– Нет, – ответил Габриэль, подумав.

– Ты сможешь стать императором, – кивнула Гауз.

– Да. Но нет. Власть в империи не передается по наследству после смерти императора. Ты еще не поняла, что я не разделяю твоих замыслов?

Она не обратила на него внимания.

– Я подпишу соглашение, а ты женишься на ком я скажу. И никаких уверток.

Габриэль встал.

– Мне очень хочется солгать и согласиться. Я думаю, что этот документ спас бы сотни жизней. Но видишь ли, матушка, на сегодня меня уже использовали слишком много раз. Так что нет. – Он взял у нее пергамент. – Может быть, ты подпишешь его просто потому, что являешься вассалом короля?

Она нахмурилась:

– И тебя не волнует, что он меня вынудил? Свою собственную сестру?

– Согласен, матушка. Я его ненавижу. Я считаю его подонком. Все его поступки отравлены тем, что он сделал с тобой. Но если мы все будем лелеять свою ненависть, мы никуда не уйдем. Если этот идиот де Вральи двинет на север летом…

– Граф его уничтожит, – довольно сказала Гауз.

Габриэль посмотрел на нее. Пожал плечами.

– Хорошо. Ты выбрала свой путь. А я выбрал свой.

– Значит, ты отказываешься жениться?

– И участвовать в твоих планах и заговорах тоже. И я собираюсь сказать сэру Джону, что не могу принять командование над северным войском. Учитывая твое сопротивление… и сопротивление графа… король на это не согласится.

– Прекрасно, – сказала она. – Ты отказываешься мне помочь? Родной матери? Тогда отправляйся в ад. – Она послала ему воздушный поцелуй.

Он вышел из покоев. В ушах звенели ее проклятья. Затем он направился к сэру Джону и бросил пергамент ему на стол.

– Простите, сэр Джон. Я не справился.

Капитан Альбинкирка вздохнул:

– Она не подпишет?

– Она послала меня в ад. – Габриэль поднял руки.

– И это родная мать. – Сэр Джон покачал головой.

– Я вынужден отклонить ваше предложение стать командиром, сэр Джон, – он развел руками, – я уеду и все выясню.

– Господь всемогущий, ваша матушка хочет войны с королем? – удивился сэр Джон.

Сэр Габриэль не ответил. Сказал после паузы:

– Как только закончится турнир, я вернусь в Морею. Обещаю, что, если вы попросите, император отправит вам на помощь войско. Вероятно, без меня.

– Черт. Проклятье. Скажите, почему герцогиня ненавидит короля?

Габриэль покачал головой:

– Простите, сэр Джон, но это не моя тайна. Она не передумает.

Ужин в большом зале был ужасен. Сестра Амиция молчала, не глядя на сэра Габриэля. Герцогиня Западной стены переходила от грубостей к хитрости, но ни одна ее шпилька не задела цель – ее сына, который сидел один, как священник за иконостасом, занятый своими мыслями. Сэр Джон постарался завести беседу, но не преуспел в этом. Его попытки длились до самого пирога с дичью, а потом прекратились. Остаток ужина прошел в тишине, если не считать того, что герцогиня лениво кокетничала с лордом Уэйлендом, весьма довольным этим, и не обращала внимания на сына Хранителя.

Потом явились два гонца от сэра Рикара. Сэр Джон вышел их выслушать, и ужин прервался.

Габриэль смотрел на Амицию, надеясь улучить момент и заговорить с ней. Она беседовала с Погонщиком, а потом села играть в шахматы со своим приятелем епископом.

Наконец Габриэль ушел к себе.

У него болела нога, и он ненавидел всех.

Раздеваясь, он положил руку на плечо Тоби, и юноша чуть не вскрикнул.

– Прости меня, Тоби, – сказал Габриэль.

Тоби вспыхнул и ничего не ответил.

Наступило утро, холодное и сырое, не обещавшее весенней погоды, разве что слегка на нее намекавшее. Дождь казался холоднее снега, а мокрый ветер легко пробирался под шерстяные плащи.

Герцог Фракейский поднялся рано. Он явился в большой зал, облаченный в одеяние для верховой езды, стоившее целое состояние. Белая шерсть была вышита снаружи и подбита тремя сотнями беличьих шкурок изнутри. Под шкурками виднелся доспех.

Оруженосец сэра Джона, юный Джейми Хоек, подошел к нему.

