Мне пришлось взглянуть на него. Темпест по-прежнему не смотрел мне в лицо, предпочитая таращиться себе под ноги, спрятав руки в карманы джинсов и легонько пиная кроссовком камешки. Такое поведение я уже наблюдала у него однажды, когда отвергла его поцелуй. Но сейчас я жаждала этого поцелуя. Потому смотрела на парня, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Миа… — вдруг сказал он, когда я уже успела задумчиво притихнуть, глядя на заходящий диск солнца. Как символично: закат и разлука.

Почувствовав руку Джоуи на своем запястье, я вскинула на него глаза, встречая прямой взгляд, и улыбнулась. Похоже, я должна сохранить лицо перед ним, и если Темпест не сможет, то я точно справлюсь. Пусть в его глазах, потемневших от опустившихся сумерек, разлилась грусть, пусть я увидела волнение, пусть не пообещала ему хранить верность, зато Джоуи будет думать обо мне. Я не могу дать ему то, чего он требует, ведь уже пришлось убедиться, что жизнь способна перевернуть все по-своему. А я не желаю стать жертвой обстоятельств, потому как прекрасно понимаю: Джоуи Темпест — артист, он окружен поклонницами. Соблазн слишком велик…

Не могу думать об этом. Выше моих сил. Хотя все вполне логично и здраво.

Но разве возможно убедить сердце? Оно будто само по себе, будто живет отдельно от всего тела, и ноет, бесконечно ноет.

— Миа, — снова повторил Темпест, затем осторожно привлек меня к себе, обхватил лицо ладонями и поцеловал так, что подкосились ноги.

Я безвольно повисла на нем, цепляясь руками за рубашку на его плечах, и целовала в ответ — неистово, жарко, чтобы навечно отложить этот миг в памяти.

После Джоуи оторвался от меня, отошел назад, провел ладонями по лицу, словно отгоняя наваждение, уперся руками в бедра и посмотрел с таким выражением лица, будто не понимал, что ему делать. А я растерянно хлопала ресницами, прогоняя слезы, которые то и дело накатывали, грозясь вылиться в истерику. Нас разделял метр расстояния. Один метр. Но это стало будущими годами разлуки. Быть может, даже расставания. Ни я, ни Джоуи не знали этого. Нам просто не хотелось увеличивать это расстояние, потому мы так и стояли, изучая друг друга взглядами.

А потом Джоуи медленно попятился, и я кивнула, этим жестом говоря ему, что я в порядке и готова, все будет хорошо…

Да. Все будет хорошо.

Нет.

Это не так.

Я отвернулась и быстро пошагала прочь, мысленно умоляя Джоуи не окликать меня, потому что разревусь, начну биться в истерике, повисну на нем, как дура. Я не хочу этого…

Сумерки окутали меня, когда я, свернув за угол дома, остановилась, задохнувшись от боли в груди. Зажав рот обеими руками, я отчаянно втягивала воздух через нос, чтобы успокоиться и не закричать.

Это оказалось больнее, чем я думала — отпустить. Поехать за ним? Побежать за ним? Примчаться в Германию?

Нет. Я не стану этого делать. Глупо.

Мне полегчает. Я отвыкну. Забуду.

Но внутри пылало огнем, потому я все же разрыдалась в голос, когда мою руку ухватила прибежавшая следом Катаржина. Она прижала меня к себе, молча погладив по спине, а я уткнулась в ее волосы, всхлипывая и дрожа всем телом.

Это правда больно, невыносимо больно. Как люди справляются? Как можно пройти через это?

Только время способно ответить.

Надо ждать.

Will you be there to guide me

All the way through

I wonder will you

Ты будешь вести меня

По всему пути?

Я хочу знать, ты будешь

Europe «Tomorrow»

1986-й год

Холодный фонтан брызг, обдал меня с ног до головы, когда я, перепрыгивая через лужи, собралась уже свернуть к общежитию. Мысленно ругая непутевого водителя, но при этом радуясь, что надела дождевик, я, наконец, взбежала на крыльцо и влетела в просторный холл, на ходу отряхивая свой непромокаемый плащ от капель воды.

— В Англии сейчас самое время для ливней, — с видом метеоролога со стажем оповестила миссис Харви, когда я прошла мимо «поста», кивая в знак приветствия. — Промокла, деточка?

