– Хорошо, – прозвучало в трубке, и пошли гудки.

Природа этим летом видимо задалась целью испепелить Москву. Мегаполис уже вторую неделю плавился под нестерпимым зноем. Подошвы кроссовок в некоторых местах ощутимо прилипали к перегретому асфальту. Дорожное покрытие в нашем, в общем-то, северном городе совершенно не рассчитано на тропические температуры. И ни ветерка.

Покидать дом пришлось как подпольщику, скрывающемуся от облавы. Ибо во двор уже въезжал пожарный расчёт в сопровождении пары автомобилей полиции. Перепуганные, но так и не покинувшие свою лавочку бабульки непременно с точностью назовут им номер моей квартиры. И если меня застанут, то это морока на весь день, как минимум. Уж мне-то не знать. Тем более с учётом вида моей трудовой деятельности.

Из четырёх подъездов нашего дома один был проходным. Вопросы по столь странному планировочному решению не ко мне. К архитектору. Хотя учитывая солидный возраст постройки, думаю, что задавать их уже некому. Но сейчас я бы сказал ему спасибо, так как проходным был именно мой подъезд.

Вторая (задняя) дверь выходила в заросли кустов. Она была заколочена за ненадобностью, наверное, с самого момента постройки, и потому как дверь никогда не воспринималась. Мне даже не пришлось её выбивать, создавая излишний шум. Я ладонями обеих рук просто с силой надавил на покрытую свисающими клочьями древней краски филёнку. Трухлявая фанера рассыпалась мелкими щепками. Оставалось только пообщипать её по краям рамы, чтобы не оцарапаться и не порвать футболку. И вот я на свободе.

Когда мои бывшие коллеги поймут, кто именно ушёл этим путём (а приподъездные старушки, вне всякого сомнения, сообщат, что на улицу я не выходил) вопросов ко мне прибавится. Но это будет потом. А пока пробравшись через кусты, и трусцой пробежав вдоль тыльной стороны дома, я выбрался на дорогу и зашагал к метро.

Температура воздуха на станции была ничуть не меньше, чем снаружи. Зато здесь не пекло солнце и присутствовал хоть какой-то сквозняк. Я взглянул на электронные часы, расположенные над зевом тоннеля. До времени «Х» оставалось ещё двадцать минут. Слава богу, в метро нет дорожных пробок, и довольно редко случаются сбои в движении поездов. Ведь для чистоты эксперимента мне необходимо было оказаться на «Площади Революции» точно в тоже время, что и вчера. Успеваю.

В вагоне не смотря на все открытые форточки, было всё равно душно из-за большого количества пассажиров. Плотной потной массой они загораживали доступ наружному воздуху.

Меня до сих пор удивляет почти полная загруженность московского метрополитена даже в середине рабочего дня. В столице хоть кто-нибудь присутствует на рабочем месте? Такое впечатление, что нет. А учитывая бесконечные дорожные пробки в это же время, сдаётся мне, что офисные и административные здания, как и фабрики с заводами весь день стоят пустыми. Зато торгово-развлекательные центры переполнены. Эх, нет на нас товарища Андропова!

За такими размышлениями я не заметил, как доехал до «Боровицкой», перешёл на «Арбатскую» Арбатско-Покровской линии и минута в минуту оказался на месте. Покрутив головой, вспомнил точное место, откуда вчера заметил слежку. Теперь оставалось только ждать. Разумеется, проводить в метро весь день я не собирался, а потому сам себе определил на это занятие полчаса.

Мои носороги вполне могли и не появиться. Причём я навскидку готов был привести несколько тому причин. Самая маловероятная теперь, как мне казалось, что вчера парни просто ошиблись, перепутав меня с кем-то. Следующая по возрастающей вероятности причина, как предполагал Авангард, что «засекли» меня случайно по какому-то прошлому делу. А коль сразу не получилось, то целенаправленно искать да ещё в том же месте не собираются. Ну и наиболее вероятная напрямую связана с утренним звонком мнимой «жены» и взрывом машины. Меня пытаются запугать. В этом случае один и тот же номер с преследованием громилами дважды повторять не станут. Придумают ещё что-нибудь. Да и откуда им знать, что я сегодня снова появлюсь на том же самом месте в то же самое время?

