— Так половина страны живет, — философски ответил Урр-Бах, — а сам Эркалон впереди всех.

— Благодатный край, — согласился Кархи. — Вот поэтому здесь больше всего магов, алхимиков и мошенников.

— Мы — честные ценители искусства, — заметил тролль. — Честные и небогатые.

— Это срочно надо исправлять, — гоблин цокнул языком.

Сенсация с обнаружением картин сильно выручила друзей, когда они начали расспрашивать об умершем старике. Почти ни разу не заплутав, напарники вскоре оказались у крепкого, но старенького домика, у входа в который скучала пара городских стражников, а небольшая толпа глазела на писаря, выкрикивавшего очередной предмет из домашнего скарба умершего и его стоимость. Очень невысокую. Урр-Бах и Кархи довольно быстро выяснили, что до распродажи домашней скотины еще не дошло и терпеливо принялись ожидать окончания незамысловатых торгов. Вскоре дошла очередь и до живности: пяти кур, красавца петуха, и черного большого кучерявого барашка. Ни козла, ни свиньи у помершего не было и в помине. Друзья переглянулись.

— Возьмем барана, — решил тролль. — Что-то мне подсказывает, что одноногому старику баран не нужен.

— Бери, — разрешил гоблин. — Это куда лучше козла, да и зажарить его всегда можно, хоть какая-то польза от нынешних художников будет.

Покупка барана занедорого не привлекла внимания, и к вечеру в арендованном под ночлег добротном и теплом сарае недалеко от ярмарочной площади барашек деловито жевал сено, самодовольно поглядывая на Урр-Баха с кистью в руке. Рядом стоял низкий мольберт с чистым холстом, его покупал Кархи, чтобы весть о тролле-художнике не затмила обнаружение дорогих картин.

Тролль отогнал барана от сена, обмакнул кисть в желтой краске и поднес его ко рту животного деревянной ручкой вперед. К радости друзей, баран мемекнул и, похоже, привычно ухватился за кисть. Без всяких понуканий барашек подошел к мольберту, и принялся бестолково и бессмысленно тыкать в него кистью, оставляя неряшливые кружки и мазки. Где-то они сливались в крупные и мелкие пятна, а где-то так и оставались в одиночестве, заполняя холст желтыми разводами.

— Типичная работа современных мастеров, отвергших технику одного пальца, — авторитетно заявил Кархи. — Обрати внимание на технику нанесения мазков, она не такая размашистая, как у Рожка. Урр-Бах одобрительно хмыкнул и отобрал у барана кисть.

— Думаю, она больше подходит спившимся известным мастерам, козлы вроде Рожка только для ранних работ подходят, — заявил тролль. — Я иногда буду писать за Хейлора, а барашек будет снабжать нас поздними работами Тризеля и Брузеля.

— Только очень редко и очень-очень дорого, — согласился гоблин. — Наше агентство вполне может организовать находку пары-тройки картин Брузеля на стенах какого-нибудь кабака, который Брузель посещал под старость лет.

— Идея неплохая, одобрил Урр-Бах. — Этот знаток Кузрон за десять процентов совершит еще одну сенсацию в живописи. Только мы сами светиться не будем.

— Разумеется, дружище, — ухмыльнулся Кархи, представив, как в пару к орущей клепсидре он берет дорогие наружные часы с хитрой механикой — пусть горожане знают, что лучшее агентство находится в башне Шутника с самыми красивыми часами в столице.

В общей сложности в Хеммаре друзья провели восемь дней. Если ты не купец, не контрабандист и не крестьянин, то делать в этом городишке решительно нечего. Несколько таверн, кабаков и закусочных, расположенных в центре города вокруг ярмарочной площади отвечали за культурную часть городской жизни, а канавы рядом обслуживали всех, кто перебрал с культурными запросами.

Урр-Бах и Кархи обошли все эти заведения и пришли к выводу, что в Хеммаре готовят неплоха, а выпивка све же лучше в Эркалоне. Под конец пребывания Кархи стал надолго умолкать, глядя перед собой и, в конце концов, признался Урр-Баху, что решил завязать со своим эльфийским прошлым.

