Сэмми хотел разузнать о жертвоприношении от жителей деревни, но я остановил его. Мало ли, какой эффект это возымеет. Вызывать Анну на людях я тоже побаивался. Разумеется, подобное могло бы быстро разузнать о Фостерлейке и о сожжении ведьмы, но я побаивался как реакции жителей, так и самой Анны. Каждый вечер я призывал ведьму. Являясь в клубах густого дыма, она тут же подбегала к окну и таращилась в водную гладь. Все переменилось на двадцатый день пребывания в Фостерлейке.
Из-за густых лесов послышался ужасающий звук. Горы задрожали, вдалеке послышался волчий вой. Мощные порывы ветра табунами накрыли Материнское озеро, но вода не колыхнулась. Все жители деревни собирались у ратуши, испуганно переглядываясь.
— Успокойтесь! Нет причин для паники!
— Это все они…
— Чужеземцы!
— Он гневается! Он гневается!
Крики толпы переходили во всеобщий хаос. Мы с Сэмми решили не прятаться и воспользоваться этим шансом, чтобы разузнать побольше.
— Эбигейл! — выкрикнул я.
— Эбигейл, стойте!
Сэмми успел схватить ее за руку, прежде чем она скрылась в толпе. Женщина испуганно посмотрела на нас и закричала.
— Чужеземцы! Чужеземцы!
Толпа тут же повалила на нас, осыпая проклятиями. Бургомистр закричал, пытаясь успокоить озверевших людей. Лица исказились в неописуемом ужасе, а в глазах застыла пустота. Будь что будет. Я принял решение.
Приди, Анна.
Громадная волна густой тьмы и пепла буквально снесла всех жителей с ног. Они в ужасе повалились наземь. Клубящийся дым с потрескивающими угольками окутал все вокруг. В этот раз Анна была гораздо злее, и сила ее обрушилась на Фостерлейк, подобно шторму. Она подняла голову к небу и прозвучал пронзительный крик. Воздух задрожал и похолодел. Небо заволокло тучами. Озеро не колыхнулось.
Анна выдохнула и со звериной яростью в глазах оглядела толпу. Люди принялись низко склоняться и тянуться руками к воде. Продираясь через отсыревшие доски, царапая руки и ломая ногти до крови, они все тянулись к воде.
— Мать, яви свою защиту… — твердили они.
— О матерь, что правит над нами…
Тут из-за лесов послышался глухой низкий рык. Жарким воздухом окатило деревню. Вдалеке, на берегу, появилось нечто. Высокая рогатая фигура, объятая густой шерстью, массивной тенью выплыла из-за елей и зарычала. В рыке его сплелись звуки ветра, крики птиц и волчий вой. За существом с оленьими рогами последовала волна густого тумана, накрывшая все вплоть до озера.
Анна повернулась в сторону леса и рванула туда.
— Стой!
— Останови ее! Умоляю! — прокричал бургомистр, схватив меня за рукав. Его всхлипы и крики заглушались бушующей стихией. Трепет земли, порывы ветра, ливень и гром с молниями слились в единое бедствие.
— Что происходит?! — Недоумевал Сэмюель.
— Останови ее! Останови!
— Чертов старик! Если ты все нам расскажешь, мы остановим ее! — прокричал Сэмми. В глазах его была тревога, а пальцы дрожали.
— Останови!
— РАССКАЖИ ВСЕ, УБЛЮДОК! — прорычал Сэмми. Он тут же вызвал Гекатоса. — Меня уже достало это чертово место! Или ты нам все рассказываешь, или мы помогаем этим тварям, — он указал пальцем в сторону берега, — разрушить все здесь к чертям собачьим!
— Я могу остановить Анну… — осторожно вставил я. — Если ты все расскажешь.
Бургомистр резко побледнел еще сильнее. Заикаясь, заливаясь слезами, он пробормотал нечто бессвязное.
— Не слышу! — закричал я.
— Я все расскажу! ОСТАНОВИ ЕЕ!
Я отозвал Анну. Ее карта покрылась странным свечением, источая дым и жар. Я тут же убрал ее в инвентарь, от греха подальше. Мощная волна прокатилась от центра озера, сталкивая людей в воду. Рогатый демон у берега издал душераздирающий вопль и растворился во мгле. Стихия отступила.
Лишь мелкий дождь накрапывал, омывая кровь со стен домов. Люди низко склонились и принялись шептать молитвы “Матери”.
[Шепот] Сэмюель: Вызывай Шакса. Надо заставить этих уродов говорить.
