Литмир - Электронная Библиотека

Стёпка на правах хозяина домой зовёт. Иду, по сторонам оглядываюсь. Ни столбов, ни проводов. У домов телеги. Кино, да и только. Свернули к дому.

– Слушай, тут у тебя из штанов, пока мы их рассматривали, штука непонятная выпала. Я не стал никому показывать, держи, – и подаёт мне мобильник. – А что это такое?

Я на него чуть глаза не вылупил – ещё и мобильник впервые видит! В городе их давно уже чуть ли не в детский сад таскают. Ладно у Стёпки своего может не быть, но у кого-нибудь в руках должен был увидеть. Или в телерекламе… Но сразу вспомнил, что у них и телевизора нет:

– Да так, долго объяснять (да и как я ему это объясню?). Отцу надо передать.

– А не бомба какая?

– С чего ты взял?

– Всякое бывает. Не здесь, правда, а в Питере бомбисты по улицам бегают, на царя да чиновников охотятся. Кинут бомбу под ноги – и дёру дают. Отец сказывал, он тогда в Питере у господ служил, года за три до моего рождения царя и убили.

– К-к-какого царя?

Тут у меня в голове что-то начало состыковываться. Все эти джинсы, бейсболка, кроссовки, телевизор, электричество, автомобили, мобильник, о которых здесь ничего не слышали. Неразрушенная церковь, которая за ночь восстановилась из почти развалин. А Стёпка продолжает с каким-то удивлением:

– Александра Второго Освободителя. Ты что, этого не знаешь? Вроде из грамотных…

– Да нет, знаю.

Прикидываю… Ему лет четырнадцать-пятнадцать, как и мне. Да ещё три года… Царя убили в восемьдесят первом. Тысяча восемьсот. Из истории помню, на даты и прочие цифры у меня память хорошая. Так что, здесь сейчас примерно тысяча восемьсот девяносто седьмой-восьмой? Меня аж в пот бросило. Понял, что попал куда-то не туда. За ночь лет сто назад прошло, даже больше. Вот тут я испугался по-настоящему.

Всё это Ника почти выпалил, говорил без перерывов, эмоции били через край. Похоже, выговориться хотел, благо шанс появился. Да и я его рассказом увлёкся и не сразу реагирую, когда он замолк:

– Та-ак, понятно…

Хотя что здесь может быть понятно? Ника совершенно естественно и моментально на тех же эмоциях перехватывает:

– Да что тебе понятно! Ты сам-то давно здесь? Как сюда попал?

– Вчера вечером сидел на берегу, пиво пил, и всего-то бутылочку. Потом вдруг стемнело, а стало рассветать – и вокруг всё вот это, – говорю вроде бы спокойно, но нерешительно и ловлю себя на извиняющихся интонациях.

– Стало быть, ещё не понял, что ты здесь никто.

– Как никто?

– Очень просто. Ты что сейчас собираешься делать?

– Ну, что… Пройдусь по набережной, немного поснимаю, пока аккумулятор не сел…

– Это ладно – пройдёшься, поснимаешь, воздухом здешним подышишь, людей посмотришь, себя покажешь. А через час, два, вечером, завтра? Ты есть хочешь?

– Вроде бы…

– Именно вроде бы! И куда пойдёшь обедать? Домой? В пиццерию на Крестовой? А платить чем будешь? Что у тебя в кошельке? Карточка? А терминал найдёшь? А может, жалованье у Журавлёва или там у Аксёнова вчера получил?

Ника буквально атакует меня, не давая времени хоть что-то сообразить. Не успеваю даже зацепиться за знакомые мне знаменитые здешние фамилии и чисто механически достаю бумажник. Атака продолжается, даже с иронией:

– Конечно, Аполлон без штанов на квадриге, Пётр на Соловках и Ярослав Мудрый с тортом! У меня такие с прошлого года остались, правда, без Ярослава. Держу как память. А это что – империалы? – он выуживает несколько жёлтых десяток. – Богатый человек! Вот только блестят плохо, позатерлись.

Ну, этим меня не купишь, не на того напал. Видел я империалы, даже аверс-реверс под лупой рассматривал – и старые, и новые, полуторные, о которых здесь узнают нескоро.

– Что делать, старые. Песочком почищу, засверкают. Только размером великоваты, разве что подпилить или отмасштабировать как-нибудь. А у тебя что, империалов полные карманы? Так домой пора, золотишко и там пригодится.

