— Тебя тоже доставали в школе? — перевел веселый взгляд на нас. — Вон, у Ильи эта катавасия все одиннадцать лет длилась. Мне под конец его обучения хотелось крикнуть: «возьми то, что причитается тебе!» — пробасил не своим голосом и снова засмеялся, пока Илья окончательно тонул лицом в моих волосах. — Неужели так сложно подарить девочке цветов, в кино сводить? — продолжил вопрошать.

— Левжинский, — развернулась в объятиях Ильи и вжалась в грудь, — где мои цветы и кино? — подняла глаза на замученное и слегка опозоренное лицо мужчины и поцеловала его в колючую щеку.

— Подожди. — Женя озадаченно посмотрел на меня, следом на девочку с фотографии, а потом обратился к матери. — Мам, мне сейчас показалось, или Юля это она? — показал на фотографию.

— Скоро сорок лет, а разума не нажил. — рассмеялся Роман Васильевич, подходя к нам. — Похожа. — повернулся ко мне и подмигнул. — Помнишь, — повернулся к жене, — как они друг друга букетами перед первым классом отходили?

— Помню. — вздохнула та. — Дорогущий букет купили, а он девочке на голову его надел. — нахмурилась, видимо вспоминая свое желание пришибить сына на месте.

— Ну, мам. — насуплено протянул Илья, проводя ладонью по моей спине.

— Что уж теперь. — махнула рукой та. — Ты мне лучше скажи, не обижает он тебя? — перевела беспокойный взгляд на меня.

— Ну что вы, — слегка наклонила голову набок, — заботится, пылинки сдувает. — разрекламировала Левжинского.

— Ну ладно, — протянула Светлана Анатольевна, — а то знаю я его «это не делай, то не делай», упертый, как баран.

— Это да, — протянула, — бывает. — кивнула, лукаво ухмыляясь. — Но вы же помните, я тоже неплохо умею пакостить. — рассмеялась.

— Когда свадьбу планируете? — мечтательно возвела взгляд на нас с Ильей женщина.

— Уже? — я поперхнулась очень аппетитной уткой.

— Мы еще это не обсуждали. — мягко перевел тему любимый, наливая мне стакан воды. — Пап, как у вас с отпуском? Уже решили, куда на этот раз? — поинтересовался, отрезая кусочек ароматного мяса.

— Я хочу в горы. — с нотками предвкушения в голосе протянул мужчина. — Представь, я, лыжи, Альпы, ну и Света. — поцеловал недовольную жену в висок. Видимо та не особо хотела в горы.

— Мам, а ты что думаешь? — перевел взгляд на еле сдерживающую себя женщину.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу холод. — пожаловалась та. — Мне бы к солнышку, на море.

— Как обычно. — потер лоб Женя. — Предлагаю традиционный жребий. — встал из-за стола и открыл ящик в поисках спичек. — Чья короткая, тот и победил. — огласил правила. — Кто вытаскивает? — серьезно посмотрел на родителей.

— Давай ты. — уступил жене Роман Васильевич.

— Мам, не жульничай. — усмехнулся Женя, когда женщина попыталась подсмотреть.

— Ура! — раздалось неожиданно довольное. — Едем на море! — Светлана Анатольевна показала нам короткую спичку, а я усмехнулась. С каждой минутой эта семья нравится мне все больше.

— Мам. — пробурчал Женя. — Ты вытащила длинную. — показал нам короткую, зажатую между своих пальцев.

— Чертова мужская солидарность! — обиженно пропыхтела женщина и села на место, кладя на стол два кусочка вытащенной спички.

— Ну милая, — проворковал Роман Васильевич, — не дуйся. — обнял притихшую жену. — Давай на недельку в горы, а потом к солнцу, погреть косточки?

— Хорошо. — вполне удовлетворенно ответила та.

Это был удивительный, запоминающийся день. Одни прыжки в мешках на спор от братьев Левжинских чего стоили. Сейчас, прислонившись к плечу Ильи в удобном кресле бизнес-класса и наблюдая за нашим взлетом, я думаю, как же прекрасно, что наша жизнь — не хорошо спланированный сюжет, а лишь череда неожиданных, удачных и не очень, совпадений.

