Рада сообразила, что сейчас ее персона в центре внимания, и бодро направилась к снаряду «качели», стоявшему неподалеку. Прежде чем я успела произнести хоть слово, Рада взбежала на самую вершину доски с такой скоростью, что на пару секунд зависла в воздухе. Но все хорошее когда-то кончается: доска начала резко опускаться под Радой, и собачкино самолюбование сменилось впечатляющим прыжком ужаленной газели. Благополучно оказавшись на земле, Рада пребывала в настоящей эйфории от своей сказочной крутизны; я же в это время получала не слишком сказочный выговор от Ольги.

– Я понимаю, дорвались, но больше так не делайте!

Тем не менее меня с Радой приняли в местную компанию, заметив в нас определенные перспективы. Теперь тренера больше волновали не столько Радины параметры, не слишком подходящие для аджилити, сколько наша дисциплина. Над этим я пообещала планомерно работать.

Этот рассказ я хотела бы закончить иллюстрацией неисповедимых путей Господних.

Но для этого нужно сначала перенестись почти на десять лет назад.

Мы с мамой бурно аплодировали молодой девушке с черно-белой дворняжкой. Последняя показывала казавшиеся нам невероятными цирковые номера на маленькой сцене Дарвиновского музея.

– И как хозяйка его так научила? Фантастика! – тогда такие трюки, как хождение на задних лапах или собачий устный счет, были окутаны даже большим ореолом таинственности, чем, к примеру, пресловутое разрезание человека.

Я улыбалась во весь свой беззубый рот второклашки и даже не смела подумать, что когда-нибудь у меня появится собака. А уж чтобы она умела так же…

За годы та волшебная парочка постепенно стерлась из памяти, но этому воспоминанию не суждено было кануть в небытие.

– Тренер Катя? Так это же та девушка, которая выступала в музее, помнишь? – маме с ее феноменальной памятью на лица стоило лишь разок взглянуть на фото с тренировки по фризби, где на заднем плане Катя крутила в воздухе своего песика, вцепившегося в диск. Песик, кстати, уже был другой, но похожий на первого, дожившего до преклонных лет.

Спустя годы после того выступления именно Катя заложила первый камень дог-фризби в нашей стране. А уж о том, как этот спорт повлиял на девочку, замершую от восторга во втором ряду зала Дарвиновского музея, и ее будущую собаку – почти вся эта книга.

Но и на этом чудеса не заканчиваются. Весной 2006 года мы с мамой и Радой почти каждый вечер гуляли в нашем любимом парке. Два раза в неделю в это же самое время на поляне собиралась группа ребят и под руководством тренера отрабатывала различные мудреные элементы самообороны. Тогда еще оставалось достаточно много времени до Надькиного самозабвенного хвастовства по поводу ее тренировок и любезного обучения меня «паре приемов». Просто мне очень нравилось не только то, что делали ребята, но и они сами. Неизменно поражало, что «драка» может быть настолько красивой и, главное, беззлобной.

Я на цыпочках стояла на тропинке, комкая Радин поводок, и разинув рот наблюдала за этим не по-детски манящим процессом. Парни шутили и смеялись, передавали по кругу бутылку воды, а потом из нее же брызгали друг в друга.

– Ну подойди, – каждый раз предлагала мама.

– Н-нет, – в ста процентах случаев сруливала я под предлогом того, что Рада якобы просит мячик. Бросив мячик далеко вперед по дорожке, я всегда хотя бы разок оборачивалась назад с щемящей, ноющей в районе солнечного сплетения тоской.

Год спустя Рада стояла на все той же дорожке и наблюдала за все той же компанией ребят, только уже с двойным интересом. Единственная разница заключалась в том, что теперь в этой компании мелькала ее хозяйка.

