“Любимая моя, твой раб просит прощения у своей госпожи, нам надо ускорить события и пожениться завтра. Мой бизнес требует неотложного внимания, ты же всё понимаешь, моя хасеки?”

Да, слегка расстроилась: почему завтра, к чему такая спешка? Почему не позвонил поговорить. Много вопросов, ладно, свадьба — это лишь формальность, поговорю с ним ночью. Мы встали рано утром

Рано утром пришла Лайла следом за ней в номер зашёл стилист. И первым делом начал колдовать над моими короткими волосами. Он их очень искусно завил и прикрепил шикарный шиньон, который потом элегантно смотрелся из-под фаты в виде завитых локонов. А сверху прикрепил диадему, подаренную мне моим любимым. Такой подъём чувств, как же это волнительно, мой султан, мой любимый, мой принц станет моим мужем. Пока визажист накладывал мне макияж, я пыталась успокоить свои треволнения и расшалившиеся нервы. Когда смогла взглянуть на себя в зеркало, была ошеломлена. Мастера сделали просто невероятную работу. Из зеркала на меня смотрела я и не я одновременно. Глаза стали очень выразительными и сверкали словно бриллианты на моей диадеме. Мы с Лайлой спустились к выходу, где нас уже ждала белая свадебная гондола. Джамаль ждал нас около здания мэрии. Он был великолепен в белоснежном костюме с маленьким свадебным букетом из ярко-алых роз. Когда я вышла из машины, он чуть не выронил букет, что-то быстро забормотал на арабском, потом обратился ко мне, не скрывая своего восхищения:

— О, моя Мариам, как же ты прекрасна, как принцесса из сказки! — подставил локоть, я взяла его под руку, чувствуя себя в этот момент на вершине счастья. Мы медленно поднялись по широкой лестнице. Сделали несколько фотографий в холле, а затем проследовали в зал регистрации браков.

Регистрация прошла без задержек, ведь у нас и гостей-то не было. Если не считать того Керима и похожего на него юношу. Позже узнала, что это брат, его имя Карим. И конечно же Лайла, которая очень красива. Я немного растерялась, когда увидела этих мужчин здесь.

И вот я уже миссис Мариам Мартинес! Зазвучал вальс Мендельсона, не знаю почему, он никогда мне не нравился, но сейчас, когда я кружилась в танце с любимым мужчиной, это была самая желанная музыка… — Так хотелось на выходе швырнуть букет. И мне повезло! У подножия лесенки стояла кучка женщин, ждали свадебный кортеж. Я их окликнула, повернулась спиной и кинула цветы. Одна поймала, так радовалась! Джамаль удивлённо спросил, зачем я выкинула букет. Пришлось объяснять, что есть такой интересный обычай, и кто поймает, та обязательно вскоре выйдет замуж.

Потом мы долго гуляли и катались на гондолах по Венецианским каналам, с причалов и мостов нам приветливо махали люди и что-то кричали на разных языках, поздравляли, наверное. Это немного смущало. Но в то же время очень хотелось поделиться своим счастьем со всем миром. Каждый раз, когда проплывали под каким-нибудь мостом, Джамаль меня целовал и говорил, что это на удачу и долгую семейную жизнь. А вечером в одном из ресторанов нас ждал роскошный ужин, живая музыка, танцы. Радость от торжества омрачала настойчивая мысль, что не было родных на этой свадьбе: ни моих, ни Джамаля.

Поздним вечером мы приехали в отель. Впереди брачная ночь! Всё моё существо сладко пело. Конечно, я совершенно забыла поговорить с ним, о чём хотела, задать все мучающие меня вопросы. А утром я проснулась от того, что Джамаль громко говорил по телефону. В его голосе слышны были нотки раздражения. Хотя он и говорил на арабском, но я поняла по его интонации, что произошла какая-то неприятность. Джамаль мне ласково сказал:

— Просыпайся, любовь моя. Мне очень жаль, но надо срочно уехать по делам. Хотел провести с тобой весь месяц, но не получается всё время быть с тобой. Моя работа требует внимания. Погуляйте с Лайлой по городу, развлекитесь и отдохните! Как только завершу дела, сразу прилечу, и поедем в Италию!

Обидно, но дела есть дела. Что поделать, вышла замуж за бизнесмена. Разве могло со мной такое произойти? С обычной девушкой из обычного подмосковного городка.

Попыталась разговорить свою неизменную спутницу, но она была как обычно молчалива. Мы с ней гуляли по городу эти несколько дней. Я думала о первом имени Джамаля — он Джейсон, а в переводе это имя означает “целитель”. Значит, мы должны быть вместе. Это судьба! Но как сказать родителям о нем? Телефона нет, связи никакой. Мой султан вернулся вечером следующего дня, сразу заказал романтический ужин, свечи, играл и пел мне арии. А в первой половине следующего дня мы выехали в Италию, на машине, точнее на двух. Джамаль объяснил, что во второй едет наш багаж. Так удобнее.

Первым городом в нашем автомобильном путешествии стал город Верона. Джамаль всю дорогу рассказывал, что в этом городе произошла вся трагедия пьесы Уильяма Шекспира “Ромео и Джульетта”. Он так вдохновенно пересказывал диалоги! Да, я помню. Читала. Зачитывалась и сонетами и пьесами Шекспира. Моя любимая книга, история трагической любви. Впервые я прочитала её, когда мне было четырнадцать лет. Потом мне стал нравится Гамлет и его “Быть или не быть, вот в чем вопрос”-всегда помогал мне в жизни. И второе его выражение: “Чтоб добрым быть, я должен быть жесток”. Всегда перед важным решением вспоминала эти известные слова. Сейчас они крутились в моей голове. Никак не могла поймать мысль, но она все время крутилась и не давала покоя.

Так было жарко, все время хотелось пить. Лайла услужливо подавала бутылку с клюквенным морсом. Я и не заметила, как заснула под восторженный рассказ Джамаля.

Опять странный сон: мой любимый с нашим сыном в лодке, и её уносит в океан… А я стою на берегу и ничего, вообще ничего не могу сделать. Только горячие слезы катятся по щекам. Очнулась в холодном поту, сжалась в комочек, глядя в окно. Не хотела, чтоб кто-то заметил, что мне плохо.

Почему никогда его не называю первым именем, Джейсон? Не знаю, он для меня султан Джамаль. Первое его имя — оно как будто из другого мира, не моё, не родное, веет от него какой-то опасностью, что ли. С этими не радостными мыслями проделала весь оставшийся путь до Вероны.

Пригороды были довольно живописными. Увитые плющом низкие строения вдоль улиц создавали ощущение сказки. Наш путь лежал к арене. Улочки стали теснее, почти исчезла зелень. Мы оказались на месте. Поднялись по витым лестницам на самый верх древнего строения.

— Арена-ди-Верона — это всемирно известная концертная площадка. Под этим названием известен всеми античный римский театр. И арена расположена на главной площади города. Пьяцца-Бра, — сказал мне Джамаль.

Раскаленный воздух коснулся моего лица. Была середина дня. По словам моего любимого, вечерами здесь проходят концерты и театральные спектакли. Джамаль печалился, что мы не сможем остаться до очередного шоу. И мне вдруг стало интересно: а что, если я спущусь вниз этого великолепия и прочитаю стих Ахматовой? Оценит ли Джамаль? И я прочитала с дикцией и расстановкой:

Почему я вспомнила это стихотворение, не понимаю ….

Джамаль, не понимая русского языка, очень восторженно мне хлопал.