Протрезвевший Кархи вспомнил богатую отделку внутри кареты и снова поморщился — девица была не из простонародья. Припомнив ее черты лица, он громко завопил. Если коварная память ему не изменила, то в карете он кувыркался с Корниэль — единственной дочерью эркалонского короля. Тридцатилетняя принцесса была у всех на слуху, славясь вниманием к мужчинам, особенно выносливым в постели. В комнату ворвался встревоженный тролль с кувшином и мятой газетой.

— Кархи, ты чего разорался? Духи привиделись? Так не надо дрыхнуть до полудня, бездельник. Лучше глотни пивка, видок у тебя как у помойного кота после проигранной схватки.

— Друг познается в похмелье, — благодарно булькнул гоблин и надолго припал к прохладному кувшину. Кархи рукавом отер пену и с удовольствием выдохнул. — Кажется, я живой.

— Это легко исправить, — многозначительно прогудел тролль и протянул другу газету. — Сейчас весь Эркалон только и обсуждает скандал в посольстве у гномов. Там какой-то эльф вдруг превратился в гоблина и начал бить морды всем вокруг. Зовут этого героя Кирдаль. Каждый первый горожанин мечтает быть на его месте — это мне разносчик газет сказал. Представляешь, напиться за счет гномов и подраться со знатными эльфами. Кархи, покажи мне амулетик, который ты спер в Академии, — ласково произнес тролль, положив тяжелую руку на плечо друга. Кархи возмутился.

— И что такого? Подумаешь, отоварил бутылкой одного урода. Он посмел назвать меня дезертиром. Меня, своего настоящего короля…

— Хлебни еще, — посоветовал Урр-Бах. — Ты в своем уме?! Сейчас этого Кирдаля ищет отряд эльфов. Гномов тоже видели, и людей. Все ищут, говорят, золота за него дадут столько, сколько он сам весит.

— Пусть ищут, — Кархи махнул рукой. — Амулет я потерял, так что больше не быть мне принцем. Зато не поверишь, с кем мне довелось провести эту ночь, полную страсти и хитрых поз.

Тролль раскрыл широкий рот и тут же захлопнул, чтобы хлопнуть себя лапищей по голове.

— Корниэль?

— Как догадался? — гоблин довольно заухмылялся. Урр-Бах молча взял газету. "Слава всем богам, принцесса Корниэль не пострадала в потасовке и уже через час блистала красотой на вечернем балу", — прочитал он вслух.

— Если она чем и блистала, так это голым задом, — рассмеялся гоблин. — Что только не придумают эти придворные писаки.

— Ты сильно рисковал, — тролль возмущенно сжал и разжал кулак. — Чем ты думал, когда поперся туда?

— Такой шанс бывает только раз в жизни, — горячо воскликнул Кархи. — Я увидел сестру Кирдаля, двинул в рожу родичу узурпатора и меня отымела… — гоблин запнулся. — То есть я провел ночь с дочерью короля. Кому расскажешь, ни за что не поверят.

— Ты совсем спятил? — Урр-Бах раздраженно рыкнул. — Тебя арестуют за оскорбление короны. И меня, и Марсиэль с Ниррой.

— Знаю, дружище, поэтому никому и никогда не проболтаюсь, — серьезно произнес Кархи. Тролль испытующе посмотрел на беспутного друга и смягчился.

— Хоть это понимаешь, — добродушно проворчал он. — Где этот артефакт посеял? Гоблин пожал плечами.

— Рхыз его знает, наверно, во время драки или когда ломился сквозь толпу. Не до этого было.

— Нам надо на время уехать из Эркалона, — решительно заявил Урр-Бах. Дней на десять. За это время или какая-нибудь певичка родит, или судью застукают в особо дорогом борделе и все тут же забудут о Кирдале. Вчера я хотел тебе рассказать одну интересную заметку, ее тиснули в газете "Один эльф сказал", — оживился тролль. Достав из кармана широких холщовых штанов неровный обрывок бумаги, Урр-Бах прочитал:

"Удивительную находку обнаружили хеммарские власти в доме умершего одноногого старика. В его скромном домишке хранилась ценнейшая коллекция картин известных живописцев, в том числе несколько полотен таких прославленных мастеров как Брузель и Тризель. Картины озадачили горожан Хеммара, ведь ее владелец был бывшим военным и часто жаловался на бедность. В связи с отсутствием наследников и неясностью происхождения коллекции, картины были переданы прибывшим представителям королевского казначея. Через три дня должны состояться торги, с которых будет продано остальное имущество таинственного ветерана, в том числе домашний скот и небольшая библиотека из богато иллюстрированных книг по современной живописи".

