Мы вошли в небольшую комнату, отведенную под «ясли». Я смотрел на черно-серые комочки с разноцветными нитками на шеях, копошащихся на вытертом коврике, и умилялся.
– А почему их только шестеро? – с недоумением поинтересовался я.
– Один из них все время куда-то прячется! – весело проговорила заводчица. – А-а, вот ты где, красненький! – она вытащила из-под кровати седьмого щенка с красной ниточкой на серой пушистой шее и показала его мне. – Кстати, советую взять именно его!
– Почему? Мне он показался… несколько трусоватым. Все вон как дерутся, а этот забился под кровать…
– Возможно, зато именно у этого зубы прорезались раньше других! Это говорит о его хорошем здоровье и будущем физическом потенциале. – Она раскрыла его розовую пасть, демонстрируя небольшие белые клыки: – Полюбуйся, какая прелесть! А то, что трусоват, так воспитаешь, как подобает, и все будет тип-топ! – Нина завернула щенка в мягкую тряпицу и передала драгоценную покупку мне: – Ну, желаю успеха, собачник!
Так началась наша беспокойная жизнь. Как выяснилось, породистого клубного щенка по правилам, мне не ведомым, надлежало назвать на определенную букву. В данном случае это была буква «У».
Никогда не забуду, как мы всем семейством целый день занимались подбором имени, но все было не то. Наконец, моя жена сообразила заглянуть в энциклопедический словарь.
– Ульчи! – объявила она. – Давайте назовем его Ульчи – в честь одного малого северного народа.
Никто не возражал, и вскоре это необычное для собаки имя накрепко привязалось к нашему питомцу.
Прошел год, Ульчи превратился в красивого, очень подвижного, любопытного и удивительного сообразительного пса. Уже через короткое время я мог гулять с ним без поводка, что в принципе не приветствовалось в людных местах. Но наши соседи уже хорошо знали мою собаку и никогда не делали мне замечания. Я совершенно не опасался, что он может куда-то убежать, кого-то напугать или, тем более, укусить. Наш Улька, как мы иногда его называли, был само добродушие.
Но были у нас и проблемы. К сожалению, репутацию своей породы в части нервозности он подтвердил полностью и даже с лихвой! Дело в том, что наш пес не мог смириться с присутствием чужих людей, посягнувших на «его территорию». Хотя на даче это было даже полезно. Целый день он как угорелый носился вдоль забора, облаивая всех, кто хоть на метр приближался к нему. Но это, к сожалению, сильно отражалась на всех, кто приходил к нам в гости. Собака в буквальном смысле становилась неуправляемой, и только я мог хоть как-то воздействовать на него.
Во мне Улька признавал «старшего по званию» и немного побаивался. Все же остальные для него авторитетом не являлись, и в мое отсутствие туго становилось не только нашим гостям, но и домочадцам. Он неотступно сопровождал «пришельца» и скандалил до тех пор, пока тот не уходил.
– Не бойтесь, он не кусается! – извинялись домашние.
– Да, да, мы понимаем – собака! – кивали головой гости и сокращали свой визит до минимума.
– Это невозможно! – говорила мне жена. – К нам вообще скоро никто не будет приходить!
– А к нам и так уже никто не ходит! – жаловалась моя повзрослевшая дочь, которая свои дни рождения стала отмечать вне дома. – Сделай же что-нибудь, папа! Я никого из своих друзей не могу пригласить, если тебя нет дома!
– Зато маме не надо убирать квартиру после ваших посиделок! – невесело шутил я, но мысленно корил себя за то, что в свое время отказался от занятий с клубным кинологом, к которому нужно было ездить за город…
И только теща никогда не вступала в эту полемику. Осознавая свою особую роль в этом домашнем кошмаре, она тихо ненавидела Ульку, за глаза обзывая его «чертом и дьяволом».
Впрочем, наш умный пес прекрасно понимал, кто как к нему относится и расплачивался той же монетой. Удивительно, но тещу, которая тоже принимала участие в его кормлении, он «презирал» – не позволял гладить себя даже в редкие минуты ее благожелательного отношения.
