- Здравствуй, Габриэль, - поприветствовала она Гастона. – Рада, наконец, познакомиться.

- Вы ошибаетесь, - пробормотал он. – Меня зовут…

Но женщина подняла руку, призывая к молчанию.

- Ты знаешь настоящее имя. Не спорь. Нам с тобой следует многое обговорить. Пойдем прогуляемся, а маленькая бестия пусть тут посидит. Ей есть, о чем подумать.

- Что вы сделали с Лизеттой? – спросил Гастон жестко.

- Мы не причастны к ее «исчезновению». Не переживай, она вернется. Идём.

На языке крутилось с десяток возражений, но пришлось подчиниться. С лесным народом шутки плохи. Тем более, с заграничным. Если в Эндории люди злые, маги, вероятно, тоже пострашнее будут собратьев из Алмании.

Незнакомка провела Гастона по извивающейся тропке к заросшему камышами озеру. Села у воды, откинула за спину длинные волосы, поглядела на небо, будто искала там подсказки и… ничего не сказала. Прикрыла веки, подставляя лицо и плечи теплому солнцу. Гастон растерялся. Разве она не хотела поговорить? Или ждет от него вопросов? Вот только спрашивать лесных – себе дороже. Ну, черти озерные!

- Если вы не похи… не забирали Лизетту, о чем же разговор? Об Огоньке? Она что-то натворила?

А что еще думать? Девчонка боялась даму. Ой как боялась!

- Огонёк ваша много чего натворить собиралась. Но пока не успела. Наши ее встретили еще на границе Эндории и Алмании. Поговорили. Объяснили, как обстоят дела на самом деле. Она поначалу не хотела верить, но, думаю, поняла, что мы не лжем.

- Обстоят дела на самом деле? – переспросил Гастон. – О чем вы?

- Об этом позже, Габриэль. Сейчас речь о тебе. И твоем будущем. Знаю, ты заключил сделку с лесными в другой стране. Но не вздумай выполнять условия. Медальонам место здесь – в Эндории.

По телу разлился жар негодования. Вот, значит, как! Не хочет, чтобы вещицы волшебные попали в руки деда Огонька. Мечтает заполучить сама!

- В Эндории – то есть, у вас? – уточнил Гастон сердито.

Ну, что за напасть! Он и сам не против избавиться от медальонов, но злило, что все вокруг жаждут их использовать в собственных интересах. Лучше бы в стране порядок навели!

- Нет, мне они не нужны. Как и всему моему народу. Наши предки не просто так передали их людям столетия назад. Медальонам полагалось помогать нашим потомкам править Эндорией. Долгое время они справлялись с задачей, но однажды, увы, всё пошло прахом.

- Передали? П-п-п-потомкам?

Почудилось, что на водной глади образовалась воронка, которая вот-вот засосет всё живое. Дабы на земле не осталось ни людей, ни магов.

Лесная магичка тяжко вздохнула, готовясь поведать печальный рассказ.

- Давно это было. Столетий восемь или девять назад. Влюбилась дочь старейшины в обыкновенного человека без толики магической крови. Звали ее Аделла. Не с ней первой, не с ней последней приключилась эта напасть. Обычно наши находят способы побороть запретные чувства. Вот только Аделла оказалась бунтаркой, не побоялась сбежать с возлюбленным и сочетаться браком по людским законам. Отец-старейшина отрекся от беглянки. Но она не горевала. Жила с мужем припеваючи, воспитывала дочь. Но однажды приключилась беда. Заболел супруг. Не смогла Аделла его вылечить. Слишком сильным оказался недуг. Не всё можно исправить с помощью магического дара. Увы, вслед за мужем отправилась в мир иной и сама Аделла. Слишком много магии истратила на лечение, а восстановиться было негде. Вход в лес ей был заказан после бегства. Осталась дочь – юная Василина – одна одинешенька.

Гастон внимательно слушал рассказ, и казалось, каждое слово лесной магини ловили и склонившиеся над водой ивы, и дубы, что росли поодаль, и даже сосны далеко на холме. Ветер и тот стих, заинтересовавшись историей Аделлы и Василины, не гнал больше рябь по озеру, не качал камыши.