— И что? — не понял Кархи. — Мы же говорили про отъезд, а ты про картины какие-то читаешь. Урр-Бах вздохнул и принялся растолковывать очевидное не до конца протрезвевшему другу.

— Помнишь, я в Тарзите рассказывал про Рожка? Его моему соседу Клаврису всучили вместо козы и он от скуки научил козла малевать картины. Клаврис был одноруким и одноногим, — многозначительно произнес тролль.

— Ты думаешь, это был он? — изумился Кархи. Он отобрал у напарника заметку и еще раз ее перечитал. — Здесь пишут только про одноногого. Руки у него, стало быть, две.

— Это всего лишь газета, — небрежно отозвался Урр-Бах. — Сам же говорил, что газетчики опускают ненужные подробности.

— Это редактор опускает, — почему-то поправил Кархи. — Сидит в дорогущем кресле и зачеркивает половину текста, чтобы побольше осталось места для платных объявлений и заказных статей.

— Неважно, — поморщился тролль, — главное, есть одноногий старик, картины и домашняя живность. Хеммар всего в одном дне езды, это к северу от Эркалона, старик вряд ли уехал дальше, если задумал продолжить дело на новом месте. Не крестьянам же продавать великого Тризеля, лучше иметь под боком столицу.

— Звучит правдоподобно, — как следует подумав, — согласился гоблин. — Только нам зачем все это?

— Вдруг там еще один козел-художник обнаружится, — с надеждой произнес Урр-Бах. — У нас должен быть богатый выбор современных художников, раннего Хейлора маловато, козел будет рисовать за Брузеля и Тризеля. Слышал, даже свиньи дрессируются, но от них грязи много. А козлика мыть будем почаще, может, старик его уже кастрировал, чтобы техника рисования больше на эльфийскую походила. Кархи уважительно посмотрел на друга. Его упорство в подделке современной живописи внушало уважение.

— Когда едем?

— Вечером, — ответил тролль. — Запрем дверь и скажем девушкам, что уезжаем по делам на несколько дней.

— Козла сам будешь мыть, — предупредил Кархи. — И очень часто.

— Придумаем что-нибудь, — улыбнулся Урр-Бах. — Искусство требует жертв.

— Ни одно искусство не стоит соседства с козлом, — возразил гоблин. — Но ради денег я готов вытерпеть и десять козликов.

— Кажется, ты тоже полюбил современную живопись, — удовлетворенно хмыкнул тролль. — Вставай, пора идти в "Эльфийский дуб".

— С голодухи я готов грызть даже кору, — с энтузиазмом отозвался Кархи.

Хеммар оказался небольшим провинциальным городом, живущим в основном за счет двух ежегодных ярмарок, устраиваемых местными властями уже третий век. Если оценивать доходность сего занятия по нехитрым дарам природы с крестьянских полей, огородов, и скотине, то у простака сложилось бы впечатление, что горожане ненамного богаче земледельцев в простых домотканых штанах и рубахах. Однако внимательный взгляд Урр-Баха отметил непривычно много добротных домов, крыши доброй четверти которых блестели медью под ярким полуденным солнцем. Кархи проследил за взглядом друга и цинично ухмыльнулся.

— Ага, честные и бедные хеммарцы, они такие — где крышу медным листом покроют, а где свинцом. Просто надо уметь перепродавать репу, как они говорят.

— Репу? — тролль недоверчиво вгляделся в высоченный шпиль городского храма Светлой Девятки, отливавшего чистым золотом.

— Или капусту со свеклой. Каждая семья имеет любимый овощ. Да и в Эркалоне народу проще разобраться, что за товар перед ним.

— Контрабанда? — не очень удивился Урр-Бах.

— С половины северных земель от границы Эркалона, — откликнулся гоблин. — В основном серебряные и золотые поделки, чуток камушков, немного дорогого гномьего оружия. действительно хорошего. Но большая часть украшений делается тут же. Потом все это прикрывается сверху репой, или еще чем, и здравствуй, столица.