— Да. — даже слепой бы увидел, как эти двое совершенно недружественно пялятся друг на друга. — Илья Левжинский. — пожал ладонь. Сухое, твёрдое рукопожатие, где каждый пытается показать даже не то, что он силён физически, а то, какую моральную силу и влияние он имеет.

— До завтра, Илья Романович. — сочла своим первостепенным долгом оттащить Даню и свалить в закат.

— До завтра. — этот человек упорно отказывается называть меня по имени-отчеству.

— Что ты творишь? — прошипела, как только мы вышли на улицу. — Какой молодой человек?! — возмущенным шепотом наорала на Даню.

— Мне не понравилось, как он на тебя смотрел. — отрезал, пронзив тяжелым взглядом.

— Как он на меня смотрел? — закатила глаза. — Если как ты сейчас, то чем ты, Данечка, лучше? — надо же как-то его остудить. Я уже по горло сыта их необоснованными диктаторскими замашками, хочешь не хочешь, начнешь выпускать иголки.

— Нет, не как я, — язвительно отметил, — а так, будто ты ему принадлежишь. — добавил с нотками настойчивости в голосе.

— О да, — усмехнулась, — да этот придурок думает, что ему принадлежит вообще все! Так что, извини, разглядеть «нечто особенное» в его взгляде способен только ты. — пожала плечами.

— Ты отзываешься о нем так, будто вы всю жизнь знакомы и в этом нет ничего особенного! — язвительно выплюнул, никак не ожидая, что это правда.

— Так и есть. — вздохнула, ожидая нового витка каких-то беспочвенных претензий. Мы уже стояли возле машины, но банальная вежливость не позволяла мне плюнуть на все и уехать, брызнув мокрым снегом из-под колес.

— Не понял? — спросил отстраненным, глухим голосом.

— Мы знакомы с детства. Учились в одном классе. — вкратце описала наши отношения.

— И сейчас ты пошла работать на него? — вопросительно поднял бровь.

— Получается, да. — прямо ответила.

— Какого черта? — вспыхнул. Что он такой нервный-то? Нет, я конечно тоже не всегда радостная, когда Илью вижу, но Даня-то сталкивается с ним впервые в жизни.

— Да что с тобой? — восклицаю. — Будто тряпку на родео увидел!

— А ты не понимаешь? — в один большой шаг преодолевает расстояние между нами. — Ты действительно не понимаешь? — зарывается в мои волосы рукой, другой держа за спину и притягивая ближе к себе.

Мгновение, и его губы касаются моих. Он не нежен, он хочет доказать, что имеет на что-то право, но это неправда: только если чувства хоть немного взаимны, поцелуй на нервах сможет принести удовольствие. Он проникает глубже, ласкает языком, пытается расшевелить меня и заставить отвечать, но я так не могу. Не могу и не желаю. Кулаки уже устали барабанить по его груди, в надежде, что он поймет. Не понимает, потому что полностью поглощен собой. Так и рушится дружба.

— Неужели ты не видела, что я люблю тебя. — отстранился и шумно вдохнул носом воздух, прижавшись к шее. — Юля, шесть лет, я надеялся, что ты поймешь. — прошептал, не выпуская меня из ловушки своих рук. А была ли дружба вовсе…

— А я дала понять тебе еще шесть лет назад, что мы сможем только дружить. Ты согласился. — напомнила. — Поэтому не смей так больше поступать, понял? — ткнула пальцем в грудь и чудом выкрутилась из на мгновение ослабевшего захвата.

— Но сейчас-то все изменилось. — попытался внушить мне, схватив за руку. — Я не мешал вам, пока ты была с Владом. Не отталкивай меня теперь!

— Сейчас не изменилось ничего, Дань! Я не хочу отношений ни с тобой, ни с кем-то другим. — снова выпуталась из него и отпрянула подальше, чтоб наверняка. — Удачи. Нам лучше пока не встречаться. — села в любимую машину и дала по газам. Как же вы все меня достали! Еще раз кто-то влезет в мое личное пространство — сразу получит по яйцам, медлить не стану.

