Квартал красных фонарей встретил нас многообразием вывесок и толпой народа. Эта часть города была сокрыта в постоянной ночи. Маленькие домишки с бумажными стенами и японской черепицей росли один на другом, неровным рельефом возвышаясь куда-то вверх. Узорчатые колоннады и каменные мостовые европейских районов сменялись неоном грязных улиц Нью-Йорка 19-го века. Зайдя вглубь, мы остановили выбор на довольно дорогом заведении. Это был лав отель в современном японском стиле. Довольно иронично, учитывая истинную личину Анны…

— Тысяча золотых соверенов! — услышали мы с Сэмми. Скорее всего, Сара услышала цену в универсальных кредитах мира Нова Дельта, а Павел в золотых монетах Рэйвенстроука. Огромная сумма, на самом-то деле, но Сара молча оплатила все и мы поплелись наверх.

Маленькая комнатка была обставлена довольно… розово. Много меха, неона и прочей вульгарной ерунды.

— Вызывай его.

И я призвал Нокса. Короткое золотое сияние на мгновение ослепило нас. Оглядевшись по сторонам, рыжик произнес совсем непривычным для него спокойным тоном:

— Это место… лав отель? Значит, здесь Бладласт нас не услышит.

Сара медленно осела на пол, Сэмми застыл бледной фигурой, не моргая глядя на Нокса. Павел тяжело вздохнул и первым нарушил молчание:

— Значит, ты действительно все помнишь.

— Нет. Только частично. Кстати, спасибо, что понял мой знак. — Нокс исподлобья глянул на меня и процедил. — А то некоторые “умные” ничего не улавливали.

— Твое имя… — Я с трудом узнал свой хриплый голос. Система идеально передавала нужную интонацию. Реалистичность мира одурманивала, сбивая с толку. Я собрал немало усилий, и продолжил: — Как тебя зовут?

— Не помню. Ничего не помню о своей… личности. Из памяти будто выцедили именно информацию, формирующую меня. Даже не могу понять, какой у меня характер.

— А что ты помнишь? — тихо спросил Сэмми.

— Сам мир. Но он кажется очень чужим, словно я и не оттуда вовсе.

— Что ты имеешь в виду? — включилась Сара. Бледность уже сошла с ее лица.

— Ну… Сейчас я воспринимаю тот мир так, как если бы видел его в фильмах, читал о нем в книгах. Но при этом помню все до мельчайших деталей. Цены в магазине, лица знаменитостей, узоры на шторах. Помню все здания, пейзажи… Каждый отдельный лепесток, каждое слово в каждой чертовой рекламе, которую видел!

— Невозможно… — ошарашенно пробормотал Сэмми.

— Ну, как видишь, невозможное возможно, — удрученно усмехнулся Нокс.

— Еще как возможно. Вероятно, вся информация из мозга каким-то образом была перенесена на сервера Бладласта. Но при этом, они провели фильтрацию. Однако она не удалась целиком, и произошли сбои, и… Злоумышленники об этом не подозревают. — Павел задумался и замолчал. Тишина затягивалась, первым не выдержал Сэмми:

— Ау-у! Так что за фигня-то у него с памятью? Почему он помнит все ненужное, а нужное — нет?

— Я же сказал, они провели фильтрацию. Возможно, хотели оставить только пустой контейнер, который мог бы перенять новый характер, но не смогли стереть информацию из реального мира.

— Может, среди них есть диверсант? — предположил я.

Все повернулись ко мне. По маске Нокса нельзя было судить о его эмоциях, но мне показалось, что он знатно обрадовался.

— Диверсант? — неуверенно произнесла Сара. — То есть, думаешь, кто-то нарочно оставил куски памяти, чтобы Нокс себя выдал?

— Да. — ответил я. — В случае с Анной все действительно выглядело как сбои. Но тут что-то чересчур странное…

— Не факт. Возможно, информация о реальном мире могла просто просочиться в новое “хранилище”, — возразил Павел.

— Паш, ты так и не ответил, почему он тогда помнит всякую чушь, — слегка обиженно ляпнул Сэмми. — Или я один тут такой тупой и ничего не понимаю?

— Я тоже не понимаю. Но в отличие от тебя я точно не тупой, — пропел дух, картинно отворачиваясь от Сэмми, который лишь обиженно насупился в ответ.

