— А мы с дедом доделаем лодку?
— Какую лодку?
— Ой, я кажется проговорился, — смутился мой маленький рыцарь.
Мы спустились в московский метрополитен и с одной пересадкой были в нашей деревне.
Проходили по тихим улочкам. Тут и там собаки лаяли. Деревня среди Москвы. Домики яркие, ставни резные. Сразу видно, что живут творческие люди. Проходила мимо с домом своей соседки Лилии Макаровны.
Она жила одна и мы с ней очень сдружились. Она мне чем-то напоминала актрису советских времен. Ей было уже за девяносто лет. Но она очень за собой следила. И не скажешь, что этой женщине столько лет. Она прожила всю жизнь в Москве. Не особо любила рассказывать о себе. Детей у нее в живых уже не было. Но где-то за границей жили внуки, которые присылали бабушке раз в год поздравление с днём рождени, да и деньги высылали раз в месяц. Лилия Макаровна не бедствовала. Миха очень любил к ней заходить в гости. Её дом был, как музей.
Открыв калитку нашего двора, я снова оказалась в своем тихом мирке. Мамуля суетилась на кухне, готовила ужин. Лайла играла с Амирой. Папа чинил что-то в гараже.
— Что-то вы рано пришли? Доченька, что произошло? — Мама оставила готовку и подошла ко мне обняла меня. Рассматривала меня и пыталась словно заглянуть ко мне в душу.
— Мамулечка, всё хорошо, — ответила роднуле и отправила сына к Лайле, чтобы он не слышал наш разговор. Мама пока всё не выведает, меня же не отпустит.
— Какое хорошо? Чего глаза красные и тушь потекла? Доча, ты себя в зеркало видела? Что случилось? — Мамин голос был обеспокоен.
— Артёма видела. Поговорили.
— О чём?
— Он не спас Джамаля. Хотя обещал. — Опять слезы подступили. — Да и слава богу, что не спас.
— Мам, как ты можешь так говорить! Ведь детям нужен отец.
— Вот именно, отец. И что б им дал твой султан? Так бы и ездила с ним, и пряталась от интерпола? Он бандитом был. И хорошо, что так все разрешилось. — Мама воздела руки к небу, словно благодарила. — Лучше присмотрелась бы к Артёму. Бедный парень столько лет по тебе сохнет, а ты с бандитами шляешься. — Ма, ну что ты выдумываешь?! Сохнет он по мне, как же! Сам меня Джамалю отдал, чуть ли не на блюдечке с золотой каёмочкой. — Так а с этого места подробнее. Пошли присядем за стол и ты мне всё расскажешь. Стоим с тобой около двери. Как я понимаю, Лайла эту историю не знает. — Я кивнула головой. — Как же хорошо, что она русский язык плохо знает.
Мы присели за стол и я стала маме рассказывать о том, что произошло в тот день, когда я уехала с практики.
— Я всё-таки не поняла. Где он тебя отдал? Ни слова не сказал. Это всё твоя обида.
Прокручивала снова и снова, как на замедленной плёнке наш разговор в Конго с Тёмой. И почему я тогда подумала, что он меня отдал моему султану. Чем же привлек меня Джамаль? Своим богатством? Своей галантностью? Тем, что относился ко мне, как к принцессе. Но ведь и Артём был ко мне всегда внимателен и добр. Но он был другом, и я его не воспринимала, как возлюбленного и любимого. Вот правду говорят, любовь зла.
— Девочки мои, вы чего такие тихие сидите? — раздался голос папы от двери кухни. — Да мысли в порядок приводим. Сколько время-то? Ужинать не пора? — Пора бы.
Ужин за мыслями прошёл словно в тумане. Вечером, как обычно, игры с детьми. Не помню, как уснула. Словно провалилась во тьму и искала кого-то. Шла во мгле. Холод пробирался в каждую клеточку моего тела. Это казалось такой реальностью. Я стала звать того, кто мне дорог сердцу — моего любимого мужа: “Джамаль, спаси меня. Я не могу без тебя. Мне холодно”. И эта мгла стала приобретать черты моего султана. Я попыталась его обнять, но не смогла, обхватила воздух. “Любимый мне без тебя плохо”, — я изливала свою душу. Свою сердечную боль. Муж молчал и ничего мне не говорил. Уже просыпаясь, я услышала слова любимого: “Будь счастлива, девочка моя сладкая. И помни, что я тебя всегда любил”.
