Она женщина. Она желанная. Она хочет сама. И сейчас неважно кто войдет в нее, неважно, что лобок у нее небритый – ну некому было там бывать, лишь бы это произошло поскорее. Ей управляла вагина – ведь почему-то про мужчин говорят, что им движет член, дак и Сашей в тот момент двигал самый энергетический орган.

Можно довериться своей похоти, да? Темнота все скроет?

– Я хочу тебя, – да, это она сама, ее рот прошептал Первому на ухо. – У тебя есть резинки?

– Да! – слишком громко выкрикнул он, продолжая целовать ее шею. – Поехали ко мне?

– Нет, я хочу прямо сейчас, – почти во весь голос стонала Саша, и чувствовала – желание достигло такой силы, что она прямо сейчас пойдет в туалет и отымеет себя своей же рукой. Нестерпимо!

Незаметно они переместились в туалет. Как повезло, что он не делился на мужской и женский с мелкими кабинками, а был полноценной микро комнаткой с тяжелой дверью. Саша попой оперлась на край стола с раковиной и еле сдерживала внутренний жар.

Она боялась, что будет больно, поэтому внутренне напряглась, но волноваться было не о чем – после кесарева ее влагалище осталось узким, почти девственным, а естественная смазка, генерируемая желанием, должна была подстраховать. Первый продолжал бешено ее целовать, расстегнул пару пуговиц, чтобы освободить грудь, а Саша, тем временем занималась ширинкой, чтобы наконец увидеть, что ее ожидает. Когда терпеть было невозможно, она сама задрала юбку и повернулась к Первому своим лучшим местом, и он понял, что медлить не стоит.

Как. Это. Хорошо.

После этих выходных, которые перевернули ее жизнь, начался новый этап, в котором Саша купалась в море секса, радости, алкоголя и неосознаваемого страха.

Сразу после первого посещения бара она отлучила ребенка от груди, чтобы он больше ел и лучше поправлялся, набирал массу, а не тратил силы на высасывание молока. Официальная причина была именно в этом, а еще – как большой бонус к празднику – Саша получила свободу пить, когда она хочет и как хочет, не затрагивая при этом здоровье ребенка. ___ на удивление легко расстался с грудью, а может, в нем была та терпимость к изменениям, которая отсутствует у страждущей личности? А может, слово “изменения” вообще не имело для него значения?

Теперь пятница и суббота были волшебными, долгожданными днями. Днями, когда она превращалась в свободную, задорную, легкую на подъем девушку, которая не думает ни о чем, кроме мимолетных эмоций. Она выезжала в один бар, веселилась там, легко находя себе пару для секса, а перед этим выпивала несколько коктейлей для приличия и настроя. Потом, по обстоятельствам, могла переместиться в другое место и в эту же ночь заполучить еще один член.

Трахалась бездумно, остервенело, наркомански много. Мужчины разного возраста проходили через нее – самому молодому было 19, а самому взрослому 38 – разной внешности, но все, естественно, красивые, разных интересов, так ей было, о чем с ними поговорить, и точно разного вероисповедания, но тут уже Саша не интересовалась. Она четко для себя уяснила – красивой девушке почти ничего не надо делать, чтобы получить красавца – не принципиально каких моральных качеств и умственных способностей – для сексуальных утех.

Они почти не оставляли след в ее памяти. Какая разница с кем, если красив и ее тянет? Какая разница как? Что он о ней подумает и кем будет считать женский пол? Тьфу, это самое последнее, о чем она могла думать, возможно, потому что не питала иллюзий насчет себя и своей ценности. Раньше она, как и большинство ее подруг, не сговариваясь и даже обижаясь на такую формулировку, пыталась себя продать как можно дороже. Надо отдать им, ей и подругам, должное, они уповали не только на святое место, но и на образованность, собственный высокий заработок, карьерные достижения, разноплановость личности. Они хотели найти себе как можно более выгодную партию. Наверное, это не то же самое, как продать себя за деньги, но если они имели цену, выраженную пусть не в денежном эквиваленте, то значит не все было кристально честно. Социализация, все дела.