— Э-э. Так ведь все просто, — ответил Павел и обвел нас взглядом. Мы ожидающе уставились в ответ. — Вы серьезно?

— Да говори уже! — не выдержала Сара.

Да уж, обычно она схватывала все на лету, а тут ее дурочкой выставляют. Понимаю. Павел устало выдохнул и начал объяснять:

— Человеческое подсознание хранит огромное количество информации, но само сознание блокирует ее, потому что такие объемы данных почти невозможно обработать в реальном времени. Подумайте только, сколько процессов происходит в мозгу, когда вы, например, печатаете сообщение. За это отвечают связи между нейронами, созданные за многие часы практики печатания. То же самое со всеми другими делами. Многие люди даже не способны на мультипоточность. Я, например, могу делать только одно дело за раз. Стоит задуматься о еде или еще чем-то, и из размеренного потока мыслей тут же выбивает, и приходится сосредотачиваться снова…

— Э-э, а я думал, ты идеальный робот, — протянул Сэмми. Павел недовольно глянул на него, то ли за то, что перебил, то ли за то, что назвал роботом.

— Так вот, — продолжил Павел. — Сервера Бладласта просто невероятно мощны. Это одни из лучших компьютеров нашего поколения. Мы даже представить себе не можем цену на подобное оборудование. А уж для такого важного проекта как интеграция человеческого сознания в виртуальное пространство они точно использовали бы лучшее, что у них есть. С такой вычислительной мощностью данные в подсознании будут в легкой доступности для того, что сейчас является хранилищем сознания Нокса.

— Звучит так, будто тебе все это нравится… — пробормотал в ответ Нокс.

Павел слегка покраснел и, спохватившись, принялся оправдываться:

— Вовсе нет! Это нарушение любых норм этики и морали! Подобные эксперименты нельзя проводить даже с разрешения субъекта…

— Не называй меня субъектом! — Нокс уже не пытался сдерживать злость в голосе.

— Я не тебя имел ввиду… И как еще называть их, они же не объекты.

— Люди! Они люди! Так же, как и я! — прокричал Нокс, резко вскакивая.

Наступило долгое удушливое молчание. Хотелось, чтобы кто-нибудь наконец заговорил и разогнал напряженную атмосферу.

— Нокс, — осторожно начала Сара. — Если ты помнишь все до мельчайших деталей, мы можем выяснить, где именно ты жил и в какой момент времени тебя похитили.

— А ведь точно! — Сэмми попытался вложить в голос весь запас своего оптимизма. — Больше всего ты должен знать о своем родном городе. Лучше всего ты должен знать свой родной язык. Так давай, рассказывай!

— Я… — начал было Нокс, но осекся. — Я. Я не понимаю…

— Что не так? — спросил я, подходя ближе к нему.

Парень медленно осел на ворсистый ковролин и напряженно потер виски.

— Я помню каждый уголок своей квартиры, каждый поворот на улицах, но… Я не вижу лиц на фотографиях, надписей в своих соцсетях… Ничего! Как-будто что-то размытое. Черт!

— Значит, они действительно отрезали большую часть воспоминаний о тебе самом, — сказал Павел. — Ты помнишь в деталях свой родной город, так?

— Я не знаю, родной ли это город. Да и кто вообще в наше время оседает на одном месте надолго?

— Но ты помнишь здания, улицы…

— Я даже помню чертовы расстояния между плитками и вкус фетучини аррабиата из соседней траттории.

— Стоп! — воскликнул Павел. — Вот такими мелкими шажками мы и сможем понять, откуда ты родом и когда тебя похитили. Будем соединять образы воедино. Нужно лишь сопоставить все твои воспоминания.

— Всего лишь? — нервно хмыкнул Нокс.

— Начнем прямо сейчас. У нас не так много игровых денег, чтобы зря тратить время. — сказала Сара и поспешила добавить: — Не подумайте, что мне жаль денег! У меня действительно их не хватит, если тратить время зря.

— В случае необходимости, мы купим игровые деньги за реал, — просто сказал Сэмми. Видя наши удивленные лица, он продолжил: — Кайл, ты ведь не думал, что все элитные карточки в Прайде я выбил в квестах?

— Вот гад! — воскликнул я.