Подле меня в слабом сиянии появился самурай. Он тут же схватился за рукоять катаны и был готов использовать Иайдо. Гекатос своей громадной ладонью схватил толстяка и потряс его в воздухе. Шакс посмотрел на цель и слегка наклонился. Одно мое слово и он перережет НИПу глотку.
— Ублюдок! Что не так с этой деревней?! Что за чертовщина тут творится? — прокричал Сэмми. Кажется, он не на шутку рассвирепел.
Бургомистр молчал, уставившись вверх, закатывая свои мелкие глазенки.
— Шакс, если он не заговорит через десять секунд, отрежь ему руку.
— Я скажу! СКАЖУ!
Каменный гигант опустил мужчину. Жители вокруг принялись отдаляться от нас. Большинство тянулись к воде, шепча молитвы.
— Вы пожалеете об этом. О, матерь…
Черт, вот ведь достали. Я покрутил в руках склянку с золотистой жидкостью. Небольшой подарок от Нины Рид. Судя по ее словам, эта тинктура может усилить голос во много раз, а, главное, заставляет НИПов бояться тебя. Самое то для Гримма “Предсмертного ужаса”.
— Слушайте меня, идиоты! — прокричал я. Жители оцепенели и медленно обернулись ко мне. Довольный эффектом тинктуры, я слегка ухмыльнулся. Сэмми успокоился и уже смотрел на меня с легким недоумением, зажимая уши. — Вы боитесь той твари, что пришла из леса! Вы боитесь той, что живет в глубинах вод! Но кто они такие?! Всего лишь мелкие духи. Не более чем тень былого могущества древних богов! Они не более чем образ, который вы сами и создаете. Знаете ли вы, кто я такой?!
Жители Фостерлейка молча смотрели на меня. Я отчетливо ощущал их встревоженные взгляды.
— Я — Гримм “Предсмертный ужас”! Капитан корабля “Шепот Смерти”, поднятого из морских глубин самим Левиафаном! Это сила, властвующая во всех морях и океанах!
Я повернулся к бургомистру.
— Старик… Я знаю о случае, который произошел в 1576 году. Ваши предки совершили ошибку. Они обвинили юную девушку в колдовстве и сожгли ее заживо на костре. И пусть ее плоть сгорела, а кости истлели, ее ненависть и жажда крови не исчезла.
Я поднял черную карточку высоко над головой.
— Анна, ведьма хаоса, подчиняется мне! И она жаждет вашей крови! Мне нет причин останавливать ее!
Вскрики ужаса и отчаяния прокатились по толпе. В глазах мужчин загорелась ненависть вперемешку со страхом. Я вновь обратился к бургомистру.
— Черт подери. Если ты не расскажешь мне в чем дело, я просто выпущу ее. Я не шучу.
Толстяк постарел прямо на глазах. Он осмотрелся вокруг невидящим взглядом и захныкал. Грузно поднявшись на ноги, бургомистр последовал в ратушу и жестом велел следовать за ним. Стоило дверям закрыться за нашими спинами, как толпа взбесилась и принялась кричать гадости нам вслед. Бургомистр велел горстке своих человек забаррикадировать двери и окна.
Скрывшись на втором этаже и замуровавшись словно в склепе, мы принялись слушать рассказ толстяка.
— Это… Это случилось давно. В-вы сами ведь сказали. В 1576…
— Так. Давай по делу. — нетерпеливо заговорил Сэмми. — Что это за белая тварь вылезла из озера? Вы ее зовете “матерь”.
— Постой. Пусть расскажет все по порядку.
Мужчина затравленно взглянул на меня. Я лишь кивнул и принялся ждать продолжения его рассказа.
— Фостерлейк всегда был тихим местом. Нам всего хватало и мы никогда не просили о большем. Раньше деревня располагалась на берегу озера. Там ловили рыбу, добывали водоросли для лекарств. Деревья для домов, зверье лесное — для одежды и еды. Разводили скот даже. Раньше на берегу было большое поле.
Мужчина вновь замолчал. Его пальцы дрожали, а лицо покрылось потом.
— Не молчи, продолжай.
— Лес… Лес давал нам все. Только было правило. Не брать больше, чем требовалось. У нас никогда не было роскоши. Но и голода тоже. А озеро… Нельзя было заплывать до центра. То было запретное место. Опасное, лихое.
Бургомистр закашлялся и схватился за горло. Один из его людей тут же подбежал и сунул ему кружку с водой. Одним залпом осушив сосуд, мужчина прокашлялся и продолжил:
