— Ты должен был спросить у меня, — скрестила пальцы в замок, выровняла дыхание, — все-таки это моя квартира и мое личное пространство.

— Это съемное жилье, Наир, — отмахнулся Игорь, продолжая орудовать ложкой и уплетать жаркое, да так аппетитно, что ей оставалось только сглатывать слюну.

— Но это мое съемное жилье, — процедила, раздраженная его чавканием и ситуацией в целом.

Холодильник ожидаемо оказался пуст. Раньше она не замечала, что после него в доме не остается ничего съестного, а сегодня весь день кусок в горло не лез, так что ехала она, настроенная хотя бы плотно отужинать.

— Ничего мне не оставил, — смотрела, как последние крохи исчезают у него во рту, — чем мне прикажешь питаться?

Игорь обиженно посмотрел на нее, пораженный ее негостеприимством.

— Смотрю, ты не в духе, — встал, отодвигая стул и отряхивая коленки от крошек хлеба, — хотел поделиться с тобой радостной новостью, видно зря; зайду завтра и поговорим.

Хлопок входной двери она услышала, стекая по стене на пол. Облизывая губы, ощутила соленый привкус. Сквозь дымку накативших слез она смотрела на растущую луну и впервые за год ощутила себя по-настоящему одинокой. Некому было подставить ей плечо, некому защитить. И именно в эту минуту она задумалась, правильно ли поступила, сбежав от семьи и своего долга. Освободилась из одного капкана, но опрометчиво попала в другой.

Громко всхлипывая, размазывала слезы по всему лицу; качалась из стороны в сторону, с силой ударяясь спиной о стену. Вымотавшись, так и уснула на полу — в позе эмбриона, обхватив колени и наклоняя к ним голову. Перебралась на кровать уже ближе к утру, когда тело одеревенело и покрылось гусиной кожей от сквозняка. Переваливалась с боку на бок, все тело было в поту, ей не хватало воздуха, несмотря на настежь открытое окно. Прошедшая ночь выдалась тяжелой и беспокойной, пробуждение от трели дверного звонка походило на пробуждение от затяжного ночного кошмара. Открывая входную дверь, она совсем не ожидала, какие новости на нее обрушатся.

— Добрый день, — на лестничной площадке стояли двое полицейских, — капитан Смирнов, младший лейтенант Давыдов.

Перед носом мелькнули и исчезли служебные удостоверения.

— Гражданка, — капитан, стоящий слева, внимательно посмотрел на свои записи в блокноте, — Ольховская Наира Артуровна?

— Да, это я, — плотнее кутаясь в махровый халат, зябко ежилась от холода.

— Крайнов Игорь Михайлович Вам знаком? — из-под фуражки выглянули вихры черных волос, когда мужчина сдвинул козырек кверху.

— Да, это мой жених, — покрепче ухватила дверную ручку, предчувствуя неприятные известия, — что-то случилось?

— Это мы у Вас хотели спросить, — усмехнулся лейтенант и быстро прокашлялся, когда старший по званию незаметно для чужих глаз дал ему локтем под дых.

Скрипнула дверь, из соседней квартиры выглянула пожилая соседка, быстро всех осмотрела и юркнула обратно, но удаляющихся шагов слышно не было.

— Мы можем пройти побеседовать внутрь? — спросил Смирнов, не желая обсуждать детали на виду у подслушивающей старушки.

Наира кивнула и приглашающе отступила вглубь квартиры.

— На Вашего жениха вчера было совершено нападение, — зеленые глаза капитана пытливо вглядывались в ее лицо, — по нашим сведениям, с девяти до одиннадцати вечера он находился у Вас, между вами произошел конфликт и после он ушел. Я все верно излагаю?

— Нет… да, то есть, — мысли девушки хаотично метались из стороны в сторону, пытаясь сообразить, как такое могло произойти, — не то, чтобы конфликт, мы немного повздорили, ничего такого. Что с Игорем? Он в порядке?

Лейтенант Давыдов сидел со скучающим выражением лица, осматривая помещение, уверенный в том, что дело пустяковое, в чем он окончательно убедился, когда увидел хозяйку квартиры. Красивая, глаз не оторвать, и что она нашла в этом Крайнове, который даже за себя постоять не может. Определенно нашла себе ухажера, а тот в порыве ревности конкурента и отделал. Всего лишь перелом руки, а шороху и крику-то навел в участке, словно почки отбили.

