- Сама ты – гадость, - бросил он девчонке весело.

- Еще какая гадость, - вторила мужу Лизетта, отворачиваясь. Щеки горели. Не то от смущения, не то отчего-то еще. Поди, разбери.

Лис деликатно кашлянул и спросил:

- Семейную ссору можно считать оконченной? Тогда давайте разбираться с волком. Или можем оставить его тут. Мы не подписывались спасать ведьмину родню.

Лизетта заволновалась, всплеснула руками.

- Нельзя бросать. Ви… то есть, Клотильда велела…

- А коли с моста в реку спрыгнуть велит, тоже послушаешься? – перебил лис.

- Но Майло ни в чем не виноват. Он тоже того… жертва…

У Гастона едва волосы дыбом не встали. От ревности. Так этот волчара теперь – Майло? Тот самый Клотильдин внук, за которого матушка Лизетты чуть замуж не вышла? Он, конечно, в отцы годится, но некоторые девушки любят мужчин постарше. К тому же, этот «мужчина» в звериной шкуре разгуливает, а, значит, у них с Лизеттой много общего.

Ух! Черти оборотные!

Но он – Гастон – тоже не сдастся. Он – муж, а не пустое место. Пусть не рассчитывает мохнатый соперник на легкую «добычу»!

- С Майло что-то случилось, когда Клотильда меня прокляла, - объясняла, тем временем, Лизетта. - Ведьма сама не знает, почему так произошло. Не то это плата за дурную магию, не то рикошет из-за горя моих родителей. Но с моего рождения Майло ходит волком. И днём, и ночью. Клотильда много лет пыталась вернуть ему человеческий облик. Тщетно. Она надеется, что если расколдовать меня, то и с Майло снимется проклятье. Потому и жила рядом в облике Ви.

- Это Клотильда тебе рассказала? – спросил Гастон строго. Вся радость от поцелуя улетучилась. На смену легкости в груди пришла тяжесть.

- Нет. Майло. Он с бабкой не общается. Ушёл много лет назад и жил в лесу. В стае. Нарочно перебрался в Эндорию. Подальше от Клотильды. Но его поймали охотники и, поняв, что он – необычный волк, продали принцу Валериану.

«Бедняжка», - мысленно съязвил Гастон, вслух не рискнул, раз Лизетта к волчаре прониклась. Не хватало еще раз с ней поругаться.

Он действительно ни капельки не жалел Клотильдиного внука. Да, жизнь в звериной шкуре – не сахар. Но ведь мог остановить бабку, помешать мстить бывшей невесте, а, главное, ее ребенку. Гастон вон не мстит герцогу за Сабину. Врезал один раз, и всё. Оно, конечно, неприятно, когда тебя бросают ради другого мужчины. Но неужто лучше жить с женой, которая тебя не любит и считает брак пыткой?

- Что ж ведьма сама не спасла внука? – спросила Огонёк, с тревогой косясь на вздымающиеся бока волка. Неудивительно. Мощный зверюга!

- На нем ошейник был особенный, - пояснила Лизетта. – Только человек способен снять. Мага он бы убил.

Девчонка хотела спросить что-то еще, но Елисей сделал нечто несвойственное лисам – подул на спящего волка. Тот дернулся и открыл глаза. Вскочил, ощетинился, но заметил Лизетту и успокоился.

- Кто они? – спросил строго.

- Мой муж, наша помощница-колдунья и… - она запнулась, не зная, как представить лиса.

Волк ответил за нее:

- Магический талисман. Но чей?

- Мой, - отрезал Гастон, давая понять, что объяснений не будет. – Хватит болтать, пора выбираться.

Никто не возразил. Продолжить разговор лучше на воле. И так много времени потеряли. Коридоры, по-прежнему, пустовали, что Гастону показалось дурным предзнаменованием. Слишком просто всё складывалось с самого побега от Дины с отцом. Как бы удача не отвернулась, она – дама капризная. Уж лучше б кого-то встретили по пути и «вывели из строя». Не калеча всерьез, разумеется. А так… так слишком подозрительно всё.

Первым шагал видимый для всех Елисей. Замыкала шествие Огонёк. Волка пошатывало, видно, пребывание в «гостях» у черного принца здорово подкосило величественного «зверя». Лизетта шла, без конца поправляя хвост, доставляющий неудобства. Она жутко нервничала. От мысли о новой встрече с принцем Валерианом бросало в дрожь. Гастон почувствовал ее волнение и взял за руку, подозревая, что та воспротивится. Однако Лизетта и не подумала этого делать. Тепло мужниной ладони предавало уверенности.

