Дверь закрылась за ними.

– Девушка не возражала, – заметила Мэг.

– Господи, – вслух сказал отец Арно.

Габриэль шумно выдохнул, как будто до этого задерживал дыхание.

– Пожалуй, – согласился он.

Наступило утро. Для одних раньше, для других позже. Нескольким, кому повезло или, наоборот, не повезло совсем, не выпало времени поспать нынче ночью, а теперь пора было приниматься за работу.

Нелл предстояло оседлать шестерых лошадей, в том числе Ателия, великолепного капитанского жеребца восемнадцати ладоней в холке, черного демона с непостоянным характером и привычкой все время кусаться. Капитан купил его у графа Зака. Поначалу, в Мариусе, Ателий вел себя прилично. Разве что вблизи от кобыл каждые несколько минут поднимал огромную голову и скалил зубы. Но он был слишком хорошо воспитан, чтобы сделать что-то еще.

Нелл он нравился. Она очень старалась, ухаживая за блестящей черной шкурой. На всех четырех ногах у него были белые чулки – альбанцы считали это несчастливой приметой, а степные кочевники востока – доброй. Нелл использовала весь свой арсенал скребниц, от самой грубой до самой тонкой, и тщательно вычистила коня, особенное внимание уделяя участкам, где шерсть начинала расти в другом направлении. За работой она что-то напевала.

У нее были причины чувствовать себя счастливой. Вчера капитан похвалил ее за работу и даже по имени назвал. Рана на лице подживала. Благодаря помощи Мэг шрама скорее всего не останется. А кроме того, новый лучник, такой мускулистый, вчера вечером провел языком по ее щеке, показав, о чем он думает.

В конце концов ей даже пришлось ткнуть его в ребра, чтобы немного сдержать порывы. От того, чего он хотел, бывают дети, а дети ей пока не нужны. Но все-таки это было очень приятно.

Она пела песенку Изюминки. С ней-то такого никогда не случится.

Почистив троих лошадей, она пошла и разбудила его. Когда она ясно дала понять, что думает о соитии, он стал отличным товарищем. Рядом с ним было тепло и весело.

Нелл поняла, что парни похожи на лошадей. Твердо держи повод, никогда не показывай страха, и все будет хорошо.

– Эй, засоня! – Она любовно пихнула его в ребра.

Он пробормотал что-то, махнул рукой и тут же получил пучок соломы в рот.

– Сейчас забьет барабан! Вытаскивай свою упругую задницу из соломы. Сэр Бесканон не терпит дезертиров. Эй!

Он откатился в сторону, и Нелл ткнула его в бок мозолистыми пальцами. Тут уже он вскочил не хуже Дикого.

Она рассмеялась.

Он попытался поцеловать ее, но она тут же вынула из поясной сумки корень лакрицы длиной дюймов в пять и вручила ему:

– У тебя изо рта пахнет. У нас тут свои правила. Ты взял у капитана серебро, так что шевелись!

Он вытряхнул солому из грязных светлых волос.

– И что мне с этим делать?

– Ох уж эти деревенские парни. – Она закатила глаза. Сама она ушла из деревни не больше года назад. – Капитан говорит, что чистота полезна и что грязные солдаты гибнут. – Она повторяла это с убежденностью неофита. Нелл отлично знала, что их войско было чище всех встреченных врагов, за исключением разве что морейских стражей.

– Мне что, придется мыться? – Таким тоном жертва могла бы спросить у волшебника, превратят ли ее в змею.

– По средам и воскресеньям, если нет боя. Мыться, стричься и бриться. Если проведешь с нами год, сможешь отрастить бороду, но только если примипил согласится.

– Ради святого Маврикия! У вас что, на каждый случай правила есть?

– А то! Шевели задницей. Я уже час как работаю.

Во внутреннем дворе, который был не меньше турнирного поля в ином замке, всю ночь горели четыре костра. Вокруг них собралась сотня человек. Кто-то принес дрова, кто-то котлы, кто-то помешивал похлебку в них.

Нелл взяла парня за руку и через весь двор повела его к сэру Майклу. Самого огромного рыцаря не было видно, но никто же не ожидает, что рыцарь станет сам готовить или прибирать. Робин, его новый оруженосец, сидел, накинув на плечи гамбезон, и вместе с морейской девушкой с эльфийским личиком чистил золой тяжелые золотые бляхи на хозяйском поясе.

