— Я не знаю, — пробормотал Брэм. — Оно вцепилось в меня и не отпускало. Почти мгновенно я почувствовал… гнев, высокомерие. Самые мерзкие мысли в голове. Потом я ничего не помню, пока темная целительница не пришла ко мне.

— Матиас неправильно произнес заклинание?

Брэм усмехнулся.

— Я думаю, что он хорошо помнит и безжалостно использует его.

— Что за чертовщина, — Матиас сжал кулаки, его голубые глаза взорвались яростью. Ярость сделала впалыми щеки. Пот струился по груди и прессу.

— Это невозможно!

Айс отошел от стены, совершенно невредимый, непораженный грозным облаком. И изумленный. Он шатался, ослабел и был истощен, но встал на ноги. Он жаждал свернуться калачиком около Сабэль и проспать год. Но он пережил то, чего никогда не ожидал. Внутри он светился триумфом.

— Видимо, нет, — усмехнулся Айс.

— Никто, — выплюнул Матиас. — Никто не неподкупен. У каждого есть, по крайней мере, один недостаток, который делает его восприимчивым к темной стороне. Взять его!

Разъяренный волшебник снова швырнул черное облако в Айса. Как и прежде, последовали моменты одышки, тяжести в груди, гнева и разочарования. Затем… удивительная свобода.

Айс вскинул голову и ухмыльнулся. Наконец, он понял.

— Я почувствовал, что чистое зло проходит через меня, ища партнера собственного вида. Оно не нашло ничего полезного, поэтому ушло.

— Оно должно было зацепиться за тебя. Внутри. Где-то. Конечно, у тебя есть какой-то недостаток, который заставит принять тьму. Жадность, похоть, алчность, зависть. Что-нибудь.

Черное облако зависло в углу… затем отправилось обратно к Матиасу, как будто притягивалось туда. Как будто масса искала зло, хотела приюта в ком-то, кто ненавидел или завидовал, или чувствовал слишком много гордости или похоти.

В Айсе темная материя не нашла ничего такого, что привлекло бы ее… Она помчалась прочь от заботы и любви, которые текли в его жилах. От света внутри него.

И теперь Айс понял, как именно бороться с Матиасом.

Вращением запястья он наколдовал меч. Маррок хорошо научил его использовать человеческий клинок. За несколько коротких месяцев он усовершенствовал искусство шинковки врага любым способом, которым хотел защититься или, как в данном случае, убить.

Месть за Гайлин была в его руках, и для нее Матиас должен умереть сейчас, от его руки.

При виде тяжелого меча Матиас рассмеялся.

— Человеческое оружие для борьбы с волшебником. Ты сумасшедший. С этим ты даже близко ко мне не подойдешь.

Это будет непросто, но уверенность подпитывала Айса, преобладая над истощением. Он добьется успеха. Для Гайлин. Для Сабэль. Для прошлого и будущего.

Используя край лезвия, он порезал свое бедро. Сабэль ахнула, и он сделал все возможное, чтобы отвлечься от ее беспокойства. Брэм стоял позади нее, предлагая утешение.

Теперь он должен сосредоточить всю энергию на нанесении удара Матиасу и прекращении двухсот лет мучений.

Кровь хлынула из жгучей раны, и Айс обернул плоскую часть лезвия с одной стороны, а затем с другой, покрывая меч сущностью, которая била из его сердца. На мгновение он схватил клинок, склонил над ним голову и обернул чарами, которые распространяли надежду и радость. Любовь.

Когда Айс выпрямился, глаза Матиаса расширились, и он осторожно отступил. Его ноздри раздулись, а лицо покраснело.

— Ты не тронешь меня этим мечом.

Айс не стал его разубеждать. Он просто сделал шаг ближе, палочка была уже готова выстрелить новым зарядом того заклинания.

Резкое зловоние страха пронеслось по кольцу вызова, и Айс улыбнулся, жест был таким же теплым, как его имя. Матиас покачал головой, шагнул назад через растрескавшуюся поверхность замерзшей воды и остатки снега.

— Нет!

Злой волшебник закричал, грубый звук гремел в силовом поле. Затем он протянул руку прямиком к слою льда, расположенному между ними. Скрутив запястье, Матиас швырнул осколки прямо в Айса.

