Открылась огромная пасть, и люди на дороге закричали.

Наступила тишина.

А потом в лесу к северу от дороги завыл ад.

Когда засада раскрылась, граф Зак прежде всего решил взять в клещи северную группу противников. Это было не сознательное решение, а что-то врожденное. Он собрал всех людей и пони, всех пажей и выживших воинов, и они бросились в глухой лес к северу от дороги, обшаривая участок, где, как ему казалось, прятался враг.

Огромных Стражей степняки видели и раньше. Псы-падальщики, быстрые, как молния, удивили Зака, но теперь он был знаком и с ними.

Вардариоты, известные и опытные охотники, рассредоточились на скаку, расставляя сеть пошире. Пажи старались держаться рядом. Зак не обращал на это внимания – что с них взять.

Его парни и девицы скакали вперед, а потом, по его знаку, разом развернулись на юг и придержали лошадей, когда он поднял руку.

Все они обнажили сабли и положили их вдоль правой руки. Изгиб клинка приходился на локоть каждого стрелка и был готов к бою.

– Вперед, дети мои, – крикнул Зак на родном языке, – вы – ветер. Пажи скакали за ним, что-то крича.

Зак был уверен, что выбрал правильное место и правильное построение. Он мчался на юг, и цепь его стрелков алела за ним.

Как он и ожидал, противник успел забыть о нем. Он перестроился, чтобы идти на другую цель, а может, и вовсе не заметил маневра. Триумф графа омрачило количество врагов. Два десятка демонов не сметешь за раз.

За два удара сердца он рассмотрел, что три гигантских Стража возились с ветками поваленного дерева. Еще один поднимал каменный топор. Куда он собирался бить? В дерево?

Кажется, там виднелось ало-золотое сюрко. Кажется, ему правда дали совет духи. Кажется, его боевое чутье и в самом деле не подвело.

– Эти! – крикнул он и выпустил первую стрелу. Пригнулся к лошадиной гриве и принялся убивать.

Габриэль лежал, придавленный к земле доспехами и дубовой веткой, которая упала поперек тела, прижав левый наголенник и сломанную ногу.

Он попробовал сдвинуть дерево при помощи силы. Боль в ноге была такой ужасной, что он не смог даже открыть забрало, когда появился первый демон, тяжело топая среди ветвей.

Габриэль смотрел, как он приближается. Потянулся за кабаньим копьем. Оно лежало слишком далеко.

Он попытался призвать его, но не смог даже попасть в свой Дворец. Он попробовал найти Пруденцию, но волна боли выгнала его обратно в реальность.

Каменный топор демона взлетел в воздух. Клюв раскрылся в торжествующем вопле.

Габриэль успел подумать про Амицию, Ирину и мастера Смита.

Он все еще пытался дотянуться до копья, но топор пошел вниз.

И ударил рядом с его головой. Демон промахнулся.

Габриэль не раздумывал – он был твердо уверен, что уже почти умер. Правой рукой он потянулся за кинжалом и вынул его из ножен. Стало чуть легче. Кинжал обладал собственной силой.

Демон подошел уже так близко, как подходили к Габриэлю только любовницы. От него воняло горелым мылом, цветами и весенним сеном. Он ругался. Это было понятно на любом языке. Топор снова взлетел.

Габриэль…

…бросился во Дворец воспоминаний. Вскочил на бронзовый диск, вделанный в пол, и потянул за рычаг. На простом символе держался целый набор заранее подготовленных заклинаний, где одно переходило в другое.

Белые, золотые и зеленые полушария, вложенные друг в друга, вспыхнули над его телом.

Зак увидел этот фейерверк и сделал верный вывод. Он немедленно выпустил стрелу почти в упор, развернулся и снова выстрелил назад – его великолепный пони уже перепрыгнул через упавшее дерево.

Стражи отступали. Один валялся, подергивая ногами в агонии, а одного из лучших воинов, Лонокса, сбросили с седла из-за излишней удали, но Стражи уже бежали.

Крайакс, женщина с лицом настолько загорелым, что оно казалось сделанным из дубленой кожи, натянула поводья.

– Мы победили! – завопила она восторженно. Она кричала очень странно, с завываниями.

Зак поджал губы.

