– Почему нельзя? Я могу придумать всё.

– Все? Попробуй придумать хоть что-то, что не состоит из известных понятий и вещей. Ум этого не умеет. Он только открывает то, что уже есть, и комбинирует.

– Какого чёрта! А компьютер?

– Комбинация существующего… Хотя оригинальная. Человек ведь образ Творца. Человек может творить из существующего. И подражать. Робот – плохое подражание живого, компьютер – разума. Но что за чудо – первый разум из материи, из атомов! Даже представить его было невозможно до того, как он появился.

– Согласен, согласен. Я возражал и себе тоже, скорее, чтоб утвердиться… – Альберт привстал. Ему нравилась наша беседа.

Я продолжил:

– Разумная материя! Материя в руках Творца приобретает любые формы, но мы не видим Его работы. Мы видим цепочки причин и следствий и не понимаем, что материя движется к цели, указанной Творцом. Разве может червь, копающийся в глине, представить и поверить, что из глины можно сотворить прекрасный сосуд, а из земли – цветок?

Альберт задумался. Видна была внутренняя борьба.

– Нет! Нет! Эволюция исключена! Я, конечно, согласен с тем, что был замысел творения, его цель… и даже, что материя движется к цели. Но к цели, указанной Богом. Она просто движется… без создания новых форм.

– Так думали саддукеи. В том-то и дело, Альберт, что начальные условия и законы не жёстко определяют конечную точку: есть ещё неопределённость. Поэтому материя пластична и подчиняется духу. Сначала Бог ставил цели земле, указывая, что ей произвести, – ты сам читал об этом в книге Бытия, – и эволюция подготовила форму, способную стать разумной. Вдохнув в неё дух, Бог создал человека и задумал подчинить вселенную ему, как и сказано в восьмом псалме, а Сам почил от дел. Человек научился в раю менять вселенную, возделывать сад, ставить цели самостоятельно и достигать их.

– Эволюция? Комары там всякие, паразиты… Бр-р-р… Откуда они? Это замысел? Это цель? Нет, это ошибки, следствие греха… Так что… Если есть законы, то как достигнуть цель, стоящую в стороне от цепочки причин и следствий? Тем более, если цель ставит человек? Кто он такой? А эволюция вообще не имеет цели! Она неразумна. Какая у эволюции цель? Эволюция – это движение к хаосу. Траектория движения материи задана законами и не обязательно ведёт к цели. Так что… Мы возвращаемся к акту творения. Все цели были достигнуты одномоментно – актом творения. Вернее, дней творения шесть. Но никакой эволюции!

– Тебе не нравятся комары, паразиты, хищники, смерть, страх? Мне тоже. Но человек пал, и земля покатилась без цели, как мы и видим её сейчас, – она произвела волчцы и плевелы, гнус, болота, а затем пустыни, потеряла разнообразие видов.

Альберт задумался, и мне показалось, что он опять поколебался и был готов отступить от жёсткого креационизма. Но я ошибался. Спор ещё некоторое время возгорался и затухал.

– Появление человека – это новый день, это свет, в котором видно Творца, – сказал я, подводя черту под темой сотворения человека. – Без Творца не могло возникнуть то, чего нет и что невозможно представить. И опять вечер и опять ночь. Это уже то, что мы видим. А будущий день ещё не настал. Это день творения новой вселенной, нового неба и новой земли. Таковы поэзия и образы книги Бытия.

Альберт яростно спорил с тем, что материя участвовала в творении, меняясь эволюционно. Я здесь не привожу его доводы, они из набора всем известных. Потом мы перешли к теме жизни вообще, и Альберт спросил:

– До человека была сотворена просто жизнь. Чем, по-твоему, животные или растения отличаются от камней?

– Раньше спорили об этом, писали. Но так ни к чему, кажется, не пришли. Пригожин придумал порядок из хаоса. Помнишь такую модель – брюсселятор? В потоке свободной энергии, в процессе увеличении энтропии, случайно образуются структуры, которые сопрягают этот процесс с противоположным, но меньшим по энергии. Они уменьшают энтропию внутри за счёт увеличения снаружи и так поддерживают свои структуры, которые растут и выживают, конкурируя между собой. Ну и вообще – ещё много есть у Пригожина в этом духе. Это ты должен знать.

