Нелл сунула Бланш в руку поводья свежей лошади:

– Это значит, что у тебя есть пять минут на отдых.

Бланш сползла с лошади и чуть не упала. Она должна была помогать королеве, но вместо этого королева помогла ей.

Амиция растирала себе ноги, как старуха.

Появился Красный Рыцарь, пустил по кругу свой серебряный кубок с вином.

– Дамы, прошу прощения, но мы теряем время.

– Мы едем не на север, – заметила королева.

– Нет, ваша милость, – признался он.

– Я не собираюсь никому рассказывать о ваших планах. Чьей измены вы боитесь? Сестры Амиции? Госпожи Бланш?

Он улыбнулся:

– Если мои люди успеют добраться… и мы сами успеем… возможно, нас ждет сражение. – Он склонил голову. – Несколько моих рыцарей отвезут вас в Лорику, где вы будете в безопасности. Туда же я отправлю Сью и обоз.

– Чепуха, – сказала королева и протянула младенца Амиции, – я хочу посмотреть на битву.

Бланш снова подумала, что настоящая королева вернулась.

– Ваша милость… – начал сэр Габриэль.

– Избавьте меня от разговоров о слабых женщинах! – возмутилась Дезидерата.

Красный Рыцарь помрачнел.

– Если вас схватят, ваша милость, вы станете мертвой женщиной. Ваш сын тоже погибнет.

– Я в полной мере это осознаю, сэр рыцарь, – холодно улыбнулась Дезидерата. Ее сын заплакал, и она немедленно его схватила. – Я понимаю риск. Но если вы проиграете…

– Мадам, это не зрелищное сражение вроде турнира. Я надеюсь застать де Вральи врасплох. Лучше всего во сне или во время постройки лагеря. Если у меня не получится, он набросится на нас, как собака на кролика. Их в двадцать раз больше. Возможно, вы все-таки поедете в Лорику, мадам?

Дезидерата улыбнулась и коснулась его наруча:

– Сэр рыцарь, я должна быть рядом со своей армией. Если вы проиграете, так тому и быть. Но если вы выиграете, о моем сыне станут говорить, что он участвовал в бою в день своего рождения и что его мать не трусила. Немногие видели судебный поединок за мою честь. Мой муж мертв. Я хочу, чтобы меня помнили и узнавали.

Сэр Габриэль застыл на своем громадном коне. Небо у него за спиной светлело. Он походил на божество войны. На воплощение рыцарства.

– Хорошо, ваша милость, – вздохнул он. – Вы королева. Амиция, хотя бы вы поедете в Лорику?

Монахиня покачала головой:

– Нет. Я вам понадоблюсь.

Красный Рыцарь улыбнулся.

– Бланш? Я не думаю, что ты откажешься прокатиться с двумя красивыми рыцарями…

Бланш рассмеялась:

– Как же я оставлю свою госпожу? – И дерзко добавила: – Рыцари и раньше предлагали мне покататься. Матушка велела мне никогда не соглашаться.

Королева откинула голову назад и расхохоталась. Схватила Бланш за руку, сжала.

Красный Рыцарь коротко поклонился дамам и развернул коня. Но, оказавшись за пределами слышимости, злобно сказал Майклу:

– Я еще могу стать королем Альбы. Не по своей воле.

Майкл непонимающе уставился на него.

– Если она погибнет…

Сэр Габриэль покачал головой и подъехал к сэру Фрэнсису Эткорту и Крису Фольяку. Положил руку Эткорту на плечо:

– Если вы сбережете королеву, я дам вам все, чего вы только захотите и что будет в моих силах. Феод во Фраке, например. И немедленно посвящу Криса в рыцари или позабочусь, чтобы это сделала она. Если она погибнет… Надеюсь, вам хватит воспитания погибнуть вместе с ней.

Сэр Фрэнсис Эткорт был опытным воином.

– Я никогда ни о чем не просил, – сказал он.

– Владеть землей лучше, чем сражаться, – рассмеялся сэр Майкл.

Эткорт улыбнулся ангельской улыбкой:

– То-то вы, милорд, сидите дома и возделываете землю.

Его всегда удивляло, насколько серьезно профессиональные военные относятся к рыцарству.

Крис Фольяк сдвинул с головы капюшон великолепного шелкового сюрко.

– Я бы предпочел быть рыцарем. И, конечно же, я стану сражаться за даму.

