Красная площадь рядом, только за угол завернуть. Прикинем. Новой биржи нет, она даже ещё не строится. Стало быть, никакого памятника на площади, естественно, тем более нет. Появится он лет через пятнадцать. Посмотреть было бы, конечно, интересно, но задержаться здесь так надолго?.. Пока же обычная торговая площадь. Народу должно быть много, внимания не обратят.

Сразу замечаю – галерея хоть здесь сохранилась. Приятно. Однако вокруг пусто. Прилавки, сараи. Ничего красного, то бишь красивого. Может, её потом Красной назовут, когда биржу построят да всё это вычистят? Вижу ещё одного аборигена – дворника. Может, день не базарный? Или рано ещё? Ладно, зайду попозже на Мытный, какие-нибудь пирожки найдутся.

А пока прогуляюсь до Стрелки, на шлюзы посмотрю. Дед рассказывал, после войны их ещё закрывали. Насколько знаю, кварталы эти сто лет назад были весьма оживлёнными, а набережная вполне прогулочной. С утра, правда, особо не гуляют. Тем лучше, все спешат, в случае чего меньше внимания. Только глаза на предков не пялить. Люди и люди.

Вам не приходилось гулять по виртуальному городу, где реально никогда не был? На экране, естественно, неигровая бродилка. А в руке джойстик. Вперёд-назад-влево-вправо. Пробираешься, сидя в кресле, куда-нибудь в сторону Лувра. Входишь спокойно, без очереди, само собой без билета, заглядываешь, не торопясь, в два-три зала. В картины всматриваешься выборочно, по настроению. Не лежит сегодня душа к «Джоконде» – и проходишь себе мимо, кинув случайный взгляд. Сегодня пусть она тебя разгадывает – что это за гусь такой мимо идёт и ноль внимания. Потом на выход и прямо по каким-нибудь Большим бульварам или Елисейским полям, затем к Эйфелевой башне, взлетаешь вверх и глядишь на знаменитый город сверху. Где что там находится, куда как добраться – понятия не имею, экскурсоводит мышка. Надоест – кликнешь себе спокойненько крестик в правом верхнем углу, и в другое место, ежели желание таковое появилось. А потом подъезжаешь, не вставая с кресла, к кофеварке, ждёшь пару минут и запиваешь всё это путешествие. Почему не пивом? Как можно! Пиво – это для волжских камней, но никак не в Париже после Лувра. Всё хорошо к месту.

Или ещё подобное занятие, к которому все недавно пристрастились. Накопают старых фотографий по бабушкиным альбомам или ещё где, в сеть выложат и обсуждают – где и когда снято, что уцелело, что снесено и прочее в том же роде. Многое не сразу и поймёшь. Разве что старики могут помнить, да где их, компьютерных, сыскать? Но если коллективным разумом докапываемся до истины, так чашка кофе втрое вкуснее.

Бродить по знакомому городу, тем более по своему, где ты с рождения обитаешь, не так интересно. Бегая каждый день по одним и тем же улицам, быстро перестаёшь их замечать. В справедливости этой банальной мысли я убедился как-то в Питере. И всего-то полтора месяца на курсах, но каждый день проезжал мимо Зимнего. Первые дни азартно смотрел в окно, а через пару недель даже не поворачивался. А если стоял у окна, то никаких эмоций. Как сказано было давно и не мной, дворец кому-то тоже дом.

Однако джойстика в руке нет. Впереди знакомый незнакомый город. И шанс его увидеть, кое-какие фотографии уточнить. Домой – не хочется. Пока.

Рядом киоск. И вывеска знакомая – «Воды Ю.В. Бендтъ». Есть у меня эта открытка. В той, конечно, жизни. Оказывается, киоск похож на Никольскую часовню. Шатёр. Интересно, никогда не замечал. Да и как заметишь, когда они на разных открытках.