Осенью прошлого года под впечатлением от Надькиных рассказов я ввела в интернете запрос: «Курсы самообороны в Москве». Не было никакой территориальной привязки; набирая номера телефонов, я даже не знала, в какой точно район звоню. Интернет выдал мне всего три похожих на правду варианта. По одному номеру так никто и не взял трубку, по другому мне сказали, что их курсы перестали существовать еще с лета. Зато по третьему номеру зазвучал бодрый, приветливый и в целом очень располагающий мужской голос: «Конечно приходите! У нас занимаются и парни, и девушки. Будем ждать!»

И ничего, что единственная постоянная девушка в коллективе прекратила занятия аккурат перед моим приходом. Зато какое удивление я испытала, когда спустя полгода Миша сказал: «На улице тепло, со следующей недели возобновляем наши традиционные занятия в парке. Вход от круга на улице N». Да, в отличие от мамы, у меня отвратительная память на лица.

Мама приходила забирать меня с тренировки с Радой и полной сумкой фризби-дисков. Радка выхватывала из сумки парочку и со всех лап вбегала с ними в круг рукопашников, в котором мы обсуждали итоги тренировки. Ребята расходились уже под первые аккорды фризби-фристайла на соседней поляне, приветствуя маму и останавливаясь на пару минут понаблюдать. Иногда диск, а затем и овчарка пролетали в опасной близости, но никто не показывал вида, что в такие моменты вся жизнь также проносилась перед глазами.

В эту минуту мне звонила тренер Ольга уточнить время нашего завтрашнего приезда на аджилити. Разговаривая по телефону, я наливала Раде немного воды в диск фризби. Пазл сошелся. На создание такой комбинации был способен только предыдущий, 2006 год. Год собаки.

Но это жизнь, и даже в подобной целостной картине всегда найдутся свои сложности и подводные камни. Но именно на контрасте с ними моменты маленьких и больших побед приобретают особую сладость.

В конце осени я выполнила давний завет Защитника и пошла на кинологические курсы. По тем временам я стала самой юной студенткой подобных курсов в Москве. На курсах также скучать не пришлось, особенно когда нам закончили читать скучные нормативы. Больше других мне запомнились уроки с Петром Владимировичем Г., инструктором по дрессировке со стажем из серии «столько не живут», автором нескольких книг: он вел у нас теорию дрессировки.

Свои лекции он читал довольно бодро, периодически поднимая глаза от записей и обводя стол пытливо-лукавым взглядом, был не прочь поговорить на злободневные темы и посмеяться вместе с учениками. Конечно, с некоторыми его суждениями я внутренне не соглашалась, как и другие дрессировщики, предпочитающие более прогрессивные методы, но ведь наше ученическое дело – не только слушать и запоминать, но и фильтровать.

Как и любой преподаватель, Петр Владимирович любил рассказать о случаях из своей практики. Особого уважения заслуживает полное избавление собаки от страха перед громкими звуками. Однако, увлекшись, он вполне мог вставить фразу, такую как, к примеру, «когда мы все были тараканами…», от чего я в беззвучной истерике сползала под стол. В один такой раз я даже застряла между столом и скамейкой, так что двум моим соседям пришлось вытаскивать меня оттуда за шиворот.

Дабы развлечь своих учеников, Петр Владимирович периодически зачитывал нам выдержки из некой советской книги по дрессировке собак. Например, чтобы отучить собаку гоняться за машинами, в этом шедевре кинологической литературы предлагался следующий совет: «Попросите двух ваших знакомых сесть в машину – одного за руль, второго – на переднее пассажирское сиденье. Как только машина начнет двигаться и собака погонится за ней, ваш помощник должен открыть дверцу и бросить в собаку Большой советский энциклопедический словарь».

Вот оно что! Очевидно, только в данном издании содержится оптимальное количество страниц для решения подобной поведенческой проблемы.

Наш преподаватель старался быть в курсе и новейших методов дрессировки, а потому посвятил пару лекций модному кликер-тренингу. Конечно, видел он его несколько по-своему, но это ему вполне прощалось, ведь целых два занятия мы играли в очень веселую игру «сформируй поведение однокашника с помощью кликера».

Человек, играющий собаку, выходил за дверь и мерз там, а остальные тем временем старательно придумывали ему задание, часто довольно креативное.