— Я рад, что мы пришли к взаимопониманию, — поспешил резюмировать Солтрин, пока леди Ланмилленар не вставила какой-нибудь длинный провокационный комментарий. — Рив-командующий, готовы ли войска к наступлению?

— Так точно, Верховный Кинлорд. Надеюсь, генерал Квантиус не заставит долго себя ждать.

— Мои легионы в полной готовности.

— Прекрасно, — Солтрин сделал взмах рукой. — Перо, пергамент! — слуги засуетились. — Подготовьте всё к немедленному отбытию гонца. Алинор получит известия из Лилландрила, как и полагается.

— С вашего позволения, — Онтус раскланялся и вместе со своим секретарём покинул помещение под бдительными взорами расступившихся Преследователей.

Леди Ланмилленар проводила гостей широкой улыбкой, а её свита в ту же минуту начала возбуждённо шуметь, вздыхать и охать. Талайниан позволил себе улыбнуться, только когда шаги имперских союзников стихли в коридоре. Солтрин был занят составлением послания Алинорскому Двору. Ависен, всё так же стоящий в тени колонны в окружении своей братии, повернулся к одному из Преследователей и раздражённо проговорил:

— Он ценит «наш вклад». Ты слышал? «Вклад». Так теперь называется мой список в тридцать восемь проблемных вопросов, не стоявших до их появления. Всё, что они обязались исполнять по условиям договора, они считают «относительной нормой», и ничего исполнять не собираются. В результате, стража не справляется с мятежными горожанами, имперский произвол ставит власть нашего закона под сомнение, мои братья рискуют собой в стычках с вчерашними соседями. Со всем этим, не считая десятка штатных расследований, должен разбираться я, а имперцы снисходительно «ценят наш вклад». Уёбки. Они не в состоянии понять, чем «дозволение» отличается от «вседозволенности».

— Сомневаюсь, что многие из них вернутся обратно, — злорадно отвечал один из Преследователей. — Если план Талайниана сработает…

— То, возможно, Талайниан найдёт и покарает алинорских воров. В то время как я буду разгребать проблемы в городе, вместо того, чтобы преследовать государственных преступников. Ещё одно пятно на моей репутации.

— Твоя репутация…

— На ней нет чистого места, я знаю.

— Я не это хотел сказать…

— А я — это.

— Ну… Хорошо что хотя бы твоя жена относится к нашему делу со всем почтением! И кстати, она…

— Иди и собери отчёты от постовых, — Ависену внезапно нестерпимо захотелось прервать этот разговор.

— Хм… Есть.

Преследователь кивнул братьям на дверь, и в зале стало ещё на четыре взбудораженных мера меньше. Ависен же остался ещё на минуту, которую провел, уставившись на фрагмент растительного орнамента, украшающий стену за спиной у Солтрина. Талайниан, прямой и неподвижный, как ближайшая колонна, ожидал разрешения поставить подпись на пергаменте. Ланмилленар звонко засмеялась и указала в сторону супруга своим декоративным скипетром. Ависен поспешил ретироваться — его подпись на решении об объявлении войны всё равно не требовалась, а настроение у милейшей супруги сегодня было чересчур приподнятое…

Стоило Ависену отдалиться по коридору к лестнице, как навстречу ему вылетел, чуть не ткнувшись в начальство лбом, ещё один представитель братства.

— А, день добрый. Вы там уже закончили? Прекрасно.

— Что такое?

— Утренние отчёты, — длинноволосый бледный мужчина очень суетился, и выглядел загнанным, хотя подъем по нескольким лестничным виткам едва ли заставил его запыхаться — скорее, дело было в количестве отчётов. Он вытащил пачку бумаг из-под плаща и сунул её Ависену. — И ещё. Стража схватила очередного возмутителя спокойствия, всё как с предыдущим, но по некоторым данным они оба могут быть участниками заговора Тименов, так что его отписали нам.

— Хорошо, допрос не помешает, — Ависен прижал пачку отчётов к груди. — Хотя предполагаю, у них просто свободные камеры кончились. Как будто у меня они бесконечные. Бросить в соседнюю одиночку. Менгидира поставить ответственным.

— Невозможно. Он на смену сегодня не выходил.

— Как не выходил?

У Ависена неприятно похолодел затылок. Он точно знал, когда у Менгидира рабочая смена, и что работу преданный страж никогда не прогуливал.