– Особенно за красивую и богатую, – заметил Эткорт. – Что же это, капитан, она остается?

– Да, ради грехов наших. Или за них, не знаю. Хватит болтать, господа.

Габриэль снял с седла боевой молот и махнул им Плохишу Тому, тот привстал в стременах и заорал.

Священник не успел бы произнести «Ave Maria», как весь отряд уже сидел в седлах. Звон упряжи мешался со звоном доспехов. Над горизонтом медленно вставало солнце.

Гэвин ехал рядом с братом. Он знал большинство людей, которые появлялись из леса. Знал и тех, кто командовал ими. Это был Зеленый отряд Гельфреда, лесовики, всадники и разведчики. Они редко оставались на виду дольше, чем необходимо для подачи сигнала и указания нового направления – махнув рукой в нужную сторону, зеленая фигура исчезала в лесу или в клубах пыли. Гэвин увидел Эмиса Хоба, который галопом скакал вдоль леса с взведенным арбалетом, но потом и он исчез.

Брат Гэвина помахал Плохишу Тому и велел:

– Никаких больше криков, рожков и сигналов трубы.

Том заржал, и его смех показался очень громким этим ясным утром.

Они поднялись на невысокий холм и увидели внизу долину Великой реки. Вдалеке просматривался Второй мост – со стороны Харндона.

Гельфред взобрался по тропе, как будто они планировали эту встречу несколько недель. Он не улыбался.

– Де Вральи почти готов выступать. Вы опоздали. – И тут Гельфред увидел королеву. Через мгновение он уже стоял на коленях в дорожной пыли.

Он поцеловал протянутую руку и вынул из-под своей простой зеленой котты маленькое алое знамя. На знамени красовался золотой дракон, а под ним – вымпел капитана.

– Оно предназначено для короля, – сказал Гельфред, – его прислал Ранальд. Он утверждает, что не может позволить бастардам поднимать вымпел королевской гвардии.

Капитан закатил глаза.

– Он в своем праве, – заметил Гельфред. Протянул руку с опаской, как будто боялся, что его укусят, и коснулся ребенка. Младенец схватил его за палец.

– Вырастил роялистов на свою голову, – кисло заметил капитан. – Привесь его себе на копье. – Он окинул долину взглядом. – Если мы не поедем дальше, нас заметят.

Он улыбнулся Длинной Лапище, которого теперь звали сэром Робертом Каффелем. Длинная Лапища не носил рыцарской одежды и таскал за плечом лук. Кольчуга его была черна от масла, а зеленый капюшон свисал чуть ли не до пояса.

Длинная Лапища взял коня у Зубка, еще одного члена Зеленого отряда.

– Все как вы и говорили, капитан.

Капитан взмахнул молотом:

– Если только де Вральи последует нашему плану.

Они направились в долину, где еще темнели длинные утренние тени.

Прошел час. Ожидание убивало. Комары – первые в этом году – набросились на отряд, как саранча. Калли укоризненно смотрел на Длинную Лапищу, который стоял в шести деревьях от него. Тот еле пожимал плечами в ответ.

У Гэвина чесались и горели плечи. Он смотрел на брата, который не отрывал взгляда от дороги. Наступил тот час, когда крестьяне выходят на поле, впрягают в плуги быков или лошадей, если они есть в хозяйстве, когда замолкают петухи и начинается дневная работа. После нескольких дождливых дней наступила хорошая погода, так что на дороге и на полях должны были появиться крестьяне.

Отряд стоял примерно в миле от Второго моста, где дорога резко поворачивала, огибая холм. Этот самый холм, круглый, распаханный, высился к востоку от дороги. На его вершине, скрытая и защищенная высоким гребнем, стояла деревушка Пиктон. Из труб шел дым.

Крестьян на полях не было.

К западу от дороги на несколько фарлонгов, до крутого обрыва над рекой, тянулась ровная земля. Там росли высокие старые дубы, перемежаемые кленами. В середине возвышалась роща древних елей, напоминающих корабельные мачты.

Если представить дорогу, огибающую холм Пиктон, в виде лука, то Калли, Гэвин, Длинная Лапища и капитан стояли там, где за лук взялся бы стрелок, в темной еловой рощице. Гэвин мог просматривать дорогу на расстояние полета стрелы в обе стороны, почти до самого Второго моста. И он видел узкую дорожку, взбегавшую по холму к деревне. Она походила на стрелу, лежащую на тетиве.