– Ты сам недавно говорил, что Домициан отравил Тита. Я хочу лишь одного, мести.
– Я вот смотрю на тебя и никак не могу понять. То ли это ловушка для меня, подстроенная врагами, то ли какая-то игра.
– Я говорю правду!
– Правду? Множество не состыковок у тебя.
– Каких?
– Во-первых, как ты узнал, что я сегодня приеду, даже префект и его сын об этом не знали. Ты следил за мной или кто-то другой? Во-вторых, откуда ты знаешь, что я тебя не выдам императору и не получу свою награду? В-третьих, как ты смог выжить после смерти Тита, это же невозможно!?
– Твоя супруга здесь, рано или поздно ты бы сюда приехал!
– То есть, ты каждый день меня выжидал?
– Ты не выдашь меня убийце Домициану, так как ты человек чести, и я уже точно знаю, что для тебя настоящий император все еще Тит Флавий, то есть мой отец. Что касается того, как я выжил… – и Туллий снял с себя тунику, оголяя торс в шрамах. – цена выживания оказалась болезненной. Если бы не боги, которые послали в тот день мне защитников, я бы действительно был бы сейчас мертвым, на радость моего дядюшки.
– Даже не знаю, что и сказать. Мне нужны еще подробности и доказательства!
– Какие?
– Что помнишь из жизни твоего отца, известное только тебе… или подробности твоего спасения. Мне надо знать все.
– Сенатор, а не слишком ли много ты просишь? Я не выдам своих спасителей.
– А ты? Не слишком ли ты много просишь у меня? Даже если ты настоящий Туллий Флавий, тем не менее я ведь представитель власти, а ты оппозиция. Ты во мне нуждаешься больше, чем я. Тебе нечего терять, а мне есть что. Поэтому, я и пальцем не пошевелю, пока ты не расскажешь мне всю правду. В твоих рассказах есть ложь, я это вижу и чувствую. И если сейчас, в этот самый момент, ты не будешь со мной откровенен, видят боги, мстить императору ты будешь вместе с Плутоном[14].
– Я не…
– Юноша, я прожил уже долгую и серьезную жизнь, я умею читать по глазам и видеть, когда человек врет. Надеюсь, твоя ложь не важна, иначе ты себе только хуже сделаешь.
– Хорошо, сенатор, я скажу всю правду.
– Клянешься самым дорогим, что у тебя есть?
– Клянусь памятью моего отца!
– Тогда хорошо. – и Гней Юний Сервий лишь сейчас присел на скамн. – Я тебя слушаю очень внимательно.
– Вчера передо мной на форуме Авл купил рабыню, которая мне очень понравилась. Я хотел было вначале выкупить ее у него, но потом не придумал ничего другого, как проникнуть сюда и украсть ее. Но, проходя мимо я услышал ваш разговор о моем отце и пройти дальше уже не смог. Все сразу же ушло на второй план и у меня появилась надежда, что мне кто-то поможет осуществить план и отомстить за все.
– На что ты готов ради этого?
– На все. Абсолютно на все. Цель моей жизни – это месть.
– Хорошо, продолжай, – сенатор пристально смотрел в глаза юноши.
– Ты хочешь доказательств о моем отце? За все четырнадцать лет он ни разу не повысил голос на меня, ни разу не наказал, если я что-то делал не так, он мягко объяснял, почему этого делать нельзя. Я никогда не ощущал, что между его настоящей дочерью и мной есть хоть какая-то разница. Я был на открытии амфитеатра Флавиев[15], когда отцу принесли письмо о его погибшем сыне и возлюбленной. Он тогда был в ярости и потерял сознание. Кто же знал, что это уже было начало его и моего конца. На смертном одре он раскрыл мне тайну, в которую, если честно, до сих пор еще не верю. – Туллий прослезился. – Я как-то сразу потерялся в этой жизни и до сих пор себя не нашел. С одной стороны, я должен жить местью, с другой стороны, я должен найти усыпальницу моих родителей и узнать все о них, как того хотел Тит. На данный момент, я уже и не знаю, кто я на самом деле.
– Как ты спасся?