— Ничего серьезного, жить будет, на него напали в парке неподалеку от дома, нападение не случайное, так что отрабатываем все версии — пожал плечами мужчина, — по словам господина Крайнова, врагов у него особо нет, а что насчет Вас? Может, есть у него или у Вас недоброжелатели, враги?

— Да вроде нет, — в голову засели слова Альтаира «последствия тебе не понравятся», но это же бред, не мог он так быстро узнать об их встрече; она сама-то не знала, что Игорь заявится к ней домой.

Видя сомнения на лице девушки, полицейские многозначительно переглянулись.

— Хм, могли ли на него напасть из-за ревности, — наклонил голову и подался корпусом старший, — может у Вас есть ухажер или друг, хм, особый?

— Нет, исключено, — оскорбилась из-за намеков Наира, но мысленно осеклась, хотя ни ухажером, ни любовником мужчину назвать не могла, да и не скажешь же им, что есть такой один, пара истинная, — может это из-за работы? Он подал запрос на стажировку в Германии, вдруг кто-то из конкурентов мог на него напасть, убрать соперника, мало ли.

Мужчины не стали напирать, решив отработать и эту версию, но все-таки порасспрашивать любопытную соседку, которая наверняка все здесь про всех знает.

Больницы навевали на нее страх и тоску. Неприятные воспоминания больно хлестнули сознание Наиры, ее лицо побледнело, а дыхание стало прерывистым. В памяти мелькнули бесконечные капельницы, исхудавшее лицо дорогого человека, слезы, ощущение скорби, потери и опустошение, а потом темнота, где нет ничего, совсем ничего, только темнота. Глубокие вдохи-выдохи, выровнялось дыхание, перестали дрожать пальцы, спала пелена с глаз.

— … нила Степе, — мать Игоря, Елена Степановна, или как она настаивала «просто Нелла», ободряюще гладила сына по руке, — он все решит, они еще поплатятся.

Палата была одноместная, светлая, размером с ее спальней, оборудована душем и туалетом, одна койка, два стула: все, как показывают в репортажах по телевизору. Поздоровавшись, девушка села у постели, осмотрела фингал под глазом, сломанную руку мужчины и возмущение на лице женщины, особенно выделяющееся на фоне яркого цветастого макияжа, которым пытались скрыть следы неизбежно приближающейся старости.

— Девочка, — поморщилась от покровительственного тона, — посмотри на моего мальчика. Если бы ты не выгнала его в ночь, ничего бы такого не случилось.

Девушка смахнула с ресницы соринку, сложила ладони на коленях и только тогда взглянула на Неллу. И натолкнулась на пристальный и, казалось, проницательный взгляд. Ее прошиб пот, впервые за все время знакомства ей показалось, что за образом легкомысленной матери скрывается очень умная, но несчастная женщина — темно-серые глаза словно рентген видели ее насквозь. По привычке обвиняя будущую невестку в неудачах сына, неожиданно, сама того не зная, попала в точку. Специфический запах оборотня витал вокруг парня, отдавая отдушиной холодной агрессии, словно двуликий выполнял свой долг без всякой ярости, ненависти, лишь пренебрежение и скука.

Заиграла мелодия входящего звонка, Нелла встрепетнулась, когда увидела имя звонившего, в волнении подскочила и уже на выходе донеслось неожиданно мягкое «Да, Степа».

— Что-то ты долго, — кривясь от боли и пальцами касаясь темно-фиолетового пятна, мужчина всем видом показывал недовольство, — смотри, что случилось, и как я теперь в таком виде пойду на собеседование.

Бормотал, не ожидая ответов. Наира с удивлением будто со стороны смотрела на палату и удивлялась, как раньше не поняла, что Игорь зациклен на себе. Списывая многие его слова и поступки на особенность его работы, важность дела, которым он занимается, и гиперопеку его матери, она не осознавала, что все, о чем он говорит, так или иначе касается его самого.

— … пришла не в настроении, налетела на меня, смотри, что из этого вышло, — продолжал напирать, оставляя за собой роль жертвы, желая утвердиться за ее счет, — не зря говорят, все беды из-за женщин.