Использовала она их или они ее? На этот вопрос не было однозначного мнения. Да, они платили за 3, 4, 5 коктейль и все, что она заказывала после знакомства. Да, они получали за это секс, иногда очень даже и жаркий, но, как цинично рассуждала Саша, вагины есть у многих женщин, и это в девушках как раз не самая великая ценность. А она получала веселый вечер, секс, изредка доводивший ее до оргазма, но неизменно расслабляющий и развлекающий, алкоголь и избавление от мыслей.

Дак кто кого использовал?

Иногда она, как будто в прошлой жизни была заправской проституткой, вздыхала, понимая, что в своем положении годна лишь для таких ярких одноразовых ночей. Кому нужно взваливать на себя ее жизненное дерьмо? В этом месте мыслей Саша морщилась и представляла, как выпускает дым из легких, так как сама уже не курила. Нет, таким девушкам не то, что подороже себя продать, повыгоднее выбрать партию, им бы просто обрести постоянного мужчину, без особых изысков, а просто надежного человека, что просто разделить, разделить тяжесть жизни особой матери.

Нет, ей точно сейчас не об этом надо думать. Не такого хочет она для себя. Надо быть проще и радоваться тому, что есть. Больше пяти месяцев, ещё с третьего триместра беременности, она не думала о сексе, даже забыла о таком явлении. Но тут, внезапно все изменилось. Секс стал отправной точкой в аддитивном поведении. Недаром выпивка, секс, еда в больших количествах неразрывно связаны в жизни многих людей, ну и она не явилась исключением. Зависимость от чувственных удовольствий затягивает в свои сети, потому что отдаться ей совсем просто – нужно только разрешить себе, радоваться жизни, никакой тебе ответственности, лишь мнимое чувство свободы. Но кто сказал, что это плохо?

Саша уж точно такого не сказала бы. Она была счастлива. И она была осторожна. Правил было несколько: возвращаться домой до 3: 00 утра, безопасный секс с презервативом, только в клубе, где было много людей, только с тем, кто ее заинтересовал. Саша радовалась, что в этом вопросе сохранила полное владение здравым смыслом. Хоть чему-то ее жизнь научила, буквально вдолбила в голову.

Живот был наибольшей проблемой в воображении Саши. Хоть она и признавала, что выглядит неплохо для недавно родившей девушки – ноги и руки, от природы худые – почти не изменились, попа потеряла былую в эру фитнеса упругость, но целлюлита не наблюдалось, и задняя часть была вполне аппетитна, живот да, был в небольших растяжках и слегка надвисал над лобком – так немного, что, когда она ложилась на спину, он втягивался и казался ровным, хоть и узорным. Но Саша не хотела, чтобы кто-то оценивал ее внешность, делая скидку на то, что она молодая мать.

Она зорко – даже во время отрешенного алкогольного секса – следила за тем, чтобы ее проблемная часть не была замечена. Если она надевала топ и юбку с высокой талией, то освобождалась от бретелек и спускала топ вниз, где он драпировался на животе, Если короткое платье – неизменно поворачивалась попой, а так как это было уместно и нравилось большинству мужчин – то трюк срабатывал безоговорочно. Любовникам она давала целовать шею, уши, грудь, стопы, внутреннюю сторону бедра, клитор – все, что угодно, но не живот.

После искрометных ночей, блудная мать возвращалась домой: ребенок спал, и Саша уже не так переживала, каждый раз приходя домой в сонную тишину. Идеальным решением была видеоняня, но Саша все никак не могла купить дорогую, а в дешевой, заказанной по AliExpress, на второй день что-то сломалось. “Все и так хорошо работает сейчас, а потом я подумаю”, – размышляла она.

О чем она думала в этот период жизни? О том, что все забудется, стоит лишь закрыть глаза, побольше накачаться алкоголем, иметь рядом с собой побольше отвлекающих персонажей?

Страховая совсем не торопилась, долго что-то проверяла, что только усиливало Сашины тревоги. Деньги у нее заканчивались. Хоть она и не оплачивала 80 процентов тусовочных расходов, эти начальные 20 тоже существенно уменьшали ее бюджет.