«Наверняка достанет вечером и уткнется в неё, пока не отрубится» – подумал Князь со вздохом. Он жалел Ифрита, как и все остальные. Даже Самохват с его постоянными остротами в его адрес, хотя скорее в адрес любого в группе, тоже, на самом деле искренне желал Ифриту добра.

Спустя минуту Князь, наконец, оторвался от невесёлых мыслей и снова полностью сосредоточился на окружающем его лесе.

***

«Что может быть прекраснее леса?» – Думал Бекас, возглавляющий небольшую группу разведчиков. Остальные шли немного позади и молодой снайпер, Игорь Яшин, мог спокойно насладиться созерцанием окружающего пейзажа, не забывая, впрочем, поглядывать в прицел винтореза. Но картина в прицеле не менялась, перед взором разведчика представала зеленая и слегка размытая от близкого расстояния прицеливания, панорама. Гораздо интереснее было наблюдать собственными глазами. Та часть леса, в которой находилась группа майора, несколько отличалась от той, по которой двигался Кардинал с Князем и Ифритом. Кусты и деревья здесь не ютились так близко друг к другу, что позволяло передвигаться достаточно свободно, лишь изредка задевая особо длинные ветки деревьев. Молодой разведчик стал медленно погружаться в поток мечтательных мыслей, когда его окликнул командир.

– Бекас, сдвигаемся на шесть градусов правее.

Парень неохотно оторвался от потока сладостных мечтаний и едва заметно кивнув, изменил направление движения.

Первый час поисков не дал абсолютно никаких результатов. Ни следов вертолета, ни нападавших, если таковые были, а в том, что они были, не сомневался, практически, никто.

Замыкающий небольшой отряд радист группы Виктор Ларин или Серп, так же, как и Бекас предавался своим мыслям. Однако мысли его заметно отличались от мыслей снайпера. Он всерьёз раздумывал над тем, что же могло находиться в загадочных контейнерах и, чем больше он думал, тем все более безумные мысли приходили на ум. Разведчик помотал головой, пытаясь избавиться от противоречащих друг другу предположений, и одной рукой поправил лямку рюкзака с радиостанцией, сильно врезавшуюся в плечо. Еще одна загадка была в том, зачем его заставили тащить рацию – «Связи нет и вряд ли она появится, так зачем таранить эту штуку с собой?». Радист посмотрел на командира. Тот о чем-то тихо переговаривался с учёным, – «Учёный, ещё одна загадка. Ни о чем не рассказывает, а строит из себя доктора наук. Что-то много загадок для одного дня. Слишком длинного дня».

Серп отнюдь не был глуп, но сложившиеся обстоятельства ставили его в тупик. Впрочем, он готов был поклясться, что не его одного. За то короткое время перед началом задания, в которое удалось увидеть Береста (заместителя командира группы уважали и, порой, ставили выше командира за то, что он всегда находился рядом с подчинёнными) все поняли, что проворный разведчик знает не на много больше остальных и задаётся теми-же самыми вопросами.

***

– Слишком неэффективные действия для поисков!

– Что, простите? – Переспросил Трест Сухумского.

– Я говорю, что двигаться группами неэффективно в данном случае. – Заявил ученый майору.

– Это ещё почему?

– Лучше было бы растянуться в шеренгу и прочесывать лес по одному, – Сухумский аккуратно переступил упавшую ветку вслед за Майором и по привычке поправил очки, – Так мы мало что найдем.

– По одному мы рискуем потерять друг друга из виду. А если вертолёт действительно сбили и диверсанты всё еще на острове? Что, в бой тоже по одному вступать? Вертолет, это не спичечный коробок, сложно проглядеть. – Раздраженно сказал Трест. Не хватало ему, чтобы какой-то кабинетный выскочка учил его делать то, что он умеет лучше всего.

Сухумский уловил настрой командира группы и поспешил извиниться.

– Простите, если задел вас. Разумеется, вам виднее.

– Ничего, всё хорошо. – Ответил Трест смутившись. Он остановил взгляд на спине идущего впереди снайпера и с минуту, не отрываясь, наблюдал за Бекасом.