Через три коридора Елисей вдруг остановился. Повел носом по воздуху.

- Что не так? – спросил Гастон шепотом.

- Андре здесь. Я его чувствую. И, кажется, он в беде. Они все в беде.

Тело будто ледяной водой окатили. Гастон явственно ощутил, как холод добрался до самого сердца. Они? Отец и Дина? Нет! Только не это!

Он злился на родственников, но одно дело сбежать от них, другое – потерять навсегда. Вернуться и помириться можно в любой момент, а смерть – это штука необратимая.

Елисей испытывающе посмотрел на Гастона. Мол, решай хозяин. Но что тут решать? Бросить в беде не вариант. Но как помочь, если они не справляются сами, хотя в распоряжении чародейка, магический лис и все три медальона?

- Елисей, выведи Лизетту с Майло, а мы…

- Нельзя разделяться, - объявил лис. – Слишком опасно.

- Ладно, остаемся все вместе, - распорядился Гастон. – Веди, Елисей.

Лис деловито затрусил в обратном направлении, но через коридор свернул налево – к лестнице и повел остальных вниз.

- Кто такой Андре? – шепнула Лизетта, пропустившая воссоединение семейства Милтон-Пенетьери.

- Лис моего отца. Да, я его нашел. Отца, в смысле. Ну, и лиса тоже. Не спрашивай, потом всё объясню, - взмолился он и добавил под нос: – Надеюсь.

Елисей двигался быстро. Остальные едва поспевали. Особенно тяжко приходилось волку. Но он старался не отстать. Как ни крути, а вместе безопаснее.

- У тебя хоть есть способности? – спросил его Гастон.

- В зверином обличье нет, - отозвался тот хрипло. - Болтовня не в счет.

Гастон понимающе кивнул. От него самого без медальонов толку никакого. Улепетывать умеет, сражаться нет. Ох, черти дворцовые! Вдруг он ведет всех на погибель? Может, стоило отправить их с лисом и Огоньком наружу, а самому всё разведать. Хотя Елисей бы не пошел. Сколько бы он не дерзил Андре, старый лис ему дорог. А Огонек одна не факт, что справилась бы. Ладно, как говорится, помирать, так всем вместе…

- Скорее! – приказал Елисей, нервничая. – Андре применил магию Пенетьери! Рассекретил ваше возвращение!

Лизетта споткнулась.

- Пе-пе-пе…

- Угу, - бросил Гастон на бегу. – Мы таки потомки: отец, я и Дина.

Он не смотрел на жену, не видел выражение лица. А у нее в голове неслись смерчи. С дюжину, не меньше. Принцесса и принц? И оба тайные? Вот уж, действительно, судьба…

Они миновали еще два поворота и… застыли в ужасе.

Коридор, оформленный в кремовых тонах, напоминал поле боя. Тела бравых и вооруженных до зубов стражников разбросала неведомая сила. Кто навзничь лежал на ковре, кто оказался на стенах вместо светильников, а один, мощный, как медведь, мужик и вовсе свисал с подоконника: головой внутрь – ногами наружу. Хотя почему неведомая сила? Очень даже ведомая? Лисья! Елисей ведь сказал, что Андре применил дар.

Зато теперь старый лис был не в состоянии защитить себя, а уж тем более, других. Он прижался к полу, будто надеялся просочиться сквозь него и спастись от неминуемой гибели. Дина – белая, как призрак, сидела у ног отца. А Габриэль-старший стоял в развевающемся монашеском балахоне и отчаянно сжимал в вытянутой руке слившиеся медальоны Пенетьери. Ему противостоял мужчина помоложе, одетый в чёрное. Он тоже кое-что держал в руке. Жезл. Со светящимся алым черепом на конце.

Гастон физически ощутил энергию, исходящую из медальонов и жезла. Два вида энергии. Они вырывались наружу и сталкивались, сражались друг с другом.

- Ох… - Елисей, как и старший собрат, припал к полу не в состоянии сдвинуться с места.

Следом рухнули Лизетта с волком. Они не потеряли сознание, вовсе нет. Но силы оставили их, утекли, словно вода сквозь пальцы. Стоять остались лишь Гастон с Огоньком. Но и их пошатывало от мощи, что шла из красного черепа. Девочка крепко зажмурилась и что-то зашептала под нос. Пальцы затанцевали в воздухе, а потом задергались, будто рвали невидимое полотно. Огонёк явно магичила. Но ничего – абсолютно НИЧЕГО – не менялось.