Я огляделся. Всё в точности как вчера. Словно и не прошли ровно сутки. Всё те же туристы фотографируются на фоне статуи пограничника и его собаки с залапанным до блеска носом. Всё те же приезжие, обалдевшие от непривычной провинциалам толчеи и суеты, пихаются, как слепые щенки во все стороны в поисках нужного выхода или перехода. Всё те же уверенные москвичи лихо лавируют в людском море, умудряясь одновременно что-то там рассматривать в своих гаджетах. А вот там, у статуи колхозницы с натёртым руками туристов до медной зеркальности петухом я вчера заметил своих преследователей…

Чёрт! Я даже вздрогнул от неожиданности. Хотя именно ради этого сюда сегодня и приехал. Те же самые парни в тех же самых костюмах а-ля «люди в чёрном» появились в точности на том же месте, что и вчера. (Я мог бы поклясться, что ещё полминуты назад их там не было). И, как и вчера, они двинулись прямо ко мне, рассекая человеческую массу могучими торсами.

А что если просто дождаться, когда они подойдут, вдруг подумал я. Не убьют же они меня в таком людном месте. Может они, и хотят-то всего на всего мне что-то передать или сообщить? Но тут я вспомнил о деньгах уже заплаченных Альберту за экспертизу. Кроме того вряд ли эти ребята сами расскажут мне, на кого они работают. А если и скажут, то не факт, что их слова окажутся правдой. А знать мне это было необходимо. Кроме всего прочего после уничтожения моего несчастного «Логана» сегодня утром время для дружеских разговоров, похоже, безвозвратно ушло. С этой последней мыслью я, как и накануне штопором ввинтился в толпу, одной рукой прижимая к животу спортивную сумку с лежащими в ней детектором и деньгами, а другой, прокладывая себе путь.

Дежавю. Это ощущение не покидало меня. Всё повторялось с точностью до мельчайших подробностей. Я вновь оказался на эскалаторе значительно выше, а мои слегка помятые преследователи снова делали вид, что абсолютно мной не интересуются. В какой-то миг мне даже соседи по ступеням показались теми же вчерашними.

Новый сценарий я задействовал, только выйдя из метро под раскалённое добела московское небо. В этот раз парни не должны меня потерять. Так же мне не хотелось, чтобы они разделились. Поэтому в сторону музея я направился лёгким прогулочным шагом. Определённый риск, конечно же, присутствовал. Однако я по-прежнему считал, что убивать меня тем более в столь людном месте в их планы не входит. Хотели бы убить, могли это и вчера вечером сделать прямо в моём тихом дворике.

Так что я неторопливо продвигался мимо бывшего музея В.И. Ленина к музею Историческому и налево через Иверские ворота на Красную площадь. Лишь один раз, остановившись якобы рассмотреть сувениры, коими здесь торгуют на каждом шагу, я краем глаза заметил своих преследователей. Они не отставали, но и не приближались. А стоило мне остановиться, как и их внезапно заинтересовали выложенные на столах шапки-ушанки с советскими кокардами и матрёшки с лицами президентов.

Не заходя в этот раз на саму площадь (в чём сегодня никакого смысла не было) я сразу повернул на Никольскую. Здесь было жарко как в русской печи. Мало того, что снизу подошвы жёг раскалённый булыжник мостовой, а с боков «жаркое» подрумянивали не менее раскалённые каменные стены, так ещё полностью пропал малейший намёк хоть на какой-нибудь ветерок. Я медленно плавился. Сейчас мне не было дела даже до этих несчастных «носорогов» в их чёрных костюмах. Я мечтал только быстрее добраться до охлаждённого мощными кондиционерами бара моего приятеля Авангарда и, невзирая на опасность схватить ангину, залпом выпить кружку прохладного пива.

Довольно небольшая по своей протяжённости Никольская сейчас казалась мне бесконечной, как Ленинский проспект. И, слава богу, что спасительное кафе находилось не в самом её конце. Едва между людскими фигурами, которыми в любое время полна эта улица, показалась долгожданная дверь, я невольно ускорил шаг. Наверное, этот внезапный рывок вызвал недоумение у моего «эскорта», но мне уже было наплевать. В насквозь промокшей на спине от пота футболке и противно влажных от него же джинсах я буквально ввалился в райскую прохладу полуподвального помещения.