Я только развел руками. Вот уж истина: не пойман – не вор!

И только придя в свое купе, под аккомпанемент громкого храпа моего напарника за стенкой подумал: зависть, как бы ее не называли – белая или черная, – абсолютно разрушительное чувство! И завистник рано или поздно обязательно почувствует его разрушительную силу на своей шкуре.

Я не знаю, чем закончилась та история с пропавшим Старшиной – нас с Олегом о нем так никто и не расспрашивал, но с тех пор я вынес для себя один урок: хочешь быть счастливым, никогда и никому не завидуй!

Маршрутка издевательски просигналила и тронулась с места.

«Вот черт! Теперь неизвестно, сколько придется ждать следующую!» – ругнулся я в сердцах, не добежав до остановки буквально метров тридцать. К тому же начался противный мелкий дождик. Одно к одному!

Автобусная остановка, примыкающая к ограде городского Ботанического сада, была пуста. Я вздохнул и присел на лавочку. Ну, что ж, подожду. Резко пахнуло дымом. За оградой сада какой-то гастарбайтер в синем комбинезоне устроил костер в непосредственной близости от остановки. Вот обалдуй! Мало того, что в таких местах, насколько я знаю, жечь костры запрещено, так он еще решил выкурить всех, кто находится рядом!

Сердиться на бестолкового работника было бесполезно: дождик постепенно заливал большой костер из опавших листьев, сучьев, каких-то сухих кустов со сморщенными черными ягодами, и густые клубы дыма разносились по округе резкими порывами осеннего ветра. Сильный сладковатый запах гари щекотал ноздри, и мои мысли плавно переключились на более приятную тему, связанную с воспоминанием о недавнем шашлычном застолье. Именно на даче за шашлыком в кругу своей семьи я принял, наконец, непростое для себя решение оставить работу, которой посвятил половину жизни.

Мой родной НИИ изжил себя, погряз в интригах и погоне за легкими деньгами – большая часть здания института уже была отдана арендаторам, превратившись в рассадник различных организаций. И теперь мне, кандидату наук, имевшему на своем счету несколько изобретений, приходится перестраиваться, приспосабливаться к новым условиям. Ничего не поделаешь – у меня в семье трое девочек! Я невольно улыбнулся, вспомнив, как четырнадцатилетняя Настя – моя старшая дочь – успокаивала меня, словно маленького:

– Ничего, папа, все будет хорошо. Найдешь другую работу. Только верь в себя!

А трехлетняя Катюшка, сидя на коленях улыбающейся жены, кивала кудрявой головкой:

– Будет все холосо, папа!

Я посмотрел на часы и прикинул: если маршрутка придет хотя бы в течение двадцати минут, тогда успею на свое первое собеседование.

– Ты чего это удумал, придурок? – вдруг раздался грозный женский голос. – Кто разрешил жечь костры? Ты в уме, ирод чумазый?!

Я оглянулся: грузная начальница, укутанная платком, с большим зонтом в руках отчитывала незадачливого кострового.

Но его объяснения заглушил шум подъехавшего микроавтобуса. Надо же, даже раньше времени! Уже садясь, удивился: окна маршрутки были затонированы.

Я прошел в салон и устроился на единственном свободном месте у окна, подернутого мутной пеленой. Странно! Хотел было передать деньги за проезд, но буквально застыл на месте, когда услышал усиленный микрофоном насмешливый голос водителя: «Следующая остановка санаторий «Сладкая жизнь». При этом с первого ряда одобрительно заржали. Мне стало не по себе. Какой еще санаторий?!

– Простите, что он сказал? – я повернулся к мужчине, сидящему сзади.

– Тебе не все равно? – угрюмый мужик взглянул на меня исподлобья. – Теперь других остановок не будет!

– Что значит, не будет?

Я вскочил с места и двинулся к кабине:

– Водитель, остановите, пожалуйста, я сойду.

– Сядь и не возникай! – с переднего сиденья поднялся бородатый громила и преградил мне путь. При этом он небрежно откинул полу кожаной куртки, демонстрируя рукоятку пистолета за поясом. – Пикнешь – вышибу мозги! – лениво пообещал он и уселся на свое место.

