Пока же Смотрящий продвигался по зонам, которые еще оставались скрытыми "туманом войны", я, предупредив Иримэ, открыл малые врата нижнего мира, и отправился пообщаться с малым духом разума. Дух был сильно на меня обижен, а Дипломатия срабатывала с трудом и через раз, ведь мне требовалось не "заставить духа совершить прописанные в скрипте действия (подписать договор)", а реально выяснить, на что он обижается и попытаться загладить причину конфликта. Как выяснилось в результате длительной беседы, дух обижался даже не на угрозы, каковые он посчитал правомерными со стороны более сильного существа, а на то, что его посчитали способным только на мелкие пакости. По итогам общения был составлен новый договор, по которому, по моему призыву дух может получить доступ к тому, что я слышу, а за это — будет подсказывать мне, когда собеседник не верит тому, что говорит. Похоже, что дух немного успокоился и стал более благожелательно настроен. По крайней мере — время подготовки его атакующей способности сократилось с минуты до 50 секунд. Разумеется, это не сделало заклятье убер-плюшкой и вундервафлей, но вот как признак улучшения отношений с духом — порадовало.

Разумеется, подобный исход переговоров навел меня на мысль, что стоит поговорить и с двумя другими контракторами, чтобы попытаться выяснить: нет ли и у них сенсорных способностей, но тут меня вывел из транса сигнал систему, сообщающий о завершении Смотрящим поставленной задачи.

Очнувшись, я призвал уже знакомого Огнеглазого, феечки вызвали стаю орнисов, а Иримэ засветила Огненный светлячок. И двинулись исследовать пещеру.

Вход в пещеру был узким, так что протискиваться пришлось по одному. Первым шагнул под землю Архаон. Даже если там и есть кто-то, кто смог обмануть Смотрящего, для огнеглазого его удар будет менее опасен, чем для любого из остальных, за исключением, разве что, меня. Подобные нам не погибают, но "отступают в варп для перегруппировки".

За узким входом раскрылось удивительно обширное пространство, мягко намекающее на некоторую неестественность происхождения пещеры. Пространство оказалось весьма благоустроенным… ну, то есть, если не обращать внимания на регулярно встречающиеся следы бурной жизнедеятельности морлоков. Кстати сказать, следы эти отнюдь не были "отходами" жизнедеятельности, но потугами на некое художественное творчество. Несимметричные, не повторяющиеся, но гармоничные и привлекательные узоры, оставшиеся от прежних хозяев пещеры, были везде, где могли дотянуться низкорослые морлоки, заляпаны картинами, наглядно говорящими о морлочьем понимании прекрасного… и об их образе жизни.

Подобно многим примитивным обществам, данное — жило охотой и скотоводством, не зная земледелия. Соответственно, и рисунки на стенах были посвящены именно этим процессам. Причем, если о разводимом морлоками скоте я уже рассказывал своим соратникам, так что картины скрещивания, дойки и забоя элоев не вызвали особенного шока, то вот предпочитаемые объекты охоты почему-то вызвали удивление, хотя мне — показались вполне закономерными. Люди. Точнее — не только люди. На некоторых рисунках ноги снизу по колено были чересчур характерно заштрихованы, чтобы не опознать полуросликов. А другой добыче уверенная рука пещерного художника пририсовала утрированно длинные уши…

— Откуда могли взяться Перворожденные в этой безводной и безлесной степи? — поинтересовался Пьен.

— Морлоки — полукочевой народ, — отозвалась Иримэ. — Хотя мне и противно использовать это слово в отношении этой… этой стаи хищников. Но, увы, они достаточно хитроумны, чтобы не задерживаться подолгу в одном месте, иначе — сами станут объектом охоты. Эта стая кружит по очень обширной территории. Думаю, они ни разу не появлялись здесь, пока доменом правил Арнериус.

— Довольно долго, — хмыкнул я.

— У стаи очень большая территория, — кивнула Иримэ. — Морлоки — выносливы, и за ночь могут пройти довольно-таки много.

