— Слушаю. — Ровный, поставленный голос Клайва, сразу настраивал тех кто к нему обращается на деловой лад.

— Сержант Торсон, — скосив взгляд на бейдж, заговорил посетитель. — Я Джон Милнер, проживаю по адресу седьмая авеню, дом двадцать девять. — В квартале на северо-восток от старшей школы Уинслоу, сразу отметил в голове основной ориентир сержант, услышав эти слова. Далеко не самый благоприятный район, еще три квартала и вот оно Депо. — Восемнадцать полных лет, работаю на северной паромной станции.

Под лопаткой у сержанта возникло неприятное потягивание. Нет, это не было каким-то шестым чувством или обостренной интуицией, все проще. Обычные посетители: свидетели, жалобщики, пострадавшие не начинают свою речь с подобного представления. Скорее ему приходится все эти данные, которые вот так сразу, почти по военному четко выдал этот Джон, вытаскивать из собеседников почти клещами.

— Да? — заполнив нужные графы заявки, Клайв вновь поднял глаза, все эти тридцать секунд, пока оперативник СКП заносил данные, посетитель спокойно стоял и ждал. Не проявляя нервозности или агрессии.

— Я психически здоров. — Прежде чем брови сержанта взлетели в нескрываемом сарказме, посетитель достал из папки бумажный лист и положил его на стойку.

Взгляд оперативника бегло пробежался по документу. Психиатрическое заключение, дата сегодняшняя, штамп клиники МакГрегора. Самой старой и, пожалуй, самой уважаемой частной клиники во всем Броктон-Бей. Не дешевая, а точнее сказать очень дорогая клиника, и подобное заключение обошлось этому явно не богатому, а скорее едва сводящему концы с концами в финансовом плане парню минимум в три сотни баксов. Но это была не простая бумажка, суды Броктон-Бей принимали заключения данной клиники как официальный документ.

— Так же я не являюсь парачеловеком. — Три новых листка на стойке: сканирование мозга МРТ и заключение врача, дата — так же сегодняшнее число. Еще девять сотен долларов, автоматически отметил про себя сержант.

То, что кейпа можно выявить с помощью сканирования мозга, — информация мягко говоря не для общего пользования. Не специалисты, обычные обыватели даже не подозревают о подобном нюансе. Этой информации нет в газетах, её не найти в сети, она проходит под грифом «Не для разглашения». Клайв Торсон подобрался, его взгляд со скучающего сменился на предельно внимательный, левая рука легла на тревожную кнопку.

— Слушаю вас, мистер Милнер, — сухим, казенным тоном произнес сержант, изучив скан МРТ.

— Меня требуется изолировать в одиночной камере СКП. — Сказанное совершенно не взялось с совершенно спокойным тоном юноши. Настолько, что Клайву потребовалось примерно пять секунд, прежде чем он наконец-то осознал, что ему только что сказали.

— Причина?

— Я представляю угрозу.

— Поясните. — Задавая казенные вопросы, сержант собирался с мыслями.

Нестандартная ситуация. Нет, это был не первый посетитель который требовал от него, чтобы его посадили и заперли, он и не такое здесь видел. Но этот юноша совершенно не походил на тех брызжущих слюной неадакватов, кто уверял его, что стал свидетелем инопланетного вторжения или приобрел невероятные по убойной мощи Силы и голоса в голове требуют всех убить. Нет, посетитель вел себя совершенно отлично от тех случаев. Прокачивая в уме обстановку, Клайв все больше и больше склонялся к мысли, что парень не врет, но эти мысли было не подшить к делу.

— Извините сержант Торсон, но без комментарие, — произнес Джон.

— Единственное, что я могу в таком случае, это вызвать санитаров, — холодно улыбнулся Клайв в ответ.

— Не думаю, — покачал в ответ головой юноша и постучал пальцем по лежащему на стойке заключению психиатра.

— Это розыгрыш?

— Нет.

— В таком случае для помещения вас в камеру, нужно что-то большее нежели ваша просьба. — Клайв старался говорить спокойно, хотя в нем уже начало скапливаться раздражение вызванное этим странным посетителем.

