— Ему доверяю я. Пойми, он дорог мне. — я прекрасно осознаю, что выговариваю сейчас Илье совершенно не приятные для него вещи, но это нужно, чтобы он понял, что делает мне больно, ограничивая в общении с кем-то. Теперь, зная о чувствах Быстрова, я ни за что не подпущу его близко к себе, чтобы не причинить ему лишнюю боль, но и неожиданно полностью прерывать контакт я не собираюсь. Я на самом деле считала все эти шесть лет его своим другом, и он неоднократно подтверждал своими поступками, что на него можно положиться. Несмотря на нашу последнюю шероховатую встречу, я все еще слишком хорошо к нему отношусь.

— Зайка, — протяжно произносит, прикрывая глаза и прижимая меня за затылок ближе к своему лицу, — даже не проси!

— Пожалуйста, — провожу носом по скуле Ильи, — не будь так категоричен. — руки мужчины на моем теле напряглись, а брови сошлись на переносице.

— Юль, — эта ситуация выводит нас обоих, но приятно ощущать, что мы постепенно учимся находить более дипломатический подход друг к другу, — сейчас я тебе кое-что расскажу, а потом ты мне честно ответишь: «да» или «нет», хорошо? — пронзил меня одним из своих коронных «тяжелых» взглядов.

— Хорошо. — вопросительно-ожидающе уставилась на Илью.

— Сколько лет вы знакомы? — начал.

— Шесть. — коротко ответила.

— Вы когда-то встречались? — продолжил.

— Нет. — помотала головой.

— Хорошо. Теперь представим такую картину: двадцатилетняя Юля, при не имеющих сейчас значения обстоятельствах, знакомится с Даней. Ей с ним приятно проводить время, он удобный, но она видит в этом парне лишь друга. Даня же клюет на её улыбку, легкость и острый язычок, — Илья отстраненно усмехается, — влюбляется, но ему дают от ворот поворот и отправляют во френдзону. Парень не сдается, погружается в жизнь девушки с каждым днем все глубже, чтобы однажды она поняла, что без него уже не сможет, но в один прекрасный день она, светящаяся от счастья, делится с Даней, что у нее появилась большая любовь.

— В попытке завоевать Юлю, Даня сам погряз по самые гланды, так что теперь он стойко терпит наличие соперника, все еще надеясь когда-то взять реванш. — продолжает вещать Левжинский. — Девушка честна в своих отношениях, поэтому продолжает относиться к парню, как к другу, тем более и у него самого появляются бесконечные подружки. Но вот любовь проходит, и Юля снова свободна. Малышка, — обратился Илья ко мне, — как ты думаешь, в моей истории сможет ли Даня рискнуть и поставить все на собственные чувства? Я вот думаю, что он не упустит своего шанса. — продолжает рассуждать. — Что он, в прочем, и делает, представившись Юлиным парнем, не оповестив об этом саму девушку, стоит ему увидеть кого-то, кому девушка тоже может быть очень нужна. — улыбается и нежно проводит по моей щеке большим пальцем. — Юля раздражена, ведь друзья так не поступают, но парень идет ва-банк и целует любимую.

— В голове у девушки полный диссонанс: ей кажется, что ее где-то обманули, но по факту она сама себя обманула, пропуская мимо ушей очевидные знаки вроде этих. — Илья показал пальцем на мой телефон. — Притом, позволю себе предположить, что Дня не дурак, и не только делал намеки, но и говорил прямым текстом о своих чувствах. Девушка же оставляла пусть даже самую призрачную надежду влюбленному разуму, поддерживая тесное общение.

— Виноват ли кто-то? — риторически спросил. — Не обязательно кого-то винить, просто стоит наконец отпустить того, кто ждет от тебя больше, чем ты уверен, что сможешь дать. Возвращаясь к моему сюжету, скажи «было» или «не было»? — посмотрел в мои глаза, давая понять, что мой утвердительный ответ — лишь простая галочка, так как и без слов все предельно ясно.

— Ты видел? Тогда, у ресторана? — спросила.

— Видел. — кивнул. — Но мне прямым текстом дали понять, что ты занята. Неправда, как оказалось, но и ты не опровергла сразу. — пожал плечами.

— Илья, — вздохнула, зарываясь в его волосы пальцами, — но сейчас же я с тобой. Или ты мне не доверяешь?