Припарковалась и вышла из машины. Крупные хлопья снега мгновенно облепили одежду. Посмотрела на тяжелое, затянутое зимними тучами небо и вздохнула. Что-то жизнь конкретно гадит к Новому году, наверное, в этом году я была плохой девочкой. — грустно усмехнулась. Ветер стал еще более пронизывающим, и я поспешила к подъезду. Какой-то очень тихий звук проник в мои уши, и я обернулась. Вокруг — ни души, несмотря на то, что время — всего около шести вечера. Но я же не сумасшедшая — я отчетливо слышала тоненький писк. Внимательно прислушалась еще раз. Что-то явно было в тернистых палках кустов за лавочкой.

Наплевав на чистоту своих сапог, полезла в снежную массу. Как оказалось, не зря: маленький, совершенно белоснежный комочек, больше похожий на снег, чем сам сугроб, в котором он оказался, скулил от своей беспомощности и необратимо замерзал. Ничего не весящий щенок, предположительно самоедской собаки, был трепетно укутан в пальто и мгновенно доставлен в квартиру.

Малыш был совершенно беспомощен: наверное, у него только недавно открылись глазки. Продолжая отогревать уже уснувшую прелесть под свитером, залезла в интернет. Что с ним делать-то, у меня вообще никогда не было домашних животных. Прочитав пару десятков статей про какие-то глюкозные растворы, сучье молоко и его заменители, поняла, что моя голова так ничего и не усвоила, и стоит вызвать ветеринара на дом, чтобы не угробить щенка. Единственное, до чего я и сама догадалась — согревать его от тела.

Ветеринар приехала через час: провела осмотр, заключила, что на холоде щенок оказался не так давно и на дальнейшую жизнь это не повлияет, но так как ему жизненно необходимо получать питательные вещества, выписала несколько препаратов и описала, в целом, что люди обычно делают с собаками.

Теперь голова стала пухнуть еще больше: видимо увидев мой потерянный взгляд, женщина предложила еще одну услугу — сходить вместо меня в аптеку. Соответсвенно за отдельную плату. Не колеблясь ни минуты, согласилась. Деньги тают быстрее скорости света, теперь Левжинский и сам не отвертится, не выгонит же он с работы молодую мать?!

Спать легла уже далеко за полночь: пока откармливала малыша, обустраивала ему временное пристанище (однозначно надо купить что-нибудь поприличнее), сидела на полу и тупо пялилась на своё маленькое чудо, что так неожиданно появилось в моей жизни, пролетел весь остаток вечера. Я еле доползла до душа, а про ужин даже и не стала вспоминать.

Утро встретило меня мерзким сигналом будильника: сначала хотела по привычке перевернуться на другой бок и продолжить видеть прерванные сны, но потом резко вспомнила, что теперь не одна, и несу ответственность за пока ещё безымянный комочек. Подскочила словно ошпаренная: мысль поспать исчезла в ту же секунду.

На большой старой подушке, зарывшись в небольшой плед, лежал мой Беляш. Не знаю, от любви ли к этим «пирожкам с мясом» или потому, что щенок белоснежный, но идея с именем посетила меня совершенно неожиданно. Покормив малыша и сменив ему пеленку, побежала собираться сама.

Очень боязно оставлять его одного, поэтому, переполнившись паранойей, установила камеру ноутбука так, чтобы она снимала щенка. Все, теперь мне немного, но легче. Надо будет сегодня отпроситься, если что-то срочное — смогу доделать здесь, дома, и даже потом завезти в офис.

Закинув в сумку туфли, ещё раз придирчиво оглядела отражение в зеркале и вышла из квартиры. На улице стояла невероятная погода: после вчерашнего снегопада ещё немного подморозило, и теперь ты с первых секунд пребывания на открытом воздухе сталкиваешься с настоящим «трескучим морозом».

В здание заходила с полной уверенностью в том, что я справлюсь. Однако никогда нельзя исключать того факта, что коллективы бывают разные: сплоченные и не очень, есть такие, где кто-то годами ждет повышения, но не получает его. Очень бы не хотелось испытать на себе чьи-то козни только из-за банальной обиды на собственные неудачи.

Теперь уже не подхожу к стойке, а просто прикладываю карточку к турникету и поднимаюсь наверх. Уже более внимательно смотрю на входящих и выходящих из лифта людей, есть большая доля вероятности, что с кем-нибудь из них мы еще не раз столкнемся. Поднимаюсь на десятый этаж и оглядываюсь на знакомую приемную Ильи, но, к счастью, мне сегодня не сюда. Поворачиваю в противоположную сторону, прохожу мимо вереницы открытых и закрытых отделов и кабинетов и упираюсь в нужный мне.