— Я бы с радостью объяснился, но не могу, — пожал плечами парень. — Если я поясню причину, то вы умрете, как и все в этом здании, даже случайные посетители.

— Это угроза?

— Нет, я же не собираюсь ничего говорить, и я не угрожаю вам, я совершенно безобиден.

— И тем не менее все умрут, если вы откроете рот? — Улыбка сержанта не предвещала ничего хорошего.

— Я буду ни при чем, вас просто зачистят, из необходимости, совершенно другие люди, я их даже не знаю. — А вот это уже могло быть чем-то серьезным, но это был не торговый центр и даже не полицейский участок. А главное здание Службы Контроля, поэтому сержант совершенно не испугался.

— Если вы не объяснитесь, то я вызову охрану и вас посадят в обычный полицейский участок. — Клайв усмехнулся. — Обычная камера в полицейском участке вам, надеюсь, подойдет мистер Милнер?

— Нет. Меня это не устраивает, — покачал головой конопатый паренек, затем тяжело вздохнул и с сожалением в голосе произнес. — Я этого не хотел. Сержант Торсон. Я Джон Милнер, под запись заявляю, что нахожусь под контролем Властелина, причины контроля и вложенный в меня приказ не знаю, прошу изолировать меня в одиночной камере СКП до завершения расследования.

У Клайва заныли зубы. Всего неделю назад он вышел из трехдневного карантина по протоколу «Властелин/Скрытник» и вот опять! А ведь день так хорошо начинался!

— Ваша заявление правда? — Протокольная фраза слетела с уст сержанта на полном автомате.

— Нет, я нагло солгал, — грустно улыбнулся юноша.

Только вот его ответ уже совершенно не имел значения, палец сержанта вдавил на тревожную кнопку.

Здание СКП Броктон-Бей на три часа позже.

— Я буду говорить только с Эмилией Суинки, — уже тридцать третий раз подряд донеслось из динамиков. — Никаких комментариев и ответов другим лицам не будет. Я даю разрешение сковать меня или обездвижить любым способом, который служба безопасности посчитает нужным. Также даю разрешение на применение к себе любых технических средств по выявлению лжи. На химические препараты, а так же на применение к себе Парасил не согласен, за исключением экстренного лечения в случае непредвиденных обстоятельств. Также предупреждаю, любые следящие устройства, а также записывающие устройства для записи моих слов могут нести опасность национального уровня. До разговора с Эмилией Суинки я отказываюсь принимать пищу.

Томас Кальверт откинулся на спинку служебного кресла и, скрывая скуку, еще раз бросил взгляд на монитор. На экране отображалась стерильная белая камера три на три метра, из мебели в ней была только заправленная казенным бельем жесткая койка. Это если не считать за мебель две видеокамеры, расположенные под потолком в углах. На краю койки и сидел виновник его раздражения. Ладно этот парень пришел в СКП и заявил, что находится под контролем Властелина, сумасшедших в этом мире не счесть. И предоставленная им справка о психическом здоровье — вовсе не такой серьезный аргумент, как кажется этому юноше. Это мелочи: допрос по протоколу, предусмотренный процедурой карантин и скорее всего его ждет пинок под зад, с пометкой в личном деле. Точнее ждал бы пинок, но то, что «добровольный» заключенный отказывается есть, вот это может быть проблемой. Это гора бумажек, насильное кормление. Заместителя главы СКП Броктон-Бей откровенно бесило, что из-за одного неадеквата придется заполнять гору бумажек, а также отвлекать массу людей от основной работы. У него даже мелькнула мысль отправить отчет своей начальнице, ведь именно встречи с ней и жаждет этот парень. Но как мелькнула эта мысль, так и исчезла, он прекрасно знал характер Эмилии и так подставляться не собирался. Тем более, это была основная реальность, вторую сегодня вечером он собирался скинуть, она была создана для проверки некоторых его предположений не более, и в ней прямо сейчас творился бардак и стрельба.

— Опишите человека, который взял вас под контроль. — За соседним столом, устало повторял в микрофон одно и то же оперативник. — Когда и где это произошло?