— Нет, вовсе нет, — отмахнулась я, не имея желания заводить беседу.

Мое плохое настроение не относилось лично к миссис Харви. Я злилась на Алисию. Не понимая, каким образом ей удается учиться, при этом совмещать занятия с ночными гулянками, да еще быть на хорошем счету у нашего куратора, я рассерженно шагала по коридору в сторону своей комнаты, и одно меня, несомненно, радовало: в самом начале учебного года я выпросила выделить мне одноместную комнату. Но несмотря на это, Мартин умудрялась доставать меня, даже не соседствуя со мной. Вот, например, сегодня эта негодница в сотый раз напомнила всем, что я встречалась с Джоуи Темпестом, и он укатил в свой тур, позабыв обо мне.

Обычно я игнорировала подобные провокации, но, увы, сказанное Алисией являлось чистейшей правдой. Мне было невыносимо больно слушать ее, поэтому я даже не пошла на последнюю пару. Это не имело значения, я все равно была прилежной студенткой, и никогда ничего не нарушала. К тому же сама записывала все, что говорили нам профессора, и не просила помощи у сокурсников. А вот Мартин всегда приходила после своих нападок и выпрашивала мои конспекты.

Но сегодня я трижды подумаю, дать ей переписать лекции или нет…

Бубня себе под нос, как мне осточертела Алисия, я не сразу заметила Итана, тихо покуривающего на подоконнике в конце коридора, а, вскинув на парня глаза, я притормозила, улыбнувшись и кивнув ему. Он кивнул в ответ. Примерно так мы и общались эти два года.

После той ночи, значимой, самой необычной ночи в моей жизни, я не видела Харрисона вплоть до начала нового учебного года. Но он прекрасно знал, какие слухи ходят обо мне сейчас. Итан наверняка был осведомлен обо всем. Он не потешался надо мной, не дразнил, как это делали другие, но и не приближался. Однако был один эпизод, когда около дух недель назад нашу группу в качестве развлечения повели в кинотеатр на исторический фильм, и там перед самым началом сеанса на огромном экране показывали популярные клипы.

Я остолбенела, когда заиграла узнаваемая мелодия нашумевшего во всем мире хита группы «Europe». Хором пели все, кто хоть мало-мальски знал слова, а я, не сводя глаз со своих рук, боялась даже взглянуть на экран. Но мне очень хотелось увидеть любимое лицо, и я сдалась. Напрасно. Слезы тихо покатились по щекам, и так сильно защемило сердце, что мне просто невозможно было вынести эту боль. Джоуи был прекрасен в этом клипе. Он расхаживал по сцене, танцевал, облаченный в кожаные штаны и красную «косуху»… Это было так красиво снято. Его лицо крупным планом, глаза, губы…

— It's the final countdown! — скандировали ребята, и голос Темпеста, такой высокий и звонкий, прорывался сквозь всеобщий гул, а на меня начинали коситься все девчонки из нашей группы, переговариваясь и хихикая.

Стало тошно от их поведения, но я честно досидела до конца сеанса, ни на мгновение не сосредоточившись на фильме. Это и стало ошибкой, потому как, вернувшись в университет, наш профессор, прежде чем отпустить всех, остановился в холле и поинтересовался, что мы думаем о битве, развернувшейся на экране.

— Думаю, стоит спросить у Нильссон, — громко проговорила одна из моих сокурсниц, и я, вздрогнув, залилась краской стыда, а она добавила, надменно посмеиваясь, — вот Миа точно следила за этой битвой.

— Мисс Нильссон, ответите на вопрос? — ничего не подозревая, спросил профессор, а я отрицательно качнула головой, опуская глаза.

Итана я сразу приметила. Он стоял у окна, лениво листая какую-то книгу, но смотрел на меня, когда я неловко улыбнулась ему.

— Конечно, — продолжила издеваться сокурсница, — куда уж ей. Она таращилась на своего блондинчика, — и уже лично в мой адрес: — Миа, ты дура, раз веришь, что такому поверхностному и беззаботному красавцу, как Темпест, нужна тихоня подобная тебе.

Прежде чем я додумалась, что ответить на грубость девушки, вдруг отозвался Харрисон, подойдя ко мне: