— Дом на юго-западе временно оформили на компанию, проведем его через списание имущества, — Стас говорил сухо, сложно было определить его настроение, — приказ о найме девушки на Максе, думаю, через месяца три провернем, проблем возникнуть не должно.

— Это дело на твоем личном контроле, осечки нам сейчас не нужны, — чувствовалось, что альфа действительно обеспокоен, — созови через два дня стаю, нужно будет сделать объявление, и Макса позови, пусть завтра сводит Наиру на это время развеяться.

— Это не по правилам, — возразил начальник службы безопасности, — старейшины будут недовольны, все уже в курсе о вашей связи.

— Ей не нужно этого слышать, — был непреклонен Альтаир, — лишняя информация, она ей никогда не понадобится, да и лишний раз светить ее перед Сташевскими нельзя, не хочу подвергать ее такому риску.

Любопытство в девушке все нарастало, что же такого произойдет завтра, что же хотят от нее скрыть.

— Александр такому точно не обрадуется, — сыронизировал Стас, — ты же знаешь, как он относится к своей дочке, если посчитает твою серьезной конкуренткой либо угрозой своей принцессе, долго думать не станет, методы у него жестокие.

— Зубы обломает, если вздумает рыпаться в эту сторону, — угрожающе прорычал мужчина, — но ты прав, мужик он безбашенный, так что рты нашим позакрывай, чтобы слухи о моей паре не распространяли.

— Ты уверен, что хочешь представить невестой именно Карину? Она вся в папашу, стервозная дамочка, избавиться потом сложно будет.

— Она самый оптимальный вариант, — подтвердил свои намерения альфа, — тут отец был прав, стоит признать.

— Думаешь, даст преимущество на выборах?

— Александр дружен с Лютым, а нам нужен его голос, остальные не проблема, — просветил своего друга альфа, — так что чем быстрее пройдет церемония представления ее клану, тем быстрее мы получим доступ к Лютому.

— А контракт на месторождение? — не понял мужчина, — разве нельзя через него наладить контакт?

— Слишком долго, — казалось, покачал головой Альтаир, — пройдет несколько лет, прежде чем отношения устаканятся, а сроки поджимают, так что Карину на встречу возьмем с собой, уже в качестве невесты, Лютый будет более лоялен.

Мужчины продолжали о чем-то говорить, но Наира смысла дальше слушать не видела. Сама не заметила, как добралась до комнаты и прилегла на кровать, свернувшись калачиком. Внутри разлилось опустошение, снова знакомое послевкусие разочарования. В уголках глаз собрались капли, готовые вот-вот пролиться, но она сдерживала себя, выравнивая дыхание, стараясь дышать глубоко и размеренно.

Уговаривала себя сдерживаться и ни словом, ни взглядом не выдать о своей осведомленности. Перед ней стояла неподъемная задача — продержаться два дня и не показать, что что-то не так. Все встало на свои места и она откинула все возникщие доселе сомнения прочь, окончательно убедилась, что ей не место ни в этом доме, ни в этом мире сильных мира сего.

Проспав несколько часов, она пропустила обед, и к вечеру не выходила из комнаты, не желая ни с кем встречаться. Настраивала себя на приход Альтаира, который, она была уверена, не забудет и обязательно придет, раз обещал. Как себя с ним вести она не представляла. За время, проведенное наедине с собой, она так накрутила себя, что к тому моменту, когда раздался стук в дверь, ощущала себя как натянутая струна, готовая в любой момент порваться от напряжения.

— Мне сказали, ты не ела, — без предисловий сразу перешел к тому, что интересовало и волновало его больше всего. Дверь аккуратно закрылась за ним. Место на кровати рядом с ней прогнулось под тяжестью мужского веса. Задней части шеи коснулись пальцы, по затылку прошла дрожь, — это протест, или мне стоит начать беспокоиться?

— Аппетита не было, — пожала плечами, скрывая свою нервозность, — проспала почти весь день.

Мужские пальцы перебирали ее локоны, вызывая приятные покалывания в области шеи, аж уши напрягались в удовольствии.

— В следующий раз вызови Веру, пусть принесет тебе еды в комнату.