Когда он растопил замороженные снаряды, Айс наблюдал, как ярость овладевает Матиасом. Он рассмеялся. Адреналин заполнил все существо Айса, когда он поднимал меч. Без сомнения, Матиас попытается помешать ему, используя какой-нибудь хитрый метод, но он не добьется успеха.

Айс бросился на другого волшебника, держа окровавленный меч наготове. Его заклятый враг отступил на шаг, затем еще на один. Казалось, Матиас боялся человеческого оружия. Потому что он не знал, как им пользоваться? Вероятно. Он никогда не видел, чтобы Матиас сражался с людьми. Возможно, он просто боялся неизвестного… и того, что с ним сделает Айс. Кровь должна напугать его. Магия крови, хотя и не практиковалась широко на протяжении веков, была, как известно, непредсказуемой и сильной.

Матиас продолжал отступать, пока не наткнулся на силовое поле. Еще несколько шагов, может быть, два или три, и победа будет принадлежать Айсу.

— Остановитесь! — сказал Блэкборн. — Перерыв.

Черт побери. Все внутри Айса зудело, заставляя сделать выпад вперед и добить Матиаса. Похоронить его среди своих призраков. Если бы он это сделал, то нарушил бы правила вызова и лишился бы всех прав на место в Совете… и любого шанса провести будущее с Сабэль.

С большим усилием Айс опустил меч.

Злорадная насмешка Матиаса почти заставила его пересмотреть свою позицию. Дерзкий ублюдок использует следующие пятнадцать минут в своих интересах, чтобы придумать новую контратаку. Хотя конечности Айса ощущались тяжелыми, он предпочел бы продолжать борьбу. Думающий Матиас опасен.

— Ты слышал уважаемого джентльмена, — сказал Матиас, отступая. — Положи меч на землю. Если только ты не хочешь проиграть.

И потерять шанс отомстить за Гайлин, смотреть, как Сабэль утекает сквозь пальцы, потому что Матиас втянул его во что-то глупое? Нет.

С проклятием он повернулся, чтобы найти Брэма, стоящего рядом, и вручил меч лидеру Братства Судного Дня.

— Я не доверю ему и приблизиться к этому мечу.

Брэм поморщился от вида пропитанного кровью оружия, но взял его.

— Я тоже.

Но когда Айс поднял глаза, Матиас сбежал, все сбежали в дом.

Кивнув, он направился к дому, в комнату, подготовленную для него, чтобы отдохнуть. Теперь, когда напряженный момент прошел, адреналин вытек из его организма. Тяжелые конечности стали обузой, когда он переставлял ноги, чтобы добраться до назначенной комнаты. У Матиаса была ведьма, спрятанная наверху, готовая предоставить свежую дозу магической энергии. Пока Айс…

Он избегал обеспокоенного взгляда Сабэль. Совет может не принять его, если он и Сабэль будут выглядеть слишком приветливо. Несмотря на недавние обсуждения с братом Сабэль, Айс знал, что вряд ли он и Брэм когда-нибудь снова будут близки. Однако он понял, почему старейшины могут быть осторожны.

Но Айс также остро осознавал необходимость помешать Матиасу снова взглянуть на Сабэль, замышляя использовать ее в качестве оружия против него. Он только молился, чтобы игнорирование ее, по крайней мере, смущало Матиаса достаточно долго, чтобы Айс убил его и выиграл вызов.

Он должен удержать Матиаса подальше от Совета любой ценой. Он должен отомстить за Гайлин сегодня.

Внутри дома искусственное тепло растопило декабрьский холод, который поселился в его костях. Вместо того чтобы помочь, оно душило его, как одеяло на лице.

Айс поднялся наверх, закрыл за собой дверь. Он плюхнулся на кровать, желая, черт возьми, держать Сабэль в объятиях. Да, энергия была бы хороша, как взрыв, и, черт возьми, это могло обеспечить его победу, но ему не понравилась мысль о Матиасе и своей возлюбленной в пределах ста километров друг от друга, а тем более на одном этаже. Он также не мог пожертвовать видимостью безразличия Сабэль ради собственного комфорта.

Ему просто нужно копнуть глубже, найти энергию, чтобы продолжать бой, без сладкого прикосновения Сабэль.

Не успел он закончить мысль, как кто-то слегка постучал в дверь. Дело не только в том, что никто здесь не постучит так деликатно. Айс почувствовал Сабэль по другую сторону двери, обеспокоенную.