— А элои? — не понял я. Все-таки, хотя я и взял на себя труд выяснить кое-что о возможных противниках, но досконально в образе жизни этих тварей не разбирался.

— Вот, — показала Иримэ на рисунок в нижнем углу, почти у самого пола.

Там низкорослые фигурки, впрягшись в упряжь, о деталях которой можно было только гадать — слишком уж грубо она была нарисована, а скорее — просто намечена, — волокли поставленную на полозья большую клетку, в которой сидели и стояли фигуры, стройные и изящные по сравнению с грубыми контурами морлоков.

— Тревога! — взревел Архаон.

В отличие от нас, огнеглазый не интересовался ни грубым искусством морлоков, ни их образом жизни. Его интересовала только драка. Так что вылетевшие из одного из ведущих в глубину пещерного комплекса ходов толпа морлоков стала сюрпризом для нас, но не для него. И, разумеется, не для орнисов.

Естественно, первая группа морлоков особой опасности ни для кого не представляла, и сложилась на орнисах, не добежав даже до огнеглазого. Архаон даже сделал вид, что обиделся. Впрочем, не думаю, что обида была сколько-нибудь искренней: в глубине пещер нас ждут еще много морлоков. Успеем еще мечами намахаться. И морлоки нас именно ждут. Насколько я успел выяснить. Бросить вперед небольшой отряд, чтобы выяснить силу противника, в то время как один гонец с дурной вестью уже летит к поселению, а второй — убежал, едва полегла половина разведотряда — стандартная тактика для хищников подземелий.

Из большого зала сразу за входом вело пять выходов, но только тот, из которого вывалился патрульный отряд морлоков — не заканчивается тупиком. Однако проверить надо все. Просто для того, чтобы не получить удар в спину. Да и Мать эльфов заказывала полноценный геноцид… благо, игровые условности еще действуют, так что наличие здесь детей — маловероятно.

Проверка боковых ходов дала разве что небольшой рост моей репутации в глазах воинов Летучего отряда, поскольку я роздал им почти десяток "мусорных" артефактов, класса +1 к Силе, которые вороватые и ценящие все блестящее морлоки накопили в заначках и халтурно спрятанных тайниках. Экспы, увы, поступило совершенно ничтожное количество: морлоки проявили некоторую степень разумности, и защищать свои нычки не стали. То ли сходу поняли безнадежность этого занятия, то ли — предпочли отдать их мне, чтобы не светить тайники перед сородичами.

Структура пещеры была довольно-таки однообразной. По сути, она представляла собой спиральный ход, наматывающийся вокруг спуска на следующий ярус, периодически расширявшийся приличных размеров залом, от которого в разные стороны расходились несколько коротких тупиковых отнорков. Так что и действия наши были весьма однообразны: стая орнисов, предводительствуемая Археоном, врывалась в очередной зал и вырезала не успевших или не пожелавших разбежаться морлоков, после чего сфено с феечками оставались гарнизоном, а остальной отряд, включая призывы, чистил отнорки. Пару раз в мое отсутствие гарнизон подвергался атакам морлочьих отрядов из глубины. Но феечки успевали засадить не сильно широкий проход в зал колючими кустами, не давая морлокам ворваться в зал, и, используя численное преимущество, атаковать хрупких Дочерей леса, обходя горгонид, А лишенные скорости и маневра морлоки оказывались легкой добычей для бронзовых когтей, змеиных волос и пристальных взглядов сфено.

Впрочем, атаковали морлоки не слишком большими отрядами. Кажется, их задачей было даже не нанести нам урон, а скорее — затормозить, и, может быть, узнать что-то новое об атакующих. По крайней мере хотя бы один морлок каждый раз не участвовал в атаке и быстро-быстро убегал. Впрочем, такой фокус прошел у них только один раз. Потом с гарнизонным отрядом оставались пара орнисов, которые и догоняли и разрывали разведчика.

Увы, стандартные действия расслабляют, и это не могло не сказаться на эффективности действий. Вот и я расслабился, и даже перестал отправлять вперед смотрящего, за что почти немедленно чуть было и не поплатился.