Мне не нужны никакие другие проблемы – достаточно беспокойства о состоянии Ринальдо.

Он потерял много крови. Она сильно пропитала мои джинсы.

Появляется Джонатан с полиэтиленовым пакетом из «Олд Нэви»¹⁴. Внутри джинсы и рубашка с длинными рукавами.

– Я не знаю твои размеры, братан, – говорит он, – так что прикинул сам. Подумал, что это лучше, чем то, что на тебе сейчас. Твоя винтовка в кузове моего грузовика.

– Спасибо.

Я переодеваюсь в туалете. К моему возвращению, в комнате ожидания уже находятся Габриэлла Моретти вместе с Ником и Луизой. Когда Леле слышит то, что говорит врач, она заламывает руки и вытирает глаза. Прежде, чем скрыться обратно за закрытыми дверями, доктор похлопывает её по руке.

– Леле, – говорю я тихо, беря её за руку. Она тянется ближе и целует меня в щёку. – Прости, что меня не было рядом с ним. Я не видел…

– Успокойся, Эван, – она касается моей щёки рукой. – Я не виню тебя.

– Док сказал, что сейчас он стабилен, – говорит Джонатан. – Вы привезли его вовремя. Если бы он потерял больше крови…

Он замолкает, но этого достаточно, чтобы лицо Леле побелело. Луиза крепко её обнимает, а Ник стоит в сторонке, шоркая ногами. Он смотрит в пол, морща лоб.

Должно быть, для него странно находиться рядом с женой Ринальдо, зная, что его собственная мать была не более, чем случайной связью Ринальдо. Леле никогда не говорила о Нике – никогда не признавала его членом семьи, – но кто бы стал её в этом винить?

Ко мне подходит Луиза, берёт за руку и отводит подальше от остальных.

– Что случилось? – её глаза воспалены, и она крепко сжимает мою руку.

– Кто-то точно знал, где мы будем и когда, – говорю я ей. – Нет никаких сомнений.

– Кто-то свой?

– Скорее всего.

– Кто?

– Пока не знаю, – я обхватываю пальцами её подбородок и поднимаю голову, чтобы она смотрела на меня. – Но я выясню.

Луиза кивает, поднимает руки и обнимает меня за шею. Тепло её тела для меня непривычно, и, когда она прижимается ко мне, я чувствую, что моё тело начинает реагировать на её близость. Я обхватываю её кисти и опускаю руки Луизы вдоль боков.

– Я позабочусь об этом.

Она принимает моё обещание ещё одним кивком.

Двери отделения экстренной помощи открываются, и входят новые члены команды Ринальдо. С ними Бекка, поэтому я предполагаю, что груз на наш склад на севере уже доставлен. Устанавливаю зрительный контакт с Поли, который посылает мне широкую улыбку и подходит.

Не колеблясь и секунды размахиваюсь и бью кулаком его в морду. Рожа чувака твёрдая как кирпич, и я, возможно, сломал пальцы, но мне насрать. Он отлетает назад, но восстанавливает равновесие, удерживаясь на ногах. Я хватаю его за плечи и припечатываю к стене, в бешенстве придавив всем своим весом.

– Увижу ещё раз подобный жест – положу твою отрубленную голову на стол Ринальдо, – я бью его кулаком в живот, только чтобы подчеркнуть свою точку зрения. – Тебе нужно уяснить, с кем ты, блядь, имеешь дело, капиче? Ты делаешь то, что я тебе говорю, и когда я говорю это сделать. Если тебе это не нравится, держи свой грёбаный рот на замке и все равно делай, что говорят.

Отпускаю его, и он оглушённый падает на пол. Когда я ухожу, Бени бросается к нему и помогает подняться. Луиза таращится на меня, а Леле делает вид, что ничего не произошло.

– И из-за чего это? – указывает Джонатан незажжённой сигаретой на Поли.

– Из-за неуважения, – отвечаю я сухо, пока мы с Джонатаном ищем свободные места в комнате ожидания подальше от остальных. – А тебя где черти носили?

– Похоже, искал ветра в поле. На одном из складов на северо-востоке сработала сигнализация, но там никаких следов. Всё на месте. Возможно, это просто случилось из-за холода или ещё чего-то в этом роде. Я поручил одному из электриков всё проверить. И расчёт времени ни к чёрту не годится. С новой системой я должен был обнаружить прибытие фур раньше.

