Но в руках у меня ничего не было, кроме его пальцев, которые я сжимала теперь со всей силы, со всей злости.

— Оно мне нравится. Я представился своим именем. Я не Тони. Честно. Ну, я сейчас Тони, но я не Тони… Просто, я не мог сказать раньше… Я боялся, что ты сдашь меня с потрохами. Я просто… Я вчера стал дядей. Он не мог лететь в Россию. Ну, бизнес бизнесом, но ребенок рождается один раз… И пуповину должен перерезать отец, а не врач. Ну и… Я просто его подменил. На этот раз даже под его именем. Ну… Это же хороший повод… И… Я не завалил переговоры. Хотя мне было очень тяжело… Я боялся сорваться… Я жутко нервничал… И… Мне безумно хотелось тебя обнять. Но я не мог сделать это в образе Тони.

Я пыталась улыбаться, но губы дрожали — словно я хотела заплакать. Нет, не хотела… Даже от счастья. Я не чувствовала себя счастливой. Мной овладело чувство пришибленности.

— Ты попытался…

Я говорила про танец, но Крэг явно решил, что я намекаю на несостоявшуюся покупку ночи. Он вырвал руки и отвернулся: от двери и от меня. Прошел мимо стола и сел в кресло.

— Крэг… — позвала я тихо, не делая к нему шага.

Он вскинул голову, и я узнала взгляд — растерянный, тот, которым он наградил меня, когда я влепилась в него около душевой.

И снова опустил голову.

— Я вдруг испугался, что ты обыкновенная шлюшка. Думал, если предложу денег, и она согласится — выставлю вон и попрошу завтра кого-нибудь на замену. Ты хотела согласиться? Скажи честно! — почти выкрикнул он свой вопрос.

— Нет, — отрезала я.

— Даже ради чаевых? У тебя вдруг стало хорошо с финансами?

— Крэг, ты дурак?! — закричала я, забыв про соседей, как и он. — У меня есть мозги, которые я могу продать. И даже если бы умирала с голоду, не стала бы спать с первым встречным…

Крэг успел опустить глаза и сейчас вскинул их: в них светилось все то же удивление.

— Это было не то, что ты подумал… Это было совсем не то… — запуталась я окончательно в собственных словах. — А вот это было бы то самое… И этого бы никогда не случилось. Ты мне не веришь?

Он молчал.

— А я не верю тебе! — закричала тогда я.

Он смотрел на меня в упор, и мне пришлось продолжать:

— С чего, скажи, я должна верить в существование какого-то Крэга? Ни в жизни ты бы не полетел по поддельным документам! Никакого близнеца не существует. Ты разыгрывал меня все это время: цинично, причем!

— Я не летел по поддельным документам. Ты видела разве мой паспорт?

Он вскочил, метнулся к сумке и швырнул мне в руки синюю корочку, которую я не открыла.

— Мы не за один день решились на этот спектакль, но в один сделали мне русскую визу. Эта сделка была очень важной и отдавать ее кому-то другому Тони не хотел. Тем более, когда сделать это ничего не стоило. Он написал мне текст, и я его вызубрил и, кажется, не провалил роль.

— Ты хороший актер, — качнула я головой, чтобы чуть-чуть ослабить удавку из шарфа, которую сама же и затянула на собственной шее, которую чужие мужские руки чуть не переломили.

— Плохой. Бездарный. Поэтому мне так и не предложили ни одного контракта. Даже после года учебы в Лондоне.

— Ты — актер? — ахнула я.

— Да… — Крэг снова смотрел в пол. — По образованию и больше не по чему… Это было ошибкой. Но мне казалось, я что-то смогу… Но я не могу… То есть запомнить текст мне не составляет никакого труда, меня убивает рутина. В прямом смысле. Не могу победить себя. И лекарства не всегда работают. Я столько таблеток, сколько сегодня, давно не глотал. Но ведь я выглядел нормальным, скажи?

Сейчас он нормальным не был. Он нервно потирал запястья, чуть ли не засучив рукава пиджака, который проще было бы снять.

— Крэг…

Я сделала шаг к креслу, но он остановил меня поднятием руки.

— Суши, дай мне воды, пожалуйста.

Я вытащила из бара бутылку, взяла стакан и присела подле кресла, хотя могла сесть во второе. Крэг нервным движением вытащил из внутреннего кармана пиджака баночку из оранжевого пластика и достал таблетку.