А утром мне позвонил Артём и попросил о встрече. Я согласилась. С этого дня для меня и детей началась другая сказка. Тёма приходил с цветами для меня и мамы. Устраивал романтические свидания. Дарил подарки детям. Мне казалось, что он покупает, как меня, так и детей. Меня правда это то раздражало, то умиляло. И ещё я ждала подсознательно, когда же Тёма признается в своих чувствах. Но при этом не хотела впускать его в своё сердце. Боялась, что если впущу его в душу, то это будет предательством по отношению к погибшему супругу. А когда узнала, что он и не был моим мужем официально, я умерла словно заново. Но я всё равно продолжала воспринимать его именно так. О том, что мы не были супругами мне рассказала Екатерина Петровна. Я, конечно, не могла в это поверить, но она предоставила свидетельство о регистрации брака в мэрии Венеции. Там было записано, что супруг — Джейсон Мартинес. А вот моё имя указывалось, как Мариам Малевина. Паспорт-то мой остался у Тёмыча. Я ведь об этом и забыла. А по поддельным документам, вроде как и не считается. Тёма же, оказывается, за меня практику прошёл, Дзюба заставил. Да и Тёма не хотел, чтоб у меня проблемы возникли. Он очень надеялся, что я вернусь к нему. Я в тот день проплакала опять беззвучно в подушку. Хорошо, что моя комната находится далеко от родителей и от комнаты Михи.
Утром встала разбитая и невыспавшаяся. Я бы ещё поспала, но вспомнила, что Миха меня уговаривал поехать в торговый центр уже несколько дней подряд, а у нас всё откладывалось. А вот и мой лучик. Сын забежал в мою комнату, когда я ещё толком глаза не раскрыла. Я заулыбалась моему солнышку. Потянула его к себе. И снова прикрыла глаза. Утро совсем раннее, поэтому можем себе позволить поваляться. Хоть там за окном светит солнышко во всю. А у меня два солнца или два лучика рядом. Хотя маленькая моя принцесса, наверное ещё спит.
— Обнимашки-обнимашки, — сказал мой сыночек, обхватывая мою шею своими ручками. А я в ответ прижала его к себе ещё крепче. С наслаждением вдыхала запах детства. Это был наш утренний, если можно сказать, ритуал. — Ма ты помнишь же, что обещала, что мы сходим за новым планшетом. — Сыночек, и вот зачем он тебе? — спросила его я. — Ты же знаешь, что у меня сломался старый. И я хочу выбрать его самостоятельно. — Можешь воспользоваться моим телефоном. — Нет. Даша задала задание на сайте. — Учительницу нужно называть Дарьей Валерьевной, а не Дашей. — Да, Дарья Валерьевна. С твоего не открывается почему-то, я пытался. — Какой ты у меня стал всё-таки большой. Скоро уже в школу. — Ма, а меня там дразнить не будут, что я не такой как все? — В смысле не такой? — У тебя цвет лица белый, как и у деда с бабулей. А у нас с Ами темный. Мы негры, да? И у Лайлы тоже темный цвет кожи. — Нет, сыночек, ты же знаешь. И мы с тобой уже так много говорили об этом. Ты мулат. И папа твой был мексиканцем. — А чем мексиканец от негра отличается? — Ох, сколько вопросов. Так всё, хватит. Иди переодевайся. Позавтракаем и поедем в торговый центр. — Ура! Мам, ты у меня самая лучшая. А Лайла с нами пойдет? — Пойдет, наверное. Я зайду к ней и спрошу. — И мое сокровище улыбаясь убежал в свою комнату.
Надо выполнять обещания, а то он так перестанет мне верить в будущем. И также надо с Лайлой всё-таки поговорить. Дома родители и общение у нас не получится. Пойдем в кафе, а в это время Миха на детской площадке побудет. Там и любимые его батуты, и горки с шарами. А мы спокойно поговорим и определимся, как нам дальше жить. День обещает быть прекрасным. Если бы я только знала, что он мне принесёт.
Накинув на ночнушку халат отправилась к Лайле. Она уже проснулась и сидела перед открытым окном. При этом одета, как всегда, безупречно. Юбка и блузка сидели на ней, как словно на неё сшитые. Я всегда удивлялась, что при любых обстоятельствах она была эффектно красива. Такое чувство, что с макияжем она укладывалась спать и просыпалась с ним. Словно не было ночи. И я когда-то её ревновала к Джамалю. Да так, что сердце сжималось. Мне иногда казалось, что это не я его жена, а она.
— Вы что-то хотели, госпожа? — Лайла повернулась ко мне и я ощутила, что окружающая нас атмосфера наполняется непонятной какой-то злостью от неё. Что происходит? Мы опять вернулись к тому, от чего ушли? — Лайла, сколько можно? Ты мне подруга, а не рабыня какая-то. — Я подошла к ней и обняла её. Девушка посмотрела на меня своими синими глазами и опустила ресницы. — Да, конечно, Мариам. Так что вы хотели? — Мы в торговый центр идём с Михой. Пойдёшь с нами? — Да, да пойду. — И её лицо озарилось улыбкой. — Тогда я сейчас переоденусь. Миха в кухне уже. Спускайся и позавтракай, окей? — Окей.