Робин, красивый и всем известный, сам тоже был лордом. Нелл он нравился, потому что поддерживал своеобразный порядок, уважительно относился к девушкам и все время работал. Нелл вообще оценивала людей по количеству работы, с которым они справлялись.

Она преклонила колено.

– Милорд?

– Доброе утро, Нелл, – сказал Робин, не отрываясь от дела, – кто это с тобой?

– Взял серебряный пенни вчера. Зовут Дикконом Прутиком.

– Добро пожаловать в войско, юный Диккон.

Робин был старше года, может, на три, но его слова никого не удивили. Он сражался в настоящей битве за пределами Лоники и больше не был «юным Робином». Вскоре он и вовсе станет «сэром Робином». Это все знали.

– Папка, – Диккон смотрел в землю, – зовет меня Бентом.

Робин улыбнулся:

– Прости, Диккон. Это хорошее имя, но его носил мастер лучник, и оно легло в могилу вместе с ним. Другое у тебя есть?

– А мамка называет меня чертовым дурнем, – улыбнулся Диккон.

– Тебе подходит. Не думай о прозвищах. Придет время, и твое само к тебе прилипнет. – Робин взглянул на Нелл: – Мне кажется, он будет лучником.

– Ну, подкрепление нам не помешает. Диккон, принеси четыре охапки дров и спроси у той женщины в синем платье и солдатском капюшоне, что делать дальше.

– А кто она? – поинтересовался Диккон.

Робин стал чуть менее добродушным:

– Диккон. Вообще-то ты не должен со мной заговаривать не по делу и никогда не должен задавать мне вопросов. Рано или поздно, – он улыбнулся Нелл, – ты сможешь говорить, что хочешь, и задавать любые вопросы. Но сейчас я приказал тебе заняться работой, которая пойдет на пользу всем нам. Не зли меня. Иди работай.

Нелл стояла, скрестив руки на груди, и совершенно не собиралась поддерживать парня. Он покраснел от гнева, но смирился и пошел за дровами. Нелл последовала за ним.

– Это горничная леди Кайтлин, главная среди штатских в этом знамени. Она и Робин раздают приказы.

– Что еще за хреново знамя?

Она наслаждалась его неведением, потому что понимала, как далеко сама ушла от этого.

– Ты знаешь, что такое копье?

Злился он недолго. Набрал охапку дров, хороших сухих кленовых веток, и вернулся к огню. Нелл тоже принесла дров, просто за компанию.

– Ну, такая пика длиной футов десять?

– Это рыцарь, оруженосец, лучник или двое лучников и паж. Два копья – это знамя. Туда же входят фавориты и…

– Кто такие фавориты?

– Любовницы. Шлюхи. Жены. Или мужья. Кто угодно, – Нелл засмеялась, – главное, чтобы не больше одного за раз. С разрешения капитана.

– Да у вас тут хуже, чем в монастыре, – сказал Диккон, свалил свои дрова в кучу и нагнулся их сложить поаккуратнее. Шесть пар глаз с одобрением это отметили.

Нелл пожала плечами:

– Они стоят денег. Едят. Спят. И мы никого из своих не бросаем. Так что у ветеранов есть близкие, их человек десять-двенадцать в каждом знамени. И все эти люди вместе едят, вместе спят и вместе работают. А многие еще и сражаются вместе. – Она крякнула, подняв большой дубовый обрубок.

Он забрал у нее тяжесть и спросил:

– А ты вместе со мной?

– Нет, солнышко. Если бы я бы была в одной группе с тобой, я бы не позволила тебе никаких вольностей. Понял? Это тоже правило. – Она улыбнулась. – Я паж капитана. То есть я в копье командира.

– Это почетно? – спросил Диккон. Видно было, что у него еще много вопросов.

– Почетно, да только мне еще коней надо чистить. Мы выдвигаемся через два часа, – она опустила на землю дрова, – сложишь, ладно? Я еще к тебе зайду. Если что сделаешь не так, просто извиняйся. Не натыкайся на капитана или примипила. Вот и все мои советы.

Она вернулась к Робину, который держал в руках кружку вина с пряностями и смотрел на саботоны сэра Майкла. За ночь на них появилась ржавчина.