Мою дочь он просто «терпел», когда она его всячески тискала, будто понимал, что именно ей он обязан своим появлением в доме. Жена же относилась к нему достаточно ровно. В отличие от других, она никогда не повышала на него голос, хотя изначально была единственной противницей его приобретения. И Ульчи это оценил, по-собачьи искренне проявляя свои чувства! Он частенько клал голову ей на колени, прикрывая в блаженстве глаза, когда она перебирала на холке его жесткую шерсть.
У нас же с Улькой сложились весьма непростые отношения. По характеру я – человек достаточно вспыльчивый, и псу нередко доставалось от меня за проказы. Он это хорошо усвоил, и старался при мне вести себя прилично, что давалось ему с большим трудом. Особенно сильно его непослушание проявлялось, когда дело касалось его «мужского» естества.
Стоило нам с ним во время прогулки случайно набрести на потенциальный объект любви противоположного пола, как моя собака становилась неузнаваемой. Ульчи бегал за сукой, я бегал за Ульчи, и ничем хорошим, как правило, это не кончалось. Набегавшись за непокорным псом, я терял терпение и уходил домой. Я знал, что, нагулявшись, он сам придет к подъезду. Так было не раз, когда он требовательным лаем давал понять всем окружающим, что уже пришел.
Я спускался вниз, и тут начиналось представление. Ульчи прекрасно понимал, что проштрафился, что его ждет неминуемая взбучка, поэтому, завидев меня, он с независимым видом не спеша удалялся прочь. И тогда, что бы я ни делал, как бы ласково с ним не разговаривал, перехитрить умное животное мне не удавалось. Дело доходило до смешного: я шел за ним, не переставая звать его, а он делал вид, что не слышит меня, и с той же скоростью уходил от меня, обходя наш дом по кругу. Я изменял направление, чтобы перехватить его с другой стороны, но чертов пес каким-то непостижимым образом разгадывал и этот маневр. Он осторожно высовывался из-за угла и, завидев меня, тут же скрывался. В эти минуты я был готов его убить, и мне казалось, что в миттеля вселялся сам дьявол, настолько не по-собачьи он был умен!
Наконец, я сдавался и просил жену, чтобы она забрала с улицы эту «хитрую бестию». Поразительно, но уже через пять минут супруга преспокойно приводила его домой, а я чувствовал себя посрамленным в этом поединке человека с животным. Порой мне казалось, что это вовсе и не животное, а человек в образе собаки, такой же член семьи со своим чрезвычайно непростым характером и привычками. И нам всем, хочешь – не хочешь, с этим приходилось мириться…
Этот кошмар так бы и продолжался, если бы не одна история, приключившаяся на даче.
Стояла прекрасная теплая погода, мы занимались уборкой участка после зимы, а Ульчи, как обычно бегал вдоль забора. Все были так увлечены работой, что не сразу заметили пропажу пса. А он, видимо, нашел дыру под забором и был таков! Мы долго искали его, кричали, но все было тщетно. Делать было нечего, развесив на всех столбах объявление о пропаже, мы уехали домой. Все были сильно расстроены, и только теща тихо проронила фразу о том, что наши мучения, наконец, закончились. Не знаю, что творилось в душах домочадцев, но мне было его безумно жалко, и я решил обязательно продолжить поиски в следующие выходные.
Но через три дня раздался телефонный звонок, и мужской голос сообщил, что уже несколько дней из сарая его соседа по даче раздается собачий лай, переходящий в вой.
– Возможно, это ваша собака, – предположил он, – приезжайте поскорее, пока она еще жива!
– А кто он такой – ваш сосед? – спросил я.
– Я его плохо знаю, он совсем недавно купил эту дачу. Приезжает по выходным и катается по поселку на велосипеде с большой овчаркой на поводке. А у нее сейчас течка, и ваш кобелек, возможно, попался на эту приманку!
На следующий день я отпросился с работы и поехал по указанному адресу. Прихватив из машины фомку, я подошел к чужой калитке и прислушался с замиранием сердца. Лая слышно не было. Тогда я на всякий случай позвонил в звонок и… решительно полез через забор. Уже на подходе к низенькому одиноко стоящему строению с единственным окном со ставнями, я, наконец, с радостью услышал хриплый лай, который мгновенно узнал!