– Если бы это была моя засада… – Он взмахнул рукой.

Она посмотрела на него. Глаза у нее были дикие и жестокие.

– Я бы поставил еще охрану, – закончил он, – там, на дороге, в стороне от основных сил.

Она отсалютовала ему саблей, а левой рукой убрала лук в налуч на бедре.

Вардариоты развернулись разом, как стайка скворцов, и помчались прочь, предоставив измученным и испуганным пажам следовать за ними. Зак что-то крикнул им на своем корявом морейском.

Он подъехал к дереву. Мегас Дукас, очевидно, лежал там, под яркими щитами. Там же обнаружился и еще один Страж, разрубленный почти пополам магическим клинком – рана казалась обожженной. Еще один истекал кровью под кроной дерева. Горсть праха и позолоченный клюв отметили место гибели четвертого.

– Капитан! – крикнул Зак. – Мы тут!

Он подъехал еще ближе.

Призрачный голос послышался прямо у него в голове. В степях такое событие значило бы что-нибудь очень плохое.

«Все проверь, Зак. Когда я плел эти заклинания, я не собирался оставлять ничего».

Заку этот голос совсем не понравился.

– Мы можем вас бросить? Посмотреть, что происходит на востоке? Черт его знает.

«Давай скорее», – велел голос.

Сэр Гэвин почти не участвовал в битве, но ему пришлось проявить себя потом. Зная – как и все они, – что капитан и капеллан повержены, сэр Гэвин вынужден был оценить поле боя целиком. Три разные группы растянулись почти на пол-лиги, и их все нужно было собрать и защитить.

Он настоял на том, что сначала надо позаботиться о безопасности, а потом проявлять милосердие или спасать кого-то. Лежащего капитана, окруженного эфирными щитами, он оставил графу Заку. Тело капеллана, мертвого или умирающего, поручил заботам сэра Фрэнсиса Эткорта и оруженосцев, а полузатонувшую телегу и детей – юному ди Латернуму, которому срочно пришлось брать на себя командование. Солнце садилось, дети барахтались в грязи, неизвестный враг бродил в лесах на западе. Калли подошел к молодому солдату и что-то прошептал ему на ухо.

Сэр Гэвин проехал взад-вперед по дороге, разглядывая ее в угасающем свете. Проезжая мимо оруженосцев во второй раз, он велел Тоби сесть на верховую лошадь, взять еще одну и скакать за помощью.

Тоби посмотрел на запад, сглотнул и кивнул.

Вопросов никто не задавал. Все понимали, насколько опасно их положение.

Сэр Гэвин знал, что сделал бы его брат. Прямо сейчас атака отбита. Пришла пора строить планы.

Один за другим он стал загибать пальцы в латной перчатке.

Во-первых, нужно собрать всех людей в одном месте. Защитить тех, кто растянулся по всей дороге, невозможно. Но если всем собраться в кучу, зажечь несколько костров и постараться замаскироваться, у них появится шанс.

Лошади. Лошадей надо привязать. Никакой еды для них ближе, чем в болоте, нет.

Он вернулся к ди Латернуму, который вытащил женщину из воды и теперь самолично шарил в болоте в поисках истерзанного трупа одного из детей. Второй труп, разумеется, пропал. Все лучники Калли держали стрелы на тетиве. Телегу выволокли из воды, и изобретательность Безголового удостоилась торопливой и краткой благодарности Гэвина. Две упряжные лошади пошли на корм шакалам, но две были живы, хоть и измучены.

Хозяйка форта, крепкая женщина, которая видела много поражений, была убита горем. Сэр Гэвин подъехал к ней и остановился в нерешительности. Она стояла на коленях рядом с невероятно маленьким телом дочери.

– Я родила ее. Я родила их всех, я истекала за них кровью, я любила их. Пресвятая дева, за что? – Она посмотрела на рыцаря снизу вверх. – Вы явились спасти нас?

Сэр Гэвин видел достаточно горя, чтобы знать, что гнев часто идет с ним рука об руку.

– В телегу, – грубо велел он, – рыдать будем завтра. Сегодня надо выживать.

– Я не… – Но, что бы она ни собиралась сказать, старшая дочь взяла ее за руку и утащила к телеге.