Как минимум, если бы Виктория Германовна из эйчара не отобрала мою кандидатуру среди сотен других, то мы бы с Ильей не встретились. А может быть судьба бы все равно свела нас, правда чуть позже? Кто знает…

Для полного погружения в атмосферу рекомендуется слушать «Moondust» James Young

Я сам виноват, что не стал первым и единственным для моей девочки. Все было в моих руках, но я самолично глушил в ней возгорающийся огонь, не направлял его в нужное русло, не облагораживал.

Если бы я в юношестве не потакал её глупым капризам, а поступал так, как должен был мужчина, не зелёный парень, то возможно все получилось бы совершенно по-другому.

Когда-то давным давно, на очередную шутку наших совместных друзей о том, что возможно нам стоит быть вместе, раз по отдельности нам невмоготу, эта строптивица мило повела носом и фыркнула: «Мы ни за что не будем вместе».

Чем я думал тогда? Ума не приложу. Сейчас бы я просто сгрёб в охапку ту, что должна быть моей.

Жизнь не знает слов: «а если бы…». Я счастлив, что одна случайная встреча бурей всколыхнула во мне то, что я чувствовал когда-то, но в чем боялся признаться даже самому себе, не то, что Юле.

Моя женщина, моя слабость, она крепко забралась ногтями под кожу, по началу сама того не осознавая. Только опыт и нежелание упустить данный шанс позволили мне не потерять её вновь.

В чём-то она сделала меня уязвимее, чувствительнее, но силы она дала гораздо больше.

Вот как сейчас: Юля доверчиво сопит мне в ребра, приняв позу эмбриона, а во мне буквально бушует желание сделать все, чтобы так продолжалось бесконечно долго. Чтобы я был единственным, кто сможет дать ей абсолютную защиту.

Мы женаты три года. И, не кривя душой, могу сказать, что это были три самых живых года за всю мою жизнь. Знаю, что, если спросить Юлю, она ответит также, хоть и досталось ей немало.

М-да, до сих пор периодически вспоминаю, как задержался в офисе, прихожу, а она ревет перед телевизором. Ну, думаю, опять какую-то мелодраму включила. Перевожу взгляд на экран и вижу рекламу детских игрушек.

Честно говоря, я сначала подумал, что она беременна: уж больно сие действие странно и подозрительно выглядело. Подхожу, сажусь рядом, пытаюсь продумать ходы наперёд. Сапёр, ей богу!

— Зайка, — поднимает на меня заплаканные глаза и мило морщит нос, — ты беременна? — напряжённо выдыхаю, проводя ладонями по её мокрым щекам. Волнительно, черт возьми! Особенно, когда буквально пару месяцев назад меня мягко послали, стоило немного начать разведывать обстановку в этой области.

— Я? — отрешенно переспрашивает. — Нет. — неожиданно из неё выплескивается новый фонтан соленой влаги. Честно, я все ещё пытаюсь не бояться её слез. Вообще, это, наверное, самая напрягающая меня эмоция. Однако мне важно, что Юля не скрывает свои чувства и делится ими со мной.

— Что тебя расстроило? — прижимаю дрожащую девушку к себе и потихоньку начинаю снижать градус её взволнованности.

Я вижу, она борется с собой, но знаю: совсем немного времени, и она обязательно расскажет. Прячет взгляд, краснеет, мечется, но что-то очень сильно гложет её, и это — единственная причина, почему Юля все ещё не перевела тему.

— Я хочу ребёнка. — поднимает на меня свои пронзительные глаза и в который раз выворачивает всю душу наизнанку. Вновь одно и то же: она словно ведьма, гипнотизирует каждым взмахом длинных ресниц.

— Хорошо. — просто отвечаю. Ну, здесь и в самом деле, много ума не надо. Главное, что она сама дозрела до этого решения, а я уже давно был готов. Честно, я даже не надеялся на такую быструю перемену её настроения относительно детей.

— Правда? — недоверчиво смотрит, но с такой надеждой, что аж не по себе становится. Вот так всегда: ради неё, все, что угодно. Сносит голову от каждого вздоха. Каждая чёрточка, каждая линия до боли врезана в сердце.

— Правда. — улыбаюсь и целую в мягкие губы. Такая податливая, вылепленная, не побоюсь этого слова. Родная. Моя. — Запишись к врачу, чтобы отменил таблетки, а мы сейчас прорепетируем. — лукаво предлагаю. Светится так, что даже не важно, что она хочет: ребёнка или очередные туфли. Главное, чтобы всегда хотела меня.