Я не верю в совпадения, и это происшествие не исключение. Сигнализация не выходит случайным образом из строя именно в то время, когда все заняты большой партией оружия. Кто-то спровоцировал это, чтобы вытащить Джонатана и оставить Ринальдо незащищённым, но кто?

– Кто тебя послал?

– Мне сказал проверить сам Ринальдо. Не знаю точно, кто сообщил ему, но он разговаривал с Бени, а до этого просматривал списки Бекки.

Нужно было доверять своим инстинктам. Я знал, что что-то не так, и позволил Ринальдо игнорировать мои предупреждения. Я должен был более настойчиво отстаивать свое мнение. Несмотря на то, что говорит Леле, случившееся - моя вина.

Ринальдо полагался на мою защиту, а я его подвёл.

Возвращается доктор и сообщает Луизе и Леле новую информацию. Я вижу на их лицах облегчение, и мне не нужно словесных подтверждений. Кризис миновал, так всегда говорят врачи. Теперь это вопрос восстановления.

Но что, если он больше не сможет ходить?

На войне я видел много ранений ног. Видел, как многие парни теряли свои конечности. Ринальдо не грозит ампутация, иначе Леле не выглядела бы такой довольной после слов доктора, но у него всё ещё могут проявиться какие-нибудь необратимые повреждения.

Луиза подходит к основной группе, и большинство из них покидают помещение. Ник на мгновенье задерживается, но после того, как обменивается с Луизой парой слов, в ярости бросается вон. Я наблюдаю, как Леле провожает его взглядом, а затем поворачивается к дочери.

Джонатан выходит покурить, а Леле приближается к тому месту, где сижу я.

– Эван, дорогой, тебе не за чем здесь оставаться, – говорит Леле. – По их словам, Налдо будет ещё какое-то время без сознания. Иди домой и немного отдохни.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Мне сегодня не заснуть – это уж точно. Ни за что на свете не уйду, пока не увижу Ринальдо.

– Я остаюсь, – должно быть, она слышит в моём голосе решимость, потому что больше не давит. Даже после объяснений Луизы, что пуля прошла навылет, и Ринальдо, как ожидается, полностью восстановится, я отказываюсь сдвинуться с места.

Где-то около двух часов ночи выходит доктор и говорит, что семья может зайти в палату Ринальдо. Не моргнув глазом, Леле сообщает доктору, что я их сын, и мне разрешают войти в комнату вместе с Леле и Луизой.

Несмотря на то, что Ник вернулся после своего приступа гнева, он держится в стороне, глядя под ноги. Никто не просит его присоединиться к нам.

Ринальдо подключён к обычным в таких случаях аппаратам, однако тихое пиканье приборов заставляет меня напрячься. Его глаза открыты, но у него такой стеклянный взгляд, какой может придать только морфий.

Я стою сзади, а Леле и Луиза нервно суетятся около него. Простыня натянута на Ринальдо по грудь, так что я не могу видеть его ногу, но могу сказать, что она в нормальном состоянии. Все жизненно важные показатели, отображающиеся на мониторе, тоже в порядке.

После того, как Леле, наконец, отпускает руку Ринальдо и вытирает глаза, он говорит ей и Луизе, что ему нужно поговорить со мной наедине, но она начинает упираться. Босс кидает на неё неодобрительный взгляд - Леле громко вздыхает, но больше не протестует. Она берёт Луизу за руку, и они выходят.

Я не спрашиваю, как он себя чувствует.

– Кто это сделал, Эван? Старк? Тейлор?

– Не знаю, сэр, – отвечаю ему, – но выясню.

– Мне следовало тебя послушать. Ты с самого начала говорил, что это место небезопасно. Я думал, что той бойни, которую ты устроил в Оберн Грешаме, будет достаточно, чтобы все держались от нас подальше.

– Это может быть кто-то ещё из Сиэтла? – спрашиваю я.

– Насколько я слышал, нет, – медленно качает головой Ринальдо. – Они всё ещё выясняют, кто из них главный. Там полный хаос.

– Может, кто-то пытается доказать, что может быть лидером?

Он на мгновение задумывается.

– Возможно.

– Я проверю.

– Проверь всё. И всех. Врачи хотят, чтобы я пару дней не напрягался. Франклин переведёт меня в больницу, где у него больше полномочий.