— Вот так, пришлось Лэйрана вызвать. Видимо, какие-то проблемы возникли.

— Так… Выясни, что за проблемы.

— Это официальное поручение?

— Да, — Ависен начал раздражаться. — Бери своего напарника. Найти Менгидира и предоставить мне объяснения. Немедленно. Даю время до конца дня.

— Будет сделано.

Преследователь отдал честь — не распространенным армейским жестом прикладывания руки к груди, а специальным, принятым у эри способом — плоской ладонью рассекая воздух полукругом от себя. Ависен ответил движением попроще и проводил глазами расторопного подчинённого. В уставшем взгляде вспыхнуло пламя тревоги.

Леди Ланмилленар неслышно подплыла к рив-командующему Талайниану, он издалека уловил боковым зрением её цветочно-розовое с золотом платье, и обернулся с поклоном до того, как она обратилась:

— Можно тебя на минутку, керувал?

Он молча отошёл к письменному столу и опёрся на него сжатым кулаком. Локоны пышной чёлки цвета древесной коры упали на загорелое лицо, украшенное синим узором военной татуировки. Подведенные голубой краской широко расставленные глаза были бесстрастны и холодны в контраст с подчеркнуто яркой внешней атрибутикой. Ланмилленар этот взгляд совсем не понравился. Она изогнула бровь и ответила на молчание с упрёком:

— Я тебя отвлекла от бездействия в ожидании? Может, мне стоит принести извинения?

— Никак нет, — Талайниан ничуть не изменился в лице. — Я внимательно слушаю, леди.

— Слушай… И возможно, тебе понравится то, что ты услышишь. Не спеши отрицать моё предложение, просто попробуй подхватить мысль… — Ланмилленар подвинулась чуть ближе и перешла к сути. — Недалеко от Лилландрила есть поместье, бывшая башня тёмного волшебника, теперь она называется Синерин — в честь своего нового владельца. Этот рассадник преступности под видом добрых соседей помог алинорским лазутчикам скрыться от Ависен’эри! И защищают его представители хорошо известного тебе Ордена Тринимака, наёмные рыцари из так называемой гильдии.

Вот теперь в выражении глаз Талайниана что-то неуловимо изменилось, но лишь на какую-то секунду, затем бесстрастная маска вновь легла на лицо. Ланмилленар продолжала:

— Насколько нам известно, там около трёх десятков солдат, и конечно же, они не представляют угрозы Лилландрилу в прямом противостоянии… Куда сильнее нам угрожает факт их преданности Алинору! Понимаешь ли ты, рив-командующий, что это означает? Что мы пригрели врага под боком и позволяем ему спокойно существовать! Это недопустимо!

— Конечно, Орден Тринимака подчиняется Рыцаря-прародителю в Алиноре… — Талайниан сложил руки на груди и поднял подбородок. — Но это не значит, что Гильдия Защитников, о которой, как я понял, идёт речь, принимает хоть какое-то участие в делах Ордена. Они обязаны следовать исключительно целям своего нанимателя, они могут вообще не поддерживать связи со столицей годами…

— А могут и поддерживать! Что за детский лепет! Я требую отнестись серьезно к моим словам. Быть может, тебе что-то скажет имя Феранви Яростной…

Губы Талайниана сжались в белую линию, а густо накрашенные брови надвинулись на глаза. Ланмилленар ликовала — примерно такой реакции она и ожидала.

— Теперь тебе понятно, чем именно я так обеспокоена? Более про-алинорски настроенной персоны среди так называемых свободных рыцарей представить просто невозможно. Мало того, что она врёт нашим посланникам в глаза, выказывая исключительное презрение к власти Лилландрила в регионе, ни во что не ставит Ависен’эри, так ещё и содействует распространению столичной тирании!.. Именно она и её жалкая гвардия ответственны за наш провал в преследовании Вайнаха и его сообщников!

— От меня-то что требуется? — выдавил из себя Талайниан.

Ланмилленар чуть повернулась в пол-оборота и задержала взгляд на заострённой сережке, которую он носил все время, сколько его знали при лилландрильском дворе. Тень от длинных завитых ресниц превращала прикрытые глаза Ланмилленар в мрачные провалы с мерцающими в глубине хищными огоньками. Талайниан нахмурился ещё сильнее.