Никольская! Я же могу вернуться и увидеть в изначальном варианте! Да ещё и реставраторов проверить – не ошиблись ли в чём? Её же только-только привели в порядок, глаз не успел замылиться, отчётливо помню! Все остальные знают только отреставрированную. Или не суетиться, вперёд так вперёд. Никольская в первозданном виде ещё лет тридцать никуда от меня не денется. Но не задержусь же я здесь так надолго! За день по центру пробегусь, кое на что интересное посмотрю повнимательнее. И вообще, может, завтра утром уже дома буду, как после короткой случайной командировки. Вернее, проснусь…

Но «Воды…». Даже пить захотелось. Но закрыто – утро. И чем платить? Ладно, на обратном пути водички здешней попробую. Джойстиком – вперёд!

Что рассказывать? Всё как на открытках. Только Никольский храм, которого давно нет, на месте. Но – теряется на фоне Спасо-Преображенского собора. Это и раньше казалось.

Впервые вижу дома на Соборной

Собор вроде не изменился. Но что-то – неуловимо – другое. Как после ремонта – квартира и та, и не та. Кое-чего не хватает. Попробуем найти отличия. Одна картинка перед глазами, другую надо вспоминать. Ага, башенки парами по углам самого верхнего яруса колокольни перед куполом. В той жизни их не было, а здесь есть. Галерея от собора к колокольне вся в лепнине, пряник печатный. Если бы ещё знать, сколько искать отличий… За собором дома, которых нет. Потому и вижу их впервые. Снесли, когда мост начали строить. Видел я как-то в архиве распоряжения о сносе домов. Четыре дома на площади Маяковского и три на улице Урицкого, которая лет около двадцати назад стряхнула это имя со своих табличек и опять стала Большой Казанской. Четыре дома – вот этот самый квартал, выходящий на площадь. А на три казанских посмотрю на обратном пути. Да, и роддома бывшего, в котором полгорода на свет появилось, включая меня, там быть ещё не должно. Что же там было раньше? Увижу, когда круг сделаю и вернусь сюда с другой стороны.

Однако площадь Маяковского – аж смешно. Видимо, с юмором всё было в порядке у тех, кто переименовывал. Сейчас, сто с хвостом лет назад, при двух соборах это ещё нелепее кажется. Когда Малой Иверской за Волгой название Безбожников давали – хоть логика какая-никакая была. Поворот на сто восемьдесят градусов. Большая Иверская там же стала «Правды» в кавычках. Кавычки – не потому, что так сказать, а потому что газета. Тоже в противоположную сторону. А Маяковский – в гробу, наверное, перевернулся с такого юмора. Ладно хоть в начале девяностых перед горланом-главарём извинились, и площадь опять стала Соборной.

Ну да ладно, это все потом будет. Иду дальше.

Если я сейчас начну сыпать номерами домов да именами владельцев – кто мне поверит? Не может обычный человек, разве что если он ничем кроме истории своего города не интересуется и в этом направлении глубоко копает – некая архивная крыса, помесь Нестора-летописца, Генриха Шлимана и Варфоломея Коробейникова в местном варианте, – всё это знать. Да и то, может быть, к пенсии, ежели всю сознательную жизнь копался во всём этом по долгу службы или увлечению. Здесь коллективный разум нужен, который, кстати, и занимался всем этим несколько лет, но совершенно без моего участия. Так что демонстрировать непонятно кому такие невероятно обширные знания из моего ноутбука, к которым имею чисто читательское отношение, и выдавать их за свои не буду. Я всем этим сокровищам даже не хранитель.

Конечно, некоторые дома в нашем городе все знают. Номер назови – семьдесят седьмой, сто тридцать седьмой, сто сорок шестой. А улицу и называть не надо. Или дом на собачьей. Ему уже лет шестьдесят, если не больше, вроде бы ещё до войны начали строить, стало быть собачью площадку и помнить некому. Но кто постарше и всю жизнь рядом живёт, до сих пор так называет. Кстати, это опять же сто тридцать седьмой. Интересно, сейчас там собачья площадка уже есть или её ещё нет. В любом случае – малопрестижная городская окраина.

Через сто лет в путеводителях по старому центру будет писать – бывший дом Наумовых, Дурдина и прочих. А то и просто без бывший, и так ясно. И большей частью кто они такие, эти бывшие, – мало кто знает. Единственно – люди были явно небедные. Разве что о Дурдине слышали. Не забыть, кстати, пиво попробовать. Лучше оно нашего или просто легенда такая сплелась?