Понимаю, что старые получились каламбурно. Можно, конечно, золотую нумизматическую тему немного развить, попытаться хоть как-то поставить осмелевшего юнца на место. Но не буду, поскольку Ника и без того явно смущается:

– Откуда… Даже в руках не держал. Так, видел раза два.

Однако тут же снова переходит в наступление:

– А ночевать где будешь? Поужинаешь под телевизор, чашка кофе и к жене под бок?

– Я сейчас не женат, и вообще тебе ещё рано об этом говорить, – последние слова звучат совсем беспомощно, если не сказать глупо.

– Значит, вечером к подруге собираешься? Или сегодня домой, поскольку впечатлений полные карманы, переварить всё это надо, а с ней завтра созвонишься? Вообще-то мне почти пятнадцать, не маленький. Что детей не в капусте находят и царь Салтан с молодой царицей в спальне не в ладушки играли, знаю, представь себе. Ночью мобильник зарядишь, новости по телевизору или из сети, потом в каких-нибудь одноклассниках… Продвинутый, небось! А утром опять в девятнадцатый век по набережной прогуляться? Или сразу в пятнадцатый для разнообразия? Чего мелочиться?

Мне остаётся только молчать. И чем я могу ему возразить? Разве что в соцсетях не торчу, так, заглядываю изредка. Если бы только это!.. Пятнадцатилетний щенок загнал меня, вдвое с лишним старшего, в угол. Надо как-то отступать.

– Но ты же смог устроиться… Надо вместе держаться, разберусь что к чему, там увидим.

– Да уж что с тобой делать… Выручать надо.

Последняя фраза звучит с нескрываемым чувством явного превосходства. Скажи мне что-то подобное такой паренёк ещё вчера – точно бы рассмеялся, да и отшил как-нибудь. Как он меня выручит, чему научит! Молоко на губах не обсохло! Но здесь…

Ника понимает моё молчание и так же уверенно продолжает:

– Значит так. Я сегодня учусь, и опаздывать в гимназию нельзя. Это не наша школа, зачем лишние проблемы. Но в половине второго буду свободен, и мы встретимся.

Он буквально диктует свои условия, видимо не предполагая, что я могу сказать хоть что-то против:

– У тебя деньги здешние есть?

Я показываю пачку. Ника с заметным удивлением перебирает, рассматривает петеньку с обеих сторон и даже на свет и наконец разочарованно тянет:

– Это не то.

– Да я и сам понимаю. Но что есть.

– Даже рубли пока не трогай, а остальное вообще спрячь. Потом разберёмся. Вот тебе немного мелочи, перекусить хватит. На Мытном рынке или на Торговой всегда найдёшь пирожки, кулебяки и квас. Цены копеечные, позавтракаешь. Когда поймёшь что к чему, будет легче. Встречаемся здесь. Я побежал. Пока.

Пока. Хоть что-то понятно. Где и когда. А вот что – пока всего лишь что-то.

Глава 5

Ника убежал, а я остаюсь переваривать услышанное. Рассказал мальчик много и подробно, с кучей разных мелочей, что вполне понятно – возраст, впечатлительный, память хорошая. Не то чтобы он меня полностью ошарашил – кое-что я успел понять и до него.

Сам по себе всплывает в голове старый фильм. Герой в незнакомом городе на другом берегу океана, без денег и документов. И как-то выкручивается. Что у меня? Незнакомый знакомый город. Жилья нет, но часов через двенадцать надо будет где-то заночевать. Банковского билета в миллион фунтов стерлингов нет, только мелочь, полученная от Ники. Джековы деньги по причине жёсткости пока что не годятся даже в качестве туалетной бумаги. С языком всё ясно, за сто лет он изменился мало. Аборигены меня поймут, ежели не на жаргоне буду общаться. Впрочем, за последнее время поумнел, к тридцати годам перешёл на нормальный язык, хотя студенческий сленг ещё проскакивает. Но следить за речью всё равно придётся. Реалии своего времени надо забыть. Здесь нет электричества, радио и всего, что с этим связано. В сущности, всё это похоже на некую игру с изначальными ограничениями. Заиграюсь, забуду, пообещаю кому-нибудь позвонить завтра с утра – ничего страшного, как-нибудь выпутаюсь. Не Штирлиц в логове врага. Ладно, поживём – увидим.

9
{"b":"688039","o":1}