Калид попытался что-то сказать, не смог. Руна со лба птицы бесследно исчезла. Я поднялась.

— Я выяснила, чей он, — фраза предназначалась Трейсу.

В дом я рванула на метле. Столько времени потеряли! Хотела ведь как лучше… Я поднялась в кабинет главы рода. Ожидания оправдались: один свеженький конверт отличался от всех прочих. Он был светло-кремовый, а не безупречно белый. Я осторожно вскрыла послание. Писал Мирос Давен. Витиевато выражал своё восхищение, приглашал и шутливо угрожал продолжать писать дальше.

Я вытащила из рюкзака ручку. Пластик разъело, но стержень был ещё жив. Я быстро вывела на обратной стороне письма: «Лес Мирос, полагаю, нам следует увидеться прямо сейчас. Около моего дома находится птица, принадлежащая вашей семье». Следовало бы отправить записку, написанную на собственной бумаге, но чего нет, того нет. Я закрыла кремовый конверт, благо клей сработал повторно, бросила в ящик. Исчез? Исчез!

Теперь бегом встречать гостя.

С метлы я так и не спустилась, слетела вниз, перемахнула крапиву, через ворота пришлось выходить на своих двоих. Знаком отправила Калида на территорию под защиту контура, а сама осталась стоять рядом с Трейсом.