— Какая разница, кем я был в прошлой жизни, если сейчас я имею все, что хочу, да вдобавок люблю самую красивую эльфийку, Марсиэль.

— Чтобы это понять, тебе потребовалось обменяться шерстью с принцессой, — поддел Урр-Бах напарника.

— Знаешь, ты попал косяком в рот, — простодушно признался Кархи. — После этой распутной красотки я понял, что могу потерять кого-то ближе и роднее. Марсиэль, конечно, далеко до аристократок и по манерам, и по образованности, но зато у нее есть чистота души, озорство и от нее исходит какое-то тепло. В общем, она та женщина, которую я готов взять в спутницы жизни.

— Она сама об этом знает? — поинтересовался Урр-Бах.

— Знает, — вздохнул Кархи, только не особо верит мне.

— Попытайся еще раз, помнишь, как ты меня толкал к Нирре? Теперь моя очередь подталкивать.

— Обойдусь, я же не такой стеснительный, как ты. Хотя, если замолвишь перед ней пару теплых словечек, то возражать не буду. Только не налегай особо, девушки не любят, когда им хвалят парня как отборный косяк, во всяком случае, Марсиэль.

— Ладно, скажу ей, что ты любишь эльфиек с детства, и они от тебя без ума, особенно когда ты магией балуешься или особо сильно перепьешь. И цветы ты всегда даришь самые свежие и дорогие. Кархи подпрыгнул на стуле.

— Лучше тогда молчи и грустно протянул: "Марсиэль, как же я тебя люблю".

По возвращении в Эркалон Урр-Бах занялся громко мекающим художником: затащил его в подвал башни и тщательно ополоснул водой. Потом принюхался и потянулся за куском мыла. Через час барашек был чист и благоухал розовой водой. Привязав животное в дальнем углу подвала у маленького окошка, тролль пошел на Конный рынок за сеном и соломой. Барашек мемекнул на прощание и уронил из-под хвоста первые орешки. Урр-Бах почему-то подумал о жарком из ягнятины и заспешил на улицу.

Кархи тем временем подходил к дому Бурха. Предварительно он зашел в "Эльфийский дуб" и убедился, что его разговору с Марсиэль никто не помешает. Бурх о чем-то спорил с дружками, а Нирра пристально рассматривала себя в бронзовом зеркальце, подаренном ей Урр-Бахом только вчера.

В руке гоблин держал роскошный букет зеленых тюльпанов, честно срезанных с террасы башни. Ускоритель роста от Зеленого Дымка тролль щедро использовал для своего зеленого тюльпана, и поэтому вчера ему пришлось расстаться с тремя цветками. Кархи громко постучал в дверь. Не успела Марсиэль открыть дверь, как гоблин упал на одно колено и вытянул вперед руку с букетиком.

— Любимая, я не могу больше жить без тебя! — жарко воскликнул Кархи. — Мое сердце теперь бьется только ради тебя, ты единственная эльфийка, которая его растопила. Я небогат и уже не знатен, но ради тебя переверну Каэру и достану для тебя звезду на небе. Все мои ошибки молодости в прошлом, теперь я верен только тебе, до конца жизни. Девушка приняла букет, молча полюбовалась редчайшим окрасом тюльпанов и лукаво улыбнулась.

— Кархи, ты действительно готов мне подарить любую звезду с неба, не угостив даже ужином? Или все деньги потратил на своих принцесс и аристократок? Глубину своих чувств показывают не букетиками и звездами, а хотя бы во время общения, долгого и точно не у двери жилища тролля.

Кархи при слове "принцесс" сильно побледнел. Поняв, что сказано это просто к слову, он открыл рот, чтобы возразить, но увидел лишь спину девушки. Марсиэль вместе с букетом исчезла в доме и тут же захлопнула дверь.

— Хоть цветы взяла, — оторопело произнес Кархи. — Марсиэль, пойдешь завтра со мной ужинать в "Веселого гуся"? — крикнул гоблин во все горло.

— Посмотрим, — донеслось сверху. Кархи поднял голову и увидел в окне второго этажа эльфийку. — Лучший столик в лучшей закусочной Эркалона, кухня, достойная короля… Все для тебя, любовь моя.