— Не стоит, — покачала головой, представляя, какие нападки придется терпеть, реши она так поступить, нервы ее были на исходе.

— Мне не нравится, как мало ты ешь, — ладонь его легла на ее щеку, поворачивая голову к себе, — ты слишком худая, тебе нужно побольше питаться.

— Такой метаболизм, — сколько бы она ни ела, отметка на весах больше пятидесяти пяти никогда не показывала.

— Не перечь, — твердо удерживал ее взгляд в тисках, — когда твой мужчина что-то говорит, ты должна слушать и слушаться, таков закон нашей природы, и если я говорю тебе идти к себе, я не в игры с тобой играю, ты должна беспрекословно и молча идти к себе.

— Я не игрушка и тем более не собачонка, чтобы повиноваться твоим командам, — гордо вздернула подбородок, — у меня есть и свое мнение, чтобы решать, что мне следует делать, уже не маленькая давно.

— Вижу, что не маленькая, — оглядел ее с головы до ног, задержавшись на выпуклой груди, выглядывающей как упругие яблочки через вырез ее майки, — в тебе слишком много от людей, иерархия волков основана на подчинении, сильный альфа — послушные ему оборотни и сильная стая, слабый альфа — слабый клан, где нет единства, а если нет сплоченности, в мире наступит хаос, где каждый сможет творить все, что ему вздумается. Охота на людей, гонения, бесчисленные войны и мародерство.

— Ты усложняешь, — покачала головой, — не думаю, что все было бы настолько плохо, в конце концов многие достаточно благоразумны.

— Это жизнь, суровые будни веров, — непреклонно, но в тоже время спокойно просвещал ее, — от того, подчинишься ли ты в нужный момент, может зависеть твоя жизнь.

— Внизу мне ничего не угрожало, — ведь это были всего лишь семейные разборки.

— Сегодня да, а завтра может случиться что-то более серьезное, — заправил ей волосы, огладив при этом лицо, — это называется «муштра», если ты не научишься доверять мне и подчиняться в обычные дни, то заартачишься в опасный момент, и я могу не успеть спасти тебя.

От того, как размеренно и не агрессивно он вел с ней беседу, не пытаясь ее подавить, а скорее аргументировано пытался ее убедить в своей правоте, она постепенно размякла, потеряв запал принципиально спорить.

— Ладно, — выдохнула, осознавая, что частично он все же прав.

И все то напряжение, что сковывало ее весь день, спало, плечи ее расслабились, но успокоения не наступило. Одна мысль не давала ей покоя, она прокручивала ее в своей голове не раз, но задать его тому единственному, кто правдиво мог ответить на него, не могла. Для побега ей нужно было усыпить его бдительность, а допросом и скандалом из-за ревности она добьется противоположного эффекта.

— Хорошая девочка, — подтолкнул ее лечь на кровать, нависая сверху и оглаживая талию, — я скучал, весь день думал только о тебе.

Его шепот становился все тише, обрастая хриплыми нотками, предвещая ей нечто томительной, но в тишине раздался звук. Бурчание ее живота. Ее пробило на смех, такой казус и в такой интимный момент, весь настрой на шалости ушел.

— Время ужина, — с тяжелым вздохом выдохнул ей в живот, она ощутила, как уголки его губ дернулись.

— Ай, — болезненно сжалась, когда он задел ее бок.

— Что у тебя? — обеспокоенно спросил, приподнимая ее майку, — что это такое? Кто посмел?

Рык прозвучал настолько громко, что могли бы треснуть стекла, но ей это неожиданно польстило. Такая экспрессия и по приятной для нее причине.

— Просто синяк, — не говорить же, что это домовушка «нечаянно» всадила ей локтем, когда она налетела на нее в коридоре, обнаружив выходящей из ее комнаты.

Будет похоже на ябедничество. Да и все выглядело, действительно, как случайность.

— Просто синяк, говоришь, — внимательно очертил контуры темно-синего пятна кончиками пальцев, — не нравятся мне случайности.

— Нам пора на ужин, — резко опустила края майки, прикрыв ему вид на свой живот, — пойдем, умираю от голода.