— Родная, я верю тебе больше, чем кому бы ни было еще, запомни это, пожалуйста. Но я боюсь потерять тебя, потому что обрел слишком недавно, потому что я не бог и не всесильный, и боюсь, что ты можешь предпочесть его мне. И я считаю, что об этом нельзя молчать. Одно я могу сказать точно: я никогда не упускаю полученного шанса и именно поэтому сейчас говорю тебе «нет».

Вопреки его запрету, меня буквально изнутри начало наполнять чувство безграничной нежности к этому невероятному мужчине: со своими тараканами, несовершенствами и страхами он все равно остается единственным, кого я могу представить рядом с собой в этой жизни.

Он прав, как бы ни было тяжело признаться в этом самой себе. Илья — единственный, с кем хочется просыпаться по утрам, делиться счастьем или ссориться. Он — тот, кому я могу отдать все. Этот короткий промежуток времени, что проживаем мы сейчас, просто направил нас на верный путь, указал на ту искру, которая была у нас еще с детства, но которая тогда поддерживалась нами неправильно.

Если Данька позвонит еще, а я уверена, что он позвонит, то мне придется объясниться и попрощаться с ним, даже ценой того, что потом он будет считать меня последней сукой. Надеюсь, такого все же не случится.

Три простых слова, что так органично осели в моем сознании прямо в эту секунду, стали слишком громоздкими, чтобы оставаться не произнесенными. Я чувствую, что для него это важно, что он желал бы услышать их от меня самой, не подталкивая к признанию.

— Я люблю тебя. — произношу на выдохе слегка сорвавшимся голосом, не отрываясь от чувственных карих глаз. Он не верит услышанному, я вижу это по удивленному взгляду и ощущаю по быстрому ритму сердца в его груди. — Стань Беляшу лучшим отцом. — неверными руками стирая предательские слезы, прошу. Я так чувствую, и мне необходимо, чтобы Илья знал об этом.

— Моя девочка. — берет мое лицо в руки и убирает растрепавшиеся прядки от лица. — Помнишь мы задавали друг другу вопросы в машине? — спросил. Кивнула. — Тогда я ждал, что ты задашь другой вопрос, но ты покорила меня вновь. — открыто улыбнулся. — Если бы ты спросила, нравилась ли мне, мне бы пришлось признаться, что я влюбился в твои косички еще в семь лет, когда мы подрались букетами на линейке, даже не дойдя до нее.

— Тебе было сложно просто наступить в ответ мне на туфлю, чтобы мы не поссорились? — нахмурившись, спросила, вспоминая, как нечаянно наступила незнакомому мальчишке на ногу, но узнав в нем будущего одноклассника, попросила наступить мне в ответ, чтобы не поссориться. Я же юный дипломат, подумала о том, как нам потом сосуществовать в одном коллективе. Он же наотрез отказался это делать. Слово за слово, и мы уже деремся букетами, пока отошедшие родители вместе с классным руководителем устраивают импровизированное родительское собрание.

Потом, конечно, встряли оба. Даже говорить не буду, какие воспитательные санкции применила ко мне моя мама, но я все еще надеюсь, что Левжинскому досталось больше.

— У тебя были красивые белые туфельки с красными вишенками на носке, я не хотел их испачкать. В ту ночь прошел дождь, а я аккурат пронесся по лужам. — нежно улыбнулся, а у меня снова все защемило.

— Ты помнишь? — мне кажется, еще пара слов от него, и я окончательно разревусь.

— Конечно. — усмехнулся. — Как можно забыть то, после чего я сидел под домашним арестом? Ко всему прочему, одна девчонка постоянно напоминала о себе. Я был сражен наповал.

— Тебе все же досталось больше. — рассмеялась, сумев взять свою впечатлительную натуру в руки.

— Я люблю тебя, малышка. Люблю и никому не отдам. — прижал к себе крепко, но бережно. Мы вместе: не только на словах, но и на ментальном уровне. Это и есть счастье.

Я разогревала обед в микроволновке, когда в туалете что-то зашумело и будто взорвалось.

— Что случилось? — из гостиной вышел ничего не понимающий Илья.

— В туалете что-то. — нахмурилась, открывая дверь. — Твою мать! — какая-то грязная вода, куски чего-то непонятного, пар — и все в мгновенно увеличивающихся количествах. Секунда шока, и я, сломя голову, несусь в прихожую, где хозяева оставили мне контактные телефоны.