– Ваша милость, – сказал он с поклоном, – капитан Альбинкирка просит вас пожаловать к нему. Появились новости.

Гнев Красного Рыцаря немного приутих после ночного сна, осталась тянущая боль и смутное чувство утраты.

– С удовольствием, – поклонился он в ответ и обратился к сэру Майклу: – Прощаться я буду долго. Прихватите колбас в кухне.

Майкл кивнул, взял с собой сына Погонщика, который надел поверх доспеха все свои регалии, и подошел к накрытому столу.

Сэр Габриэль вслед за Джейми двинулся в казарменную башню, где располагался кабинет капитана Альбинкирка.

Сэр Джон в старом черном плаще и очках сидел за столом. На столе лежала сумка, а напротив восседал очень молодой человек с золотым рыцарским поясом.

Красный Рыцарь улыбнулся:

– Сэр Галаад!

Галаад д’Эйкон был одним из героев битвы при Лиссен Карак.

– Так великодушно с вашей стороны вспомнить меня, ваша милость! – Юный рыцарь вскочил так быстро, что его шпоры зацепились друг за друга.

– Галаад явился как королевский гонец, – объяснил сэр Джон, – и привез нам несколько приказов.

Сэр Джон поскреб бороду и поправил очки на носу.

– Я спасал собственную жизнь. Рыцари королевы… – Он взглянул на сэра Джона. – Это она меня отправила. Галлейцы убивают наших людей, и король ничего не делает. – Он сжал кулаки. – Они говорят об аресте леди Альмспенд.

– Вам пришлось нелегко, – сказал сэр Джон. – Идите поешьте.

Когда Галаад вышел, а Джейми Хоек закрыл за ним дверь, сэр Джон повернулся к Габриэлю, держа в руках свиток.

– Он провел в пути девять дней. Плохая погода, дороги развезло, везде конвои.

Сэр Габриэль устроился в кресле. Ему до сих пор было тепло от жара, исходившего от гонца.

– Де Вральи собирается официально обвинить королеву в измене, – сказал сэр Джон, – и как представитель короля он это сделает.

Сэр Габриэль обдумал эту идею. И еще раз.

– Ясно.

– Не уверен, что вам ясно. Это война.

– Королеву так любят? – задал сэр Габриэль риторический вопрос.

– Король, верно, сошел с ума. Второй свиток – это требование об уплате налогов… адресованное графу Западной стены.

– Ясно, – улыбнулся сэр Габриэль. На этот раз ему действительно все было ясно.

– Это еще не все. Архиепископ Лорики собрал совет для расследования, – он потупился, – нескольких случаев ереси. Против ордена Святого Фомы. – Он посмотрел в глаза Красному Рыцарю. – Вынужден сообщить вам, ваша милость, что проповеди вашей монашки тоже отнесены к ереси.

– Сестры Амиции?

– Она едва ли не святая… так говорят люди, – объяснил сэр Джон, – в Альбинкирке нет солдата, которого она бы не лечила… который не слышал бы о ее мудрости.

Сэр Габриэль вспыхнул. Сэр Джон нахмурился:

– Кажется, что король хочет разрушить королевство. Де Вральи выдвинет свое обвинение на турнире.

– И сам станет доказчиком.

– Вы примете вызов? – спросил сэр Джон.

– Может быть, – вздохнул сэр Габриэль. – Я боюсь, что ставкой окажется будущее Альбы.

– Его считают лучшим рыцарем в мире, – заметил сэр Джон.

– А меня – выкормышем Сатаны, – отмахнулся Красный Рыцарь и засмеялся. – До турнира восемнадцать дней.

Они немного посидели в дружелюбной тишине, а потом Габриэль встал.

– Я должен попрощаться с матушкой.

– Вы не передумаете? – спросил Джон.

– Может быть, сэр Джон. Некоторым образом… король всего лишь игрушка в руках герцогини.

Сэр Джон покачал головой:

– Не могу поверить, что он в самом деле созвал такой совет.

– Сэр Джон, я рискну предположить, что галлейцы при дворе не ставят интересы короля выше своих.

Сэр Джон кивнул.

Габриэль вышел, звеня доспехами.

Габриэль постучал в материнские покои. Подождал, сотворил чары и открыл дверь сам.

– Как ты смеешь! – крикнула мать.

Габриэль открыл внутреннюю дверь. Бронзовоглазая девушка выскользнула из постели, вся, от носа до пупка, горя от смущения, и спряталась за занавеску, скрывавшую гардероб.