Только теперь я обратил внимание, что в автобусе сидели одни мужики, примерно моего возраста, и, судя по их одежде, далеко не олигархи! На задних креслах вольготно развалились двое явных отморозков в камуфляже и с интересом наблюдали за моими действиями. Рядом с одним из них на полу стоял «Калаш», прислоненный к креслу, а другой держал такой же на коленях.

Сомнений не осталось: мне «посчастливилось» попасть в лапы террористов! Я обреченно сел на место. Как такое могло произойти, да еще посреди бела дня? Я инстинктивно полез в карман за мобильником.

«Даже не думай! – один из охранников подошел ко мне. – Дай-ка сюда аппаратик. Целее будешь!» – он взял мой телефон, бросил его на пол и демонстративно наступил на него каблуком своего армейского берца. Раздался жалобный треск мобилы и хриплый хохот второго охранника.

Что было делать? Я не мог поверить, что в большом городе вот так запросто можно угодить в заложники к бандитам, захватившим рейсовый микроавтобус, и разъезжающий по улицам с тонированными стеклами? Почему хотя бы этот факт никого не насторожил, не привлек внимания других людей? И тут меня осенило: микроавтобус остановился на остановке потому, что я там был один! Значит, им нужны только мужчины! Но зачем?!

Да, съездил я на собеседование!

Тем временем автобус изменил ход. Теперь мы двигались медленнее и с поворотами. Выехали за город, что ли?

Наконец, скрипнули тормоза, и водитель призывно просигналил. Тотчас послышался скрип и лязг открываемых ворот, мы въехали и остановились.

«Выходить по одному и сдавать документы водителю!» – скомандовал бородач с пистолетом и выпрыгнул в открывшуюся дверь.

«Пошевеливайтесь, быдло!» – прикрикнул бандит с автоматом и передернул затвором.

Кошмар продолжался. Мужики покорно потянулись к выходу. Дошла очередь и до меня.

– Паспорт давай! – водитель протянул широкую, как лопата, ладонь.

Я замешкался.

– Видите ли, у меня нет с собой документов. Я – безработный, просто вышел в магазин! – соврал я, сильно рискуя, ведь обыскать меня не составляло никакого труда, но почему-то мне казалось, что без документов окончательно лишусь собственного я.

«Не задерживай!» – опять крикнули сзади, и водитель сделал нетерпеливый жест в сторону выхода.

Неужели пронесло?! Мы находились на большой площадке, огороженной глухим бетонным забором с высокими металлическими воротами. Повсюду валялся строительный мусор, кучи земли, песка и щебня, но строительных объектов не наблюдалось. Кроме двух длинных дощатых бараков, стоящих буквой «Г», здесь был еще длинный навес с грубо сколоченным столом и двумя скамьями по обе стороны.

«Добро пожаловать в наш санаторий! – объявил с наглой улыбкой Бородач, судя по всему, главный. – Здесь вы будете работать, спать, жрать и наслаждаться жизнью! А кто будет сачковать, останется здесь навсегда – рядом с местом своей новой работы! – он ткнул пальцем вниз. – А сейчас – за работу! Давай их к остальным! – кивнул он охранникам.

И нас, как стадо, прикладами стали загонять в открытую дверь одного из бараков. У меня потемнело в глазах. Вот так, в одночасье я превратился в раба, безмолвную скотину, быдло! Что будет с моими девочками, моей жизнью? И это в мирное время?!

В нашей колонне из семи человек я шел последним, и это позволяло мне немного осмотреться и оценить обстановку. Я увидел, как Бородач с водителем, оживленно беседуя, зашли в другой барак и прикинул, где стоял автобус с работающим двигателем. Заметил также, что один из охранников пытается прикурить, повесив автомат на плечо, а второй нетерпеливо переминается с ноги на ногу, ожидая, когда вся колонна протиснется в узкий проход.

Я присел якобы завязать шнурки, краем глаза следя за конвоиром.

Он с недовольно ткнул меня дулом в спину: «Потом завяжешь!»

Пора! Я резко выпрямился и развернулся, перехватив автомат и одновременно нанося ему носком ботинка сильный удар в пах.