Молодой снайпер нравился командиру. Несмотря на свою наивность, парень был очень способным и никогда не старался лезть наперёд или перечить старшим по званию. Чего нельзя было сказать о других. О тех же Гекторе с Самохватом или даже Бересте. Если первые двое могли идти наперекор командиру исключительно ради своей забавы, чего майор не одобрял, как и все остальные, два друга всегда выполняли поставленную задачу после небольшого нагоняя, то заместитель довольно часто шел наперекор Тресту. Не при всех, конечно, а когда офицеры оставались вдвоём. «Неужели в спецназе военной разведки все такие?» – Частенько задавался вопросом командир группы Алексей Фёдоров. Такие конфликты с заместителем обычно приводили майора в бешенство, которое с каждым разом всё труднее становилось контролировать (после недавней контузии майор стал более агрессивным и несдержанным), однако командир группы мог вовремя остановиться, каждый раз напоминая своему заместителю о том, что приказы сначала исполняются, а лишь потом обсуждаются. Помимо этого, Трест ничего плохого не мог сказать о своём заместителе. На заданиях ему не было равных. Своё дело молодой лейтенант знал отлично.

Трест посмотрел на часы. Из отведенного на поиски времени уже прошло почти два часа, а это значило, что скоро нужно будет возвращаться. По всей видимости ни с чем. Командиру группы самому не хотелось прекращать поиски так быстро, но скоро должно стемнеть, в темноте в таком густом лесу разведчики мало что смогут разглядеть. В арсенале «Паллады» не было приборов ночного видения, а светить фонариками в лесу слишком глупый поступок для таких опытных разведчиков, как Трест и его группа. Оставлять группу с вертолёта посреди ночи в этом лесу, в котором, вероятно, еще могли скрываться таинственные враги, не хотелось, но отправлять своих людей на поиски в неизвестном направлении в этом же самом лесу хотелось еще меньше.

Трест вздохнул и снова посмотрел на часы, хотя делал это пару минут назад. Сухумский, сопевший рядом, перевёл взгляд на командира группы, поправил очки и невесело усмехнулся.

– Заложники привычек.

– Что? – Трест оторвался от своих мыслей. – А, да. Никак не могу отвыкнуть.

Оба замолчали. Сухумский снова стал вглядываться в зелёную стену вокруг, копируя действия разведчиков, а Трест продолжил наблюдать за Бекасом.

***

Князь и Ифрит одновременно остановились и опустили автоматы, когда Кардинал объявил об окончании поисков.

– Пару минут дух переведём и двигаем обратно. – Кардинал прислонился к дереву и вытер пот со лба ладонью. Сержант Сергей Усманов, он же Кардинал, поднял голову и посмотрел на едва видимое сквозь плотный заслон листвы деревьев, небо. Вот опять они на задании. Опять преследуют какие-то таинственные цели. А когда было иначе? Личному составу, к которому теперь относился сержант, никогда раскрывают всех подробностей миссии. Да что там, иногда и сам командир не знает всего до конца. Хотя Трест, всё-таки, помня о тех временах, когда Кардинал был его заместителем, по привычке посвящал сержанта в детали заданий, в этот раз он ни сказал ему ни слова. Значит ли это, что командир перестал ему доверять? Может недавняя контузия так повлияла на него? Или же командир сам не знал, что они тут ищут и что в загадочных контейнерах? Вполне возможно. Кардинал опустил голову и посмотрел на остальных. Князь расселся на траве, привалившись спиной к дереву, и закрыл глаза. Ифрит стоял, широко расставив ноги, и поигрывал ножом в правой руке. Довольно ловко удавалось ему вращать отполированное до блеска лезвие, задействовав при этом всю руку, как будто состязался с воображаемым противником. Разведчик, не моргая, смотрел на Кардинала, ожидая дальнейших распоряжений. В его взгляде читался вопрос, жажда действий и ещё что-то. Что-то неуловимое. Впрочем, долго смотреть в его глаза Кардинал не мог. Никто не мог. Взгляд сам тянулся от глаз к жуткому шраму на левой щеке. Ифриту много раз предлагали его удалить, благо современные средства позволяют это сделать, однако он предпочел оставить шрам, как напоминание, о том, что он чуть было не проиграл схватку, которая стоила бы разведчику жизни.