— Не уходи, — прошептал он, облизав губы после проглоченной таблетки. — Я не хочу оставаться сейчас один на один с четырьмя стенами. Может, выйдем на воздух?

— Меня ждут.

Я попыталась подняться, но Крэг схватил меня за руку и притянул к креслу с такой силой, что я чуть не положила ему на колени трясущийся подбородок.

— Тебя никто не может ждать. Я помню про них всех и даже про твоего вьетнамца. Что могло поменяться за неделю? Отпусти машину.

— И что я скажу водителю? — подняла я глаза на его раскрасневшееся лицо.

— Что клиент заплатил за ночь, — Крэг не улыбался. — Я действительно заплачу тебе за помощь. Сейчас будет звонить Тони. Я хочу, чтобы ты присутствовала при разговоре на тот случай, если я буду не совсем адекватен завтра. Ну, понимаешь… Суши, пожалуйста. Я заплачу за твои мозги, потому что у меня нет своих. Пожалуйста, помоги. Тебе это ничего не стоит. А у меня на карте все. Тони меня отговаривал, а я сказал, что смогу. Я почти смог, слышишь? Почти… Может, если бы не ты, я бы и смог. Но мы снова встретились, это необъяснимое совпадение, и я ему рад… Ксения, — произнёс он мое имя почти без акцента, но продолжил все равно по-английски: — Мне нужна твоя помощь. Я никому не говорю про свою болезнь. Я не остаюсь с людьми, тем более с женщинами, больше, чем на три дня. И три дня я могу прожить без срывов, если не нервничаю. А тебе я признался во всем ещё в Германии. Не бросай меня, пожалуйста. Прояви милосердие. Я заплачу, сколько ты скажешь.

Я поднялась с колен, потому что меня больше не держали.

— Крэг, я помогла совершенно незнакомой девчонке-переводчице абсолютно бесплатно, только чтобы она не потеряла из-за простуды работу. Думаешь, я возьму деньги с человека, которого знаю целых два дня? И который мне уже заплатил авансом, будто чувствовал, что эта наша встреча не последняя.

— Я не платил тебе! — Крэг нервно сцепил пальцы и поднял к носу, который явно чесался. — Мне очень жаль, что ты так подумала.

Я на мгновение зажмурилась.

— Я не так подумала. Я просто не так сказала. Ты помог мне деньгами, чтобы я не попала в ситуацию, которую ты только что разыграл. Чтобы я смогла послать всех тех, кто пытается испортить мне жизнь. И ты представить себе не можешь, что произошло в моей жизни за каких-то, как ты говоришь, семь дней.

— Так расскажи, — Крэг нервно улыбнулся. — Или боишься, что мы встретимся в третий раз и тебе будет стыдно?

— Не сейчас, Крэг… Не сейчас…

В моей руке задрожал телефон. Голос тоже дрогнул, когда пришло время сказать, что я остаюсь с мистером Макдевиттом, потому что тому понадобилась моя помощь. Формулировка на миллион! Но водитель даже не хмыкнул.

— Я позвоню вам, когда буду точно знать, во сколько мистеру Макдевитту потребуется машина, — говорила я чужим голосом, но водитель быстро и профессионально закончил разговор коротким «хорошо», оставив лишние мысли при себе.

При мне уже не было никаких мыслей. Крэг по-прежнему сидел в кресле и не двигался — словно истукан; однако глаза его следили за каждым моим движением.

— Сними пиджак и бабочку, — сказала я, проделав привычный уже путь от стола к креслу.

Крэг подскочил, точно ужаленный моими словами. Дотронуться до него я не успела. И чуть не оторвал пуговицы. Сейчас без рукавов останется, и я сказала, что помогу ему раздеться. Стянув с его плеч пиджак, я решила отколоть и бабочку, а когда Крэг повернулся ко мне с благодарностью, расстегнула ему ещё и три верхние пуговицы. Он не добавил больше ничего, и я поспешно отошла к шкафу, чтобы повесить пиджак на плечики.

— Ксения, ты прекрасна! — он снова обратился ко мне по-русски, и я обернулась с ответной русской фразой:

— Ты мне это уже говорил по-английски.

Крэг опустил глаза и опустился в кресло. Я села во второе и на его манер стиснула пальцы в замок.