– На смертном одре отец мне велел покинуть Рим, бежать от Домициана. Он дал мне золото и кинжал, после чего я спешно покинул дворец. Но за мной последовали люди этого ничтожества, которого я долго считал своим родным дядей. Им было велено убить меня. А я, четырнадцатилетний парень, сам и без охраны, должен был защищаться…
* * *
…«Рим. Календы Сентября 81-го года от Р.Х. Туллий Флавий обнаружил, что его преследуют пятеро неизвестных людей, ускорил шаг и нырнул в ближайший переулок, который оказался пустынным. Практически сразу же за ним поспешили и те пятеро. Туллий пустился в бег, но и преследователи тоже. Наконец юноша остановился возле таверны и обернулся к неизвестным:
– Кто вы такие? Чего вам надо?
– А ты как думаешь, малец? – заговорил лысый, видимо, главный. – Пустить крови. Говорят, когда вспарываешь живот патриция, то он даже не кричит, а все терпит.
– А другие говорят, – заговорил второй неизвестный. – что патриции кричат громче свиньи, когда их режут.
– Возможно. – согласился главный. – Сейчас как раз и проверим на мальце, где тут правда, а где вымысел. – и он зловеще улыбнулся, доставая длинный кинжал. – Твой любимый дядя Домициан передает тебе поклон.
Но Туллий не стал дожидаться продолжения и забежал в таверну. Внутри было шумно и пахло вином. Посетители пили и играли в кости. Стоял хохот вперемешку с криками и руганью. Наконец, хозяин таверны, завидев юношу, выкрикнул:
– Что ты тут делаешь? Здесь не место детям.
– Помогите, прошу, меня хотят убить вон те люди. – и Туллий указал на вошедших сюда незваных гостей с кинжалами.
– Эй, вы! – обратился хозяин к пятерым преследователям. – В моей таверне оружие запрещено.
– Да кого волнуешь ты или твои правила? – ответил главный. – Мы заберем этого юного вора и уйдем отсюда.
– Нет, пожалуйста. – взмолился Туллий, глядя на хозяина. – Я сын императора Тита Флавия, а эти люди посланы моим дядей Домицианом, чтобы убить меня.
Все в таверне тут же затихли, развернулись и стали разглядывать Туллия.
– Ну малец и сочинитель! – рассмеялся лысый убийца. – Он украл у нас аурей и мы просто хотим его вернуть, чтобы как раз и потратиться в этом прекрасном месте на вино и простибул[16].
– Как ты там сказал? – спросил хозяин. – Кого я волную со своими правилами? Значит так, сейчас ты берешь своих тупоголовых друзей и уносишь свою уродливую морду подальше от моей таверны.
– Я не ослышался? Ты даже понятия не имеешь, во что ввязываешься, глупец.
Но хозяин вынул кинжал, и все посетители последовали его примеру.
– Ты же говорил, что сюда нельзя с оружием. – произнес один из людей Домициана.
– Это уродам вроде вас запрещено входить с кинжалами, а нормальным римлянам можно! – заявил хозяин таверны.
– Мне нужен этот юнец, я его заберу, и мы спокойно уйдем. – объявил лысый главарь. – Иначе, мы возьмем его силой, пройдя по вашим трупам.
– Значит, – заговорил хозяин. – дело действительно не в аурее, верно?
– Это уже не твое дело, просто отдай мне его, и никто не пострадает.
– Значит… это действительно сын нашего повелителя!?
– Я последний раз предупреждаю!
– Да кто ты такой вообще? Посмотри сколько нас тут! Двадцать человек против пятерых.
– Видишь ли, вы воры, грабители, ничтожества и отбросы Рима, а мы – преторианцы, элита римского войска, личная охрана будущего императора Домициана, так что силы даже не равны… вы далеко в меньшинстве.
– Это мы еще увидим! – заявил хозяин таверны и закричал: – За Тита! Убить их!
В этот момент лысый преторианец бросает кинжал прямо в сердце хозяина и тот падает замертво. Остальные набрасываются на преторианцев с криками. В этой массовой бойне не понятно было кто вообще побеждает, потому что люди Домициана умело расправлялись с нападающими, отбивая атаки и нанося смертельные удары. Туллий не стал дожидаться исхода этой битвы и бросился к черному выходу, но в этот момент ногу охватила сильная боль. Он посмотрел вниз и увидел кинжал, пробивший насквозь его голень. Тем не менее, превозмогая боль, он не остановился, а вышел в переулок и попытался бежать, но не смог и облокотился на соседнюю стену. Из таверны за ним вышли два преторианца.