- Скиталась бедная девочка по чужим домам, чуть сама за родителями не отправилась из-за чужой жестокости, - продолжала рассказчица тихим голосом. – Но потом скончался дед-старейшина, а его место занял сын – брат Аделлы и дядя Василины. Он не разделял ненависть отца и позаботился о племяннице. В лес забрать ее не мог. Не место девочке, людьми воспитанной, среди нашего народа. Да и кровь в ней человеческая текла. Он придумал иное: нашел Василине богатую приемную семью – любящую и заботливую. Ни в чем не нуждалась племянница, а выросла первой красавицей империи. Такой, что старший сын правителя потерял голову от любви.

Магиня примолкла, вновь посмотрев в небо. Не столько ясное, как несколько минут назад. Оно покрылось облачками. Но не грозными, не похожими на дождевые.

- Только не говорите, что и у Василины всё плохо закончилось, - пробормотал Гастон. Он хоть и парень, однако хотелось, чтобы историю любви ждал счастливый конец, а ее героев – долгая жизнь.

Женщина рассмеялась. По-доброму. Будто колокольчик зазвенел.

- Нет, у Василины всё сложилось прекрасно. Она прожила до старости с любимым мужем. Но ты, наверняка, слышал, как закончилась история их рода.

- Так речь о Пенетьери?! – воскликнул Гастон и хлопнул себя по лбу.

Вот, бестолковый. Стоило раньше догадаться, едва был упомянут императорский сын.

- Да, о них самых, - подтвердила собеседница. – Наших потомках. Магии в них не осталось. Но лишь на первый взгляд. Кое-что они всё же умели. Например, без последствий управлять медальонами. Теми тремя, что племяннице подарил на свадьбу дядя-старейшина. Они передавались из поколения в поколение. Для обычных людей медальоны – беда. Стоит поносить некоторое время, потом жизнь без них не мила. На Пенетьери медальоны губительно не действовали. Увы, более полувека назад всю семью уничтожили: и детей, и внуков. Даже малышей не пощадили. Министр-предатель хотел, чтобы не осталось никого, кто в будущем мог претендовать на трон.

Гастон нахмурился, почесал лоб.

- Но я не понимаю, как это вышло? Разве медальонам не полагалось защищать владельцев? Иначе получается, что они бесполезны.

Женщина подарила ему одобрительный взгляд. Мол, правильные вопросы задаешь.

- Полагалось. Да только в ту ночь одна из дочерей императора – юная дурочка – сбежала из дворца с медальонами, дабы обряд особенный провести. Влюбилась она в парня, папеньке неугодного. Забрала защитные вещицы и, сама того не ведая, обрекла близких на страшную смерть. К счастью, у нее хватило ума спрятаться, когда прошла весть о гибели императорской семьи. Саму девчонку никто хватился. Вместо нее была убита служанка. Она ночевала в покоях госпожи, переодевшись в ее платье.

- Но… но… - Гастон аж вскочил от волнения.

- Да, не все Пенетьери погибли в ту ночь, - подтвердила магиня. – Потомок той беспечной девчонки живет в столице Эндории. Где точно, не знаю. Под чужим именем, разумеется. Без трех медальонов ему не победить нынешнего императора. Найди потомка, Габриэль. Верни ему собственность семьи.

- Где ж мне его искать? – нахмурился тот. – Столица – не деревня.

- Медальоны помогут. Сами приведут к нему. Они тянутся к крови Пенетьери.

Гастон снова потер лоб. Нет, он не возражает. Готов вернуть медальоны потомку императорской семьи. Но как быть с лесным стариком, что их с Лизеттой грозился жизни лишить, коли не выполнят условий сделки.

- О родственнике Огонька не беспокойся, - будто прочла мысли магиня. А, может, и прочла. Кто ж разберет этих лесных. – Ничего он вам не сделает. Нет у него способностей жизнь отнимать на расстоянии. Потому внучку с вами и отправил. Дабы медальоны выкрала, коли отыщете. Именно это она и собиралась сделать.

Гастон отрицательно мотнул головой.

- Огонёк не знала, что мы нашли два ме…

- Всё она знала, - перебила женщина со смехом. – Не будь таким наивным, Габриэль. Но я объяснила девочке, что ее дед жаждал власти, мечтал подчинить весь лесной народ Алмании и править им, будто император. У нас так не делается. Кланы живут отдельно, но проблемы решают сообща. Никто никому приказы не отдает.

Гастон приготовился к новым возражениям. Мол, откуда магине знать, что Огонёк передумала. Юная спутница колдовством владеет. Обставит их с Лизеттой в два счета. Но женщина встала с травы, давая понять, что пора прощаться.