– Всё это как-то… Я бы сказал, натянуто. В смысле приложения к жизни. Конечно, это неплохое описание, но…

– Я того же мнения. Мы интуитивно различаем живое от неживого. Законы живого не вывести из молекул. Так же как законы макромира – из квантового мира. Эти слои материи разделены разными характерными временами, разной скоростью процессов, и потому между ними есть разрыв причинности – сингулярность своего рода.

– Ну-у… Так ты сам креационист – правда, своеобразный. Жизнь – это дар Творца, это так!

– Именно так. И главное свойство животной жизни, которое мы можем ухватить и описать, – это способность отражать внешнее, то есть создавать образ внешнего в своей внутренней структуре и формировать реакцию, рефлекс на внешнее, на раздражитель с помощью этого образа. Живые структуры рождают внутренний закон, алгоритм, определяющий индивидуальный ответ, а не просто подчиняются общему закону, как весь физический мир. Это главное, что отличает живое от неживого. Живое стремится стать свободным от внешнего принуждения, от закона природы, создавая свой индивидуальный внутренний закон.

– Но и нейросети построены на самообучении и формировании индивидуальной реакции.

– Да, именно. Это подражание живому, но в очень узком диапазоне реакций. А жизнь – это тотальное формирование индивидуальной реакции, во всех аспектах. Это свойство даже отдельной клетки, амёбы какой-нибудь. Она учится отползать от опасности, размножаться, когда нужно, сжиматься, экспрессировать разные наборы белков, запасать энергию и прочее-прочее. Живое в ходе развития научилось формировать индивидуальные реакции и тотально заполнило этим свойством всё, где это даёт преимущество выжить.

– Опять…

– В неживой материи законы общие, универсальные, не отличающиеся от объекта к объекту. А живой организм – это субъект, подобный целой вселенной. Он создаёт для себя внутренний закон, рефлекс – на основе индивидуального опыта взаимодействия со средой и для ответа на все возможные внешние воздействия.

Ещё в бытность молодым ученым я любил читать Библию. Ещё тогда меня удивляло, сколько открытий приносит просто внимательное чтение. Я никогда не любил держать в моей голове взаимоисключающие идеи, считая их одновременно истинными. Наука отдельно, Библия отдельно – это не для меня.

Мы ещё некоторое время посидели. Я выговорился и настроился теперь слушать, но Альберт всё больше молчал, наконец совсем насупился, и вскоре мы разошлись по номерам.

Материалы сценария.

Надписано карандашом:

Вопрос, кто назван в Евангелии ангелом (посланником) завета: Иисус или Иоанн Креститель? Посланник заключает завет… Кто ещё? Значит, Иисус! Почему говорят про Иоанна?

Эпизод. Ангел (άννελος греч. – посланик, вестник) Завета. В синодальном переводе Евангелия стоит «ангел», а у Малахии на иврите – «посланник».

Начало Евангелия (благой вести) Иисуса Христа, сына Божия, как написано у пророков: вот, я посылаю ангела (посланника) моего пред лицем твоим, который приготовит путь твой пред тобою (Марк).

Вот, я посылаю посланника моего, и он приготовит путь предо мною, и внезапно придёт в храм Свой Господь, которого вы ищете, и посланник завета, которого вы желаете; вот, он идёт, говорит Господь Саваоф (пророк Малахия).

Капернаум. Во дворе синагоги в субботу после молитвы. Беседуют Наум и Миха.

– Шалом, брат Наум. О-о, сегодня даже калеки приползли. Давно не видел такого рвения к молитве.

– Шалом, Миха. Здорова ли невестка твоя? Жена моя справлялась о ней.

– Да, слава Всемогущему, горячка прошла у неё. Смотри-ка, сколько народу на Иисуса пришли посмотреть и послушать. Но больше всего-за исцелением.

– A-а. А о чём спорят?

– Назар, главный из фарисеев, речь держал. Выражал сомнения об Иисусе